Невроз и личностный рост. Борьба за самоосуществление - Хорни Карен. Страница 63

Соответственно, поразительно отличается их эмоциональная атмосфера – от случайных вспышек тепла и веселья до прохладцы и, наконец, до леденящего холода. Эти особенности в основном определяются установкой по отношению к собственным позитивным чувствам. Нарциссический тип может быть дружелюбным и щедрым при определенных условиях от ощущения изобилия, пусть даже основа этого отчасти ложная. Поклонник совершенства может демонстрировать дружелюбие, потому что он Должен быть дружелюбным. Высокомерно мстительный тип склонен давить дружеские чувства и издеваться над ними. Во всех трех типах присутствует огромная враждебность, но у нарциссического может взять верх его щедрость; поклонник совершенства может ее подавить, потому что он Не Должен быть враждебным; а вот у высокомерно-мстительного человека она открытая, откровенная и, по вышеизложенным причинам, потенциально куда более деструктивная. Ожидания по отношению к другим простираются от потребности в их поклонении и восхищении до потребности в почитании и далее, до потребности в покорности. Бессознательные основания требований к жизни идут от «наивной» веры в свое величие до тщательной сделки с судьбой и до чувства, что ему обязаны возместить причиненный ущерб.

Можно ожидать, что шансы на успех лечения убывают прямо пропорционально по данной шкале. Но здесь снова нужно помнить, что наша классификация только указывает направления невротического развития. На самом деле, успех зависит от многих факторов. Наиболее уместный в этом отношении вопрос, как глубоко укоренились эти тенденции, и как сильны стимулы или потенциальное побуждение их перерасти.

Глава 9. РЕШЕНИЕ СМИРИТЬСЯ: ЗОВ ЛЮБВИ

Второе главное решение внутреннего конфликта, к обсуждению которого мы приступаем, – это решение смириться. Оно представляет собой шаг, направление которого прямо противоположно направлению шагов при решении о захвате. Фактически основные черты решения смириться выясняются немедленно, если посмотреть на него в свете данного контраста. Следовательно, мы должны сделать краткий обзор некоторых основных характеристик захватнического типа, обращая все внимание на вопросы: что он прославляет в себе, а что ненавидит и презирает? Чго он взращивает в себе, а что подавляет?

Он прославляет и взращивает в себе все, что означает власть. Власть по отношению к другим влечет за собой потребность превзойти их, так или иначе встать над ними. Он стремится манипулировать другими или подавлять их и сделать их зависимыми от себя. Эта тенденция отражается и в том, какой установки по отношению к себе он ждет от них. Рвется ли он всеми силами к восхищению, или почитанию, или признанию, он озабочен тем, чтобы ему подчинялись и смотрели на него снизу вверх. Ему ненавистна самая мысль о том, чтобы уступить, дать поблажку или зависеть от другого.

Более того, он гордится своей способностью справиться с любыми непредвиденными обстоятельствами и убежден, что ему это удастся всегда. Нет или не должно быть ничего, чего он не смог бы достичь. Каким-то образом он должен быть и считает себя хозяином своей судьбы. Беспомощность может ввергнуть его в панику, и он ненавидит в себе всякий намек на нее.

Господство над собой означает слияние со своим идеальным, горделивым я. Силой воли и разума он управляет кораблем своей души. Только с величайшей неохотой признает он в себе какие-то бессознательные силы, то есть силы, не подчиняющиеся контролю сознания. Это мука для него – признать, что в нем существуют конфликт или проблема, которые он не может разрешить (то есть справиться с ними) немедленно. Страдание он считает позором, который нужно скрывать. Типично для него, что в анализе ему не особенно трудно признать свою гордость, но ему тошно видеть свои. Надо, или, по крайней мере, то, что они как угодно пихают его из стороны в сторону. Ничто не должно подталкивать его. Как только можно долго он держится за иллюзию, что может сам устанавливать для себя законы и выполнять их. Собственная беспомощность перед чем-то внутри себя ему ненавистна так же, если не больше, как беспомощность перед внешними обстоятельствами.

