Совесть - поиск истины - Успенский Петр Демьянович. Страница 61

7-1876

193

Совесть: поиск испиты

Цейлоне. Ксррм -- это целый ритуал. Сначала старший бой принес горячий, рассыпчатый, душистый рис. Лесли положил на тарелку порядочную порцию. Потом другой бой принес два блюда с судочками с разными соусами -- соус из раковых шеек, соус из рыбы, соус из яиц с томатом, соус из кусочков рубленного мяса, очень противный желтый соус из корня ксрри и соус из какой-то зелени вроде стручков. Лесли положил себе из трех судочков. Потом третий бой принес большое блюдо, разделенное чуть не на двенадцать отделений, туг были -тертые кокосовые орехи и маленькая сушеная, довольно вонючая рыбка, перец во всевозможных видах, рубленый лук, какая-то очень едкая желтая паста и еще разные странные приправы. И в заключение опять старший бой поставил перед Лесли вазу с жгучим четни, консервированным манго. Пока Лесли клал себе разные ингредиенты керри и перемешивал их на тарелке, как это полагается, я с ужасом увидел, что все это был черт. Из одной миски торчали его ножки, в другой плавала голова и т.д. После керри, от которого страшно жгло во рту, Лесли выпил две чашки чаю и съел несколько тостов с вареньем. Потом он взял себе сыру и, отказавшись от сладкого, принялся за фрукты. Апельсин, несколько бананов и потом манго. Манго, это довольно большой, темно-зеленый, тяжелый и холодный плод. Держа его левой рукой на тарелке, вы отрезаете ножом большие куски вокруг косточки и потом едите ложкой холодную, ароматную и сочную мякоть, похожую на смесь ананасового и персикового мороженого, иногда еще и с отвкусом земляники. Два манго, бутылка джинжера и папироска, это был конец завтрака Лесли Уайта. Докуривая папироску, Лесли вспомнил, что ему необходимо поехать в город. Это было досадно, приходилось опять отложить работу.

Поезд железной дороги бежал под пальмами вдоль морского берега, зеленная волна поднималась стеклянным валом и падала, разбегаясь по песку белой пеной и подкатываясь к самому поезду. В море было столько сияния и блеска, что глазам на него было больно смотреть. Но Лесли и не особенно хотелось на это смотреть. Сейчас он ясно чувствовал, что видел все это каждый день, и он думал, что поезд идет очень медленно. Ему нужно было зайти на службу и к портному и вернуться к ленчу. Думать ему не хотелось, но было приятно вспоминать, что у него в запасе есть что-то очень хорошее, к чему он вернется, когда придет время. Чертик был здесь же, хотя он и имел довольно усталый вид. (Я понимал, что ему не даром достались два завтрака Лесли Уайта), вместе с тем он был, видимо, очень доволен собой. Он влез с ногами на диван против Лесли и сидел, временами поглядывая в окно.

С поездом в час двадцать Лесли вернулся обратно в отель. Было порядочно жарко в цейлонской тепловой оранжерее. Лесли зашел к себе умыться и переодеться и в свежем белом костюме и в безукориз

194

П. Д. Успенский

ненно мягком воротничке спустился вниз в столовую. Шел ленч. Постоянный сосед Лесли по столику, отставной индийский полковник, кончил перед сдой бутылочку стаута со льдом, которая ему полагалась для здоровья, и имел очень благодушный, расположенный ко всему на свете вид. Лесли весело поздоровался с полковником и развернул салфетку. Бой поставил перед ним тарелку супа пюре-томат. Но я видел, что это был не суп, а все тот же черт. После супа черт превратился в разварное тюрбо; потом в жареную курицу с ветчиной и в зеленый салат; потом в холодную баранину с вареньем и с желе, потом в паштет из дичи и потом опять в керри, которое подавалось с той же помпой на двадцати пяти тарелочках. Все это Лесли добросовестно уничтожал. После керри черт превратился в мороженое и потом во фрукты - апельсины, манго и ананас. Кончив завтрак, Лесли встал, чувствуя некоторую тяжесть. -- Вот теперь я почитаю на свободе, -- сказал он себе, -- к чаю нужно бьггь у лэди Джеральд. Лесли прошел к себе в комнату, велел подать содовой воды с лимоном, снял с себя почти все, что можно было снять, и присел к столу с книгой и с трубкой. Страницу он прочитал очень внимательно, но на середине второй страницы он вдруг поймал себя на том, что повторяет все одну фразу, и не может понять, что она значит. В тоже время он почувствовал странную тяжесть в веках, а когда оглянулся на кровать, заметил, точно в первый раз, что она имеет необыкновенно привлекательный вид. Машинально он положил книгу[7], подошел к кровати и зевнул. Черт уже вертелся тут и разглаживал наволочку. Лесли посмотрел для чего-то на часы и лег на кровать. Почти сейчас же он заснул здоровым и крепким сном. А черт влез на кресло у стола и, взяв недокуренную трубку Лесли и книгу, которую тот читал, с важным видом начал выпускать клубы дыма и перелистывать книгу, на-рошно держа се верх ногами. Лесли спал часа два и так крепко, что когда проснулся, не мог сразу сообразить, что это: утро или вечер. Наконец, он посмотрел на часы, и увидав, что уже половина пятого, кубарем соскочил с кровати и принялся за одевание и умывание. Бой опять принес ему содовой воды с лимоном, ц через пятнадцать минут Лесли свежий и вымытый бежал на станцию, находившуюся около самого отеля, а впереди его бежал черт.

Пятичасовой чай у лэди Джеральд пили в саду. Меня немного удивило, когда я увидел Лесли Уайта за одним столиком с двумя дамами, одна из которых, высокая стройная блондинка, была Маргарет Ингльби. Но теперь я понял, почему Лесли так спешил. Я познакомился с Маргарет за два года до этогов Венеции, и не знал, что она приехала на Цейлон. Она была здесь с теткой, довольно болтливой седой дамой, и, как я понял из разговора, Лесли встречался с ней всего второй раз. Теперь он с увлечением рассказывал Маргарет про Цейлон, и их разговор совсем не был похож на обыкновенный 8ша11

7* 195

Совесть: поиск истины

1а11с, шедший за другими столиками. Лэди Джеральд увела тетку показывать ей какие-то индийские редкости, и Маргарет с Лесли остались одни. Я не мог не видеть, что они производили большое впечатление друг на друга, и что Маргарет заметила это первая. Она мне всегда очень нравилась. У нее был интересный стиль женщины с картины или гравюры восемнадцатого века. -Женщина до последней тесемочки, -- как сказал про нее один французский художник. -- Ни малейшей сухости или резкости движений, обычных у англичанок, играющих в гольф; удивительная точеная шея, маленький рот -тоже большая редкость для англичанки -- с каким-то особенным ее собственным рисунком губ, огромные серые глаза, необыкновенно музыкальный голос и манера говорить медленно и немножко лениво. Она видела, что производит впечатление на Лесли, и это ей доставляло удовольствие совершенно помимо каких бы то ни было мыслей или соображений. Она знала, что Лесли для нее совершенно невозможен. Тетка со своей обычной болтливостью уже говорила о нем с лэди Джеральд, и Маргарет слышала, что у Лесли ничего нет, что он живет на жалование, что ему двадцать восемь лет, и что, в самом благоприятном случае, он будет в состоянии жениться только через десять лет. А Маргарет было уже двадцать девять лет, и она решила, что самое позднее через год она уже будет замужем, в крайнем случае за одним из своих вечных женихов, которых было целых три. Но тем не менее Лесли ей очень нравился. Он был не похож на других, интересно говорил о том, чего никто не знал, и что ее всегда интересовало. И ей было приятно сидеть здесь в плетеном кресле, слушать Лесли и наблюдать, как его глаза -- сами, по мимо его воли, время от времени проходят по ее ногам и сейчас же усилием воли поднимаются вверх.

Наблюдая их, я заметил вдруг что-то знакомое и, приглядевшись внимательнее, я увидел, что Лесли и Маргарет, это были Адам и Ева. Но, боже, сколько теперь между ними нагромоздилось загородок. Я понял, что значит ангел с огненным мечом в руке. Они даже смотреть друг на друга не могли без стеснения. А в тоже время они чувствовали оба, что хорошо знают друг друга, и давно знают, и сразу могли перейти на очень близкий тон, если бы позволили себе. Но они очень хорошо знали, что не позволят. Хотя это было странно и почти смешно, до такой степени они, в сущности, были близки. Они кончили чай, и Лесли, которому черт подсунул из-за левого локтя тарелку с сэндвичами, машинально уничтожил порядочную горку. -- Пойдемте смотреть ваше море, своим ленивым и мелодичным голосом -- сказала Маргарет. Большая часть гостей уже перебралась на другую сторону сада, выходившего к морю. Лесли поднялся, чувствуя смутную тревогу, что к ним кто-нибудь подойдет. К счастью никто не присоединился к ним. Многие уже уезжали. В углу сада была каменная беседка