Правило профессионалов - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 8

Рядом с Дронго оказалась переводчица из академии, довольно миловидная женщина лет сорока – сорока пяти. В отличие от впечатлительных мужчин она не прятала глаза, не кричала, равнодушно наблюдая за тем, как на сцене один кровавый ужас сменялся другим.

– Вам совсем не страшно? – повернулся к ней Дронго, внимательно разглядывая ее.

Узкое тонкое лицо, прямой, чуть вздернутый нос, красивые восточные глаза. Впечатление несколько портил излишне тяжелый волевой подбородок.

– А вам? – спросила женщина. – Вы тоже смотрите на все это довольно спокойно.

– Я видел подобные фокусы в Пакистане, – признался Дронго.

– А я бывала раньше в Ираке, – сообщила женщина, – просто скучно сидеть в отеле одной.

– Вы хорошо знаете Багдад?

– Неплохо. Я бывала здесь трижды.

– Давайте уйдем отсюда, – предложил Дронго. Она согласно кивнула.

Выйдя на воздух, они довольно быстро поймали такси.

– В какую сторону лучше ехать? – спросил Дронго у своей спутницы.

– Каррида-Дахили, это один из лучших районов Багдада. Аристократическая улица.

– Тогда поедем туда. Только скажите сами водителю на арабском. Здесь почти никто не знает английского.

Женщина чуть заметно улыбнулась.

Они переехали на другой берег Тигра, трижды миновав перекрестки с огромными портретами усмехающегося президента. Затем по набережной доехали до «Шератона» и свернули налево. Проехав еще метров пятьсот, машина остановилась. Дронго протянул триста динаров. Водитель, схватив деньги, что-то забормотал.

– Он вас благодарит, – улыбнулась женщина, – вы дали слишком много. Хватило бы и половины.

– Никак не привыкну к этим деньгам. Мы ехали так далеко, а я дал всего полдоллара.

Они вышли из автомобиля, осматриваясь. Улица была ярко освещена.

– После указа Саддама спиртное продают только в магазинах, – вспомнил Дронго, – значит, в баре нам ничего не дадут.

– Дадут, – засмеялась женщина, – если очень попросите. В этой стране соблюдают только политическую лояльность, если вообще соблюдают, да и то из страха. На все остальные преступления правящий режим смотрит сквозь пальцы, хотя, если поймают за воровство, могут отрубить руки.

– Тогда в какой бар мы можем пойти?

– Здесь недалеко есть одно место. Пойдемте туда.

Все магазины были открыты. Несмотря на поздний час, у каждого сидели их владельцы.

– Настоящая жизнь в Багдаде начинается вечером, – заметила женщина.

– Это относится ко всем южным городам. Днем там слишком жарко. Может, поэтому все сказки о Багдаде начинаются с описания таинственной ночи. – Ему нравилась спокойная уверенность спутницы.

Небольшой бар, расположенный в глубине переулка, был ярко освещен. У входа сидели двое арабов.

– Только для иностранцев, – буркнул один из них Дронго.

– Что он говорит?

– Он принял вас за местного. – Женщина что-то сказала, и арабы вскочили со стульев.

В баре было темно и прохладно. В углу сидели двое молодых людей. За стойкой откровенно скучал темнокожий бармен.

Они сели в дальнем углу.

К ним почти сразу подошел официант.

Он поговорил с женщиной по-арабски, покачал головой, потом кивнул.

– У вас была содержательная беседа, – заметил Дронго.

– Мне удалось его уговорить. Нам подадут джин вместо воды и фруктовый сок.

– У вас просто талант. Я видел, как он колебался. Неужели он согласился просто так?

– Я пообещала ему пять долларов. Это для них огромные деньги. Вообще-то он сказал, что пить лучше дома или в гостинице.

– Слово «фундук» – это отель?

– Вы понемногу начинаете осваивать арабский язык.

– Боюсь, я его никогда не освою. Слишком сложно в моем возрасте.

– Вам так много лет? Я думала, вы моложе. Читая ваши репортажи из разных стран, я представляла вас старше.

– Вы меня знаете?

– Слышала. Вас хвалили в нашем автобусе за объективные репортажи из Афганистана.

– Не думал, что я так популярен. А как вас зовут? Я все время напрягал память, пытаясь вспомнить ваше имя.

– Не вспомнили?

– Вспомнил, что не знал.

– Наиля.

– Теперь не забуду.

Официант принес два небольших стаканчика, наполненных мутной жидкостью, и два больших стакана фруктового сока. Получив деньги, он быстро удалился.

– Ваше здоровье. – Дронго поднял стаканчик.

Жидкость оказалась почти безвкусной.

Женщина закашлялась.

– Это лучше не пить, – немного виновато произнесла Наиля.

– Контрабандный товар. – Ему нравилось, как она держалась.

Он подумал об этом во второй раз, только теперь обратив внимание на длинные кисти ее рук. Она достала сигареты, щелкнув зажигалкой.

– Я не курю, – извинился Дронго.

– Я знаю. – Женщина подняла руку: – Два кофе.

Бармен повернулся к кофемолке.

– Вчера произошел несчастный случай, – сказала вдруг Наиля, – сегодня об этом все говорят.

– Да, я слышал.

– Странно. А мне показалось, что я вас там видела.

Его смутил собственный прокол.

– Я спустился позже, когда все уже произошло. Вообще после Афганистана не люблю говорить о покойниках.

– Да, это всегда так ужасно. – Наиля положила сигарету на край пепельницы, доставая платок.

Она вытерла лоб. Дронго обратил внимание на ее платок. Ярко-красного цвета, словно знак крови.

– У вас необычный платок.

– Мне подарили его в Пакистане.

– Вы много путешествуете?

Наиля снова взяла сигарету.

– Я побывала во многих странах Востока. Раньше связи были более интересными. Советский Союз повсюду строил заводы, комбинаты, предприятия. Требовалось много переводчиков. С восточного факультета нашего университета студентов отправляли, даже не дав им закончить четвертый курс. Это была отличная практика. Но вот уже три года как все это закончилось. Наши ребята ходят без работы. Хорошо еще, я смогла устроиться в академию.

– Думаю, вам участь безработной не грозит.

– Почему вы так решили?

– Вы слишком уверенно держитесь в компании с малознакомым мужчиной. А это о многом говорит.

– Спасибо. – Она рассмеялась, отодвигая пепельницу.

Официант принес две чашечки кофе.

– Вы знали погибшего?

Дронго начало надоедать ее упрямство, с которым она возвращалась к этой теме.

– Немного.

– Мне говорили, он был в вашем номере за несколько минут до своего трагического падения.

Это ему не понравилось вообще. Если так пойдет дальше, лучше будет отправляться обратно в отель.

– Не знаю, когда именно он вывалился, но если даже и был, не могу вспомнить, о чем он говорил. Кажется, рассказывал о каком-то оформлении документов. Точно не помню. На эту тему должна выйти большая статья.

– Говорят, у него двое детей, – печально заметила Наиля.

– Может быть. – Теперь он окончательно разозлился. – Мне ничего не известно о его семье. Вам не кажется, что эта тема слишком печальна, чтобы уделять ей такое внимание?

Он протянул руку к чашечке кофе.

– Да, если не учитывать, что он был вашим связным, – вдруг проговорила женщина.

Рука замерла. Нет, она не дрожала, но на мгновение замерла, что было непрофессионально. Теперь нужно брать себя в руки. Он слишком расслабился. Да, определенно это шоу пошло ему не на пользу.

Говорить что-либо в такой ситуации глупо. Дронго взял свой кофе и спокойно начал его пить, предпочитая молчать. Это было лучшее, что он мог сделать.

Женщина внимательно следила за ним. Поняв, что не дождется от него реплики, она вздохнула, резким движением потушила сигарету и достала вторую.

– Вы много курите, – наконец заметил он.

– Мне тоже так кажется, – кивнула Наиля, – вы не ответили на мой вопрос.

– Что я должен отвечать?

– Ну, во всяком случае, не молчать.

– Что вы от меня хотите?

– А как вы думаете?

– Это не ответ. Вы сказали, что он был моим связным. Подразумевая, что я в таком случае по меньшей мере резидент. Можно узнать, какой разведки?

– Вы не резидент, Дронго, – женщина произнесла это с потрясающим спокойствием, – вы скорее блуждающий агент.