У типа, повернувшего в направлении решения о смирении, мы находим противоположные акценты. Ему Нельзя считать себя выше других или проявлять подобные чувства в своем поведении. Напротив, он склонен подчиняться другим, зависеть от них и ублажать их. Для него наиболее характерно отношение к беспомощности и страданию, диаметрально противоположное отношению захватнического типа. Он весьма далек от ненависти к ним, он взращивает их и невольно раздувает; и, соответственно, если в отношении других к нему есть что-то, напоминающее восхищение им или признание, то это ставит его выше других и заставляет чувствовать себя неловко. Чего он жаждет, так это помощи, защиты, поглощающей любви.

Эти характеристики также преобладают в его отношении к себе. В резком контрасте с захватническим типом, он живет с расплывчатым чувством неудачи (в том, чтобы жить, как Надо) и поэтому склонен чувствовать себя виноватым, хуже и ниже других, и даже презренным. Ненависть и презрение к себе, происходящие из этого чувства неудачи, выносятся им вовне пассивно: он считает, что это другие обвиняют или презирают его. И наоборот, он склонен отрицать и устранять все свои чувства захватнического плана, такие как самовозвеличивание, гордость и самонадеянность. На гордость, неважно чем, наложены всесторонние и строгие табу. В результате она не ощущается сознательно; он отрицает ее и отрекается от нее. Он сливается со своим покорным я; он безбилетный бесправный пассажир. В соответствии с этой установкой он склонен также подавлять в себе все, что имеет оттенок честолюбия, мстительности, торжества, поиска выгоды. Короче говоря, он решает свой внутренний конфликт, подавляя все захватнические установки и влечения и давая дорогу склонностям отказывать себе и отказываться от себя. Только в курсе анализа эти конфликтующие со смирением влечения выступают вперед.

Тревожное избегание гордости, торжества или превосходства видно во многом. Характерен и прост для наблюдения страх перед выигрышем в игре. Например, пациентка со всеми признаками болезненной зависимости могла иногда блестяще начать партию в теннис или в шахматы. Пока она не отдавала себе отчета о том, что ее позиция сильна, все шло хорошо. Но как только она понимала, что опережает противника, то неожиданно теряла подачу или упускала из виду очевидный ход, сулящий выигрыш. Еще до анализа она вполне понимала, что дело не в том, что она не заботится о выигрыше, а в том, что она не осмеливается выиграть. Но хоть она и сердилась на себя за унизительный страх, процесс шел настолько автоматически, что она была не в силах его остановить.

В точности та же установка сохраняется и в других ситуациях. Для этого типа характерно неумение осознавать выгодность своего положения и неумение пользоваться ею. Привилегии в его глазах превращаются в обязанности. Он часто не осознает превосходство своего знания и в решительный момент оказывается неспособен показать его. Он приходит в растерянность в любой ситуации, в которой его права определены нечетко, например, в отношении помощи по дому или услуг секретаря. Даже предъявляя совершенно законные требования, он чувствует себя так, словно нечестно пользуется невыгодным положением другого. Он или совсем отказывается просить других, или просит, извиняясь за свою «бессовестность». Он может быть беспомощен даже перед теми, кто на самом-то деле зависит от него, и не может защититься, когда они обращаются с ним просто оскорбительно. Не удивительно, что он становится легкой добычей для желающих им попользоваться. Тут он просто беззащитен, но часто осознает это много позже и тогда может ужасно рассердиться на себя и на эксплуататора.

Его страх перед собственным торжеством в вопросах более серьезных, чем игра, приложим к успеху, одобрению, появлению на сцене. Он не только боится любых публичных выступлений, но не может воздать себе должное даже тогда, когда его деятельность оказалась успешной. Он пугается этого, принижает успех или приписывает его удаче. В последнем случае, вместо чувства «Я сделал это» у него появляется только «Это случилось». Успех и ощущение безопасности для него обратно пропорциональны. Повторные достижения в своей области приносят ему не спокойствие, а тревогу. А она может достичь такого размера, что музыкант или актер в панике отклоняют многообещающие предложения.