Берегиня Иансы - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 20

Потом до самой ночи я лежала в отведенной мне горнице, глядела на побеленный потолок и старалась справиться с душившими меня слезами. Стало совсем темно, только виднелся плетень да озаренное тусклым светом лучины окошко соседского дома.

Как же чудовищно все произошедшее! Как же страшно…

За тонкой перегородкой метался из угла в угол Василий, потом раздались тяжелые шаги Авдея, пауком вылезшего из своей жировки. Они с графом тихо заговорили. В душе у меня шевельнулось нехорошее предчувствие. Я взяла со стола пустой стакан и приложила к стене, слушая и стараясь не пропустить ни слова.

– Все началось, – услышала я Авдея, его старческий нарочито приглушенный голос казался гудящим из бочки.

– Уверен, Туберозовых уже нет. Они жулье и трусы, обо всем догадались, когда увидели меня в компании девки, – отозвался Василий. – Мне тоже пора. Дела совсем встали. Я должен ехать, слишком много времени потратил с этим дурачьем в Иансе.

Меня бросило в жар, стакан едва не выскользнул из вспотевших ладоней.

– Что делать с пленниками?

– Расстреляй, но так, чтобы девка не видела. Иначе испугается. Ей все кажется, она им мстит, тем и держим. Следи за ней. Приставь кого-нибудь. Привезешь ее на место в Тульяндии. Главное, успей доставить к сроку.

– Она сбежать попытается.

– Не попытается. На ней все еще поводок. Удержишь.

Меня затрясло. Я отшатнулась от стены. Во рту пересохло.

Конец дружбе с графом! Отсюда надо было выбираться любыми средствами! Но не сейчас, а когда Лопатов-Пяткин отбудет. План сложился в голове сам собою, быстрый и четкий. Лишь бы колдун задержался у Василия хотя бы на четверть часа.

Достав из старинного буфета, занимавшего половину моей спаленки, десертный ножичек с тонким лезвием, я сняла сапоги и на цыпочках пробралась в сени, сморщившись, как от кислого, когда одна половица тихо скрипнула. На секунду голоса в комнате графа затихли, собеседники насторожились, догадавшись, что их кто-то подслушивает. Я застыла на месте и шагнула в холодные темные сени, когда за тонкой стеной снова заговорили.

Жировка колдуна была крохотная, но туда поместилась большая лавка, застланная ветошью, деревянное ведро для умывания да кованый сундук, закрытый на магический замок. Сундук-то мне и был нужен.

Признаюсь, в моем плане была только одна слабая сторона – я пока не знала, что именно хочу найти в тяжелой дорожной сокровищнице Авдея. Среди магического плетения, состоящего из тонких зеленоватых ниток, были прорехи. Небольшие, как раз чтобы вошел женский кулачок. Я воровато оглянулась на приоткрытую дверь, боясь увидать через щель свет. Никого.

Эти манипуляции я проделывала сотни раз в своей жизни. Все просто: просунуть руку между линиями заклинания, осторожно нажать на пружинку в замочной скважине острым носиком ножечка, а когда она щелкнет, снять замок и вытащить через зеленые магические полоски.

Отложив замок на пол, я потерла ладони, разогревая их, и приподняла крышку. Магия оказалась простенькой, и хитрое зеленоватое плетение растянулось за открываемой крышкой, показывая внутренности сундука. Авдей был настолько уверен в своем авторитете у Хранителей, что даже не попытался поставить на свой тайник что-нибудь сложнее простой магической паутины. С другой стороны, откуда ему, убогому, было знать, что в лагерь придет ясноокая воровка.

Внутри лежали талмуды, свитки, темно-синий плