Правило профессионалов - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 10

После завтрака начинались доклады ученых, творческие семинары, и, немного повертевшись для приличия в зале, он благополучно покинул конференцию, не испытывая угрызений совести. Тем более что многие из ученых тоже норовили улизнуть от неприятного сидения на всех заседаниях, хотя доклады некоторых участников пользовались большим вниманием и являли собой научные и творческие находки. Но как и на всякой грандиозной конференции, таких были единицы.

Попетляв по пестрым, многолюдным улицам, Дронго остановил такси и переехал на другую сторону Тигра, где его ждал Афиф Заки.

Магазин, вернее, небольшую лавку, он нашел сразу. Его связной уже сидел внутри, попивая сладкий арабский чай. Рядом стояла небольшая тарелочка с хурмой.

– Ассалам алейкум, – сказал Дронго привычное на Востоке приветствие. Для этого не нужно было знать арабского языка.

– Ваалейкум саллам, – отозвался брат Афифа Заки, крупный грузный мужчина, – гость моего брата – мой гость, – добавил он на плохом английском, показывая в глубь магазинчика.

– Доброе утро, – начал Дронго, – что-нибудь удалось узнать?

Сделав большие глаза, Афиф Заки вышел на улицу. Дронго поспешил за ним, чувствуя легкое раздражение. Спешившие за ним по пятам агенты остались на другой стороне улицы. Афиф Заки свернул в небольшой переулок.

– Вот ваша одежда, – быстро сунул он сверток. – Связного вашего предшественника звали Кямаллетдин Минови. Где он работал, вы знаете. Прощайте. Увидимся завтра в отеле «Виктория». Это на побережье.

С этими словами Афиф Заки моментально исчез.

Дронго, взяв сверток, поспешил на улицу. В магазинчике брата своего трусливого связного он купил несколько безделушек, чтобы рассовать по всей сумке. Подделки радостно блестели, и их, конечно, видели следовавшие за ним арабы.

Пройдя мост, он через пятнадцать минут оказался в отеле. Провожатые остались в холле, когда он поднялся к себе в номер. Переодеться было несложно, некоторые трудности возникли только с непривычным головным убором. Осмотром Дронго остался доволен. В зеркале на него глядел настоящий смуглый араб. Выйти из отеля не представляло труда. Его «прилипалы» даже не повернули головы, заметив традиционный арабский головной убор.

Еще через минуту, уже в автомобиле, мчавшемся в мечеть Абу-Ханифы, он пытался не отвечать на вопросы водителя, показывая на якобы болевшие зубы. Разговорчивый араб был весьма огорчен, не получив ни одного вразумительного ответа.

Выйдя недалеко от мечети, Дронго отпустил автомобиль и, свернув на пустынную улочку, быстро переоделся. Для этого нужно было только поднять белый балахон и снять головной убор. Арабы называли эти предметы по-своему, но он так и не сумел запомнить.

Сама мечеть была воздвигнута в Багдаде еще в XIV веке, в период распада государства Сельджуков и завоевания Багдада турками. Строительство продолжалось несколько лет и окончилось в 1534 году. Правда, позднее, в XVII и XVIII веках, мечеть дважды перестраивалась, но по-прежнему сохраняла очарование и была одним из красивейших храмов столицы Ирака.

Прямо перед мечетью возвышались три гигантские полусферы. Небольшой искусно сделанный водоем приятно освежал все вокруг. Магазин Халеда Искендера находился напротив. Дронго поспешил туда.

– Добрый день, – начал он на английском, – вы можете разговаривать? Мне нужен Кямаллетдин Минови.

Сын хозяина рассказал, что их работника Кямаллетдина Минови избили прямо в магазине, а затем забрали с собой работники полиции. Правда, некоторые из них были в штатском. Мальчишка, несомненно, видел многое и мог бы продолжить свой рассказ, если бы на него не прикрикнул отец. Тому не хотелось, чтобы за его сыном, общающимся с иностранцами, пришли бы так же, как за его работником.

Разговор получился коротким, Дронго пришлось срочно уходить. Выйдя из магазина, он вошел в мечеть, сделал несколько контрольных кругов и затем снова прошел к знакомой улочке. На глазах у изумленных ребятишек, разинувших рот от такого зрелища, он быстро надел арабское платье и уже через несколько минут выходил на улицу в таком виде. И здесь случилось непоправимое.

– Ой, – услышал он вдруг женский голос, – в каком вы наряде. А я вас и не узнала.

Это были режиссеры с телевидения. Обе женщины, узнавшие его в непривычном одеянии, восторженно кудахтали. Бежать было поздно, глупо. Он решил превратить все в шутку.

– Мы поспорили, – сочинял на ходу Дронго, – что наденем на себя арабские платья и выйдем в город. Вот я первый и оделся.

– А вам очень идет, – заметил одна из женщин, – особенно головной убор.

– Не обращайте внимания. Это всего лишь шутка, – махнул он рукой.

Скоро ему удалось отвязаться, но теперь нужно было срочно готовить алиби, иначе женщины разнесут эту новость по всему отелю.

Вернувшись в гостиницу, он быстро прошел мимо агентов, вновь не обративших на него никакого внимания. Иракцы ждали его появления у лифта, при выходе из отеля, и не обращали внимания на прибывающих гостей, тем более арабов. В свой номер Дронго не стал подниматься, а прошел к Вагифу. На его счастье, тот был один.

– Добрый день. – Дронго вошел в номер в арабской одежде.

– Какая прелесть, – обрадовался поэт, – где ты достал такой прекрасный костюм? Очень красиво.

– Здесь рядом, на базаре. И стоит очень дешево. Всего два доллара. Хочешь, поедем вместе и купим? – предложил Дронго.

Поэт был натурой увлекающейся.

– Потрясающе! – загорелся он. – Я тоже так оденусь и выйду вечером к ужину.

– Лучше к обеду. – Дронго стянул с себя одежду. – Примерь, может, эта тебе подойдет.

– Нет, твоя будет мне великовата. Давай поедем прямо сейчас.

Вагиф радовался от одной мысли, что получит подобный сувенир. Через пять минут они вышли из отеля и уже в сопровождении двух «прилипал» поехали на крытый рынок Аль-Рашид.

Под восторженные восклицания Вагифа они купили еще два костюма и, вернувшись в отель, облачились в них. Теперь утренняя встреча выглядела не более чем безобидная шутка.

Они спустились вниз, демонстрируя свой новый арабский стиль. Несколько человек загорелись желанием купить подобные сувениры.

Через полчаса женщины, уже забывшие, при каких обстоятельствах произошла встреча, встретили сразу нескольких членов делегации в арабских костюмах. Инцидент был исчерпан, алиби восстановлено, но на всякий случай Дронго еще весь день ходил в этом костюме, показывая его всем желающим. Вечером, набравшись смелости, он даже надел его, отправившись к заместителю премьера. Тот принимал в своем роскошном номере друзей, среди которых находился председатель Союза писателей Анар.

Анар был фигурой глубоко трагической. Искренне желая освобождения своего народа, его процветания и суверенитета, он как умный человек видел все препятствия на этом пути. Национальная демократия могла выдержать многое, кроме самих национальных демократов, превратившихся в худшую разновидность большевиков. Путь к счастью лежал через страдания народа, и горькое сознание этого делало писателя мрачным и задумчивым, превращая постепенно в меланхолика.

Здесь же находился Фархад, успевший выпить вместе со своими друзьями в другой компании. Дронго, пришедшего в арабской национальной одежде, встретили шумными криками, возгласами одобрения. Правда, сам хозяин отнесся к новому гостю неодобрительно, посчитав, что тот издевается над его приемом. Но это быстро рассеялось, и под влиянием спиртного захмелевшие гости начали рассказывать забавные истории.

– Пруст был гениальным писателем, – доказывал Анар, – то, что он написал о любви, не писал никто. К сожалению, многие не понимают этого.

– А Моравиа? – спросил заместитель премьера. – Или Лакснесс, представитель двухсоттысячного народа, а ведь как писал.

– Это не зависит от численности, – доказывал другой.

Спор продолжался довольно долго, пока его не оборвал Фархад:

– Все это дерьмо, ничего хорошего в этом нет.

– Что дерьмо? – спросил Дронго.

– Все. И ваша литература, и ваше искусство. Главное, был человек, и нет его. Вчера вот так погиб наш товарищ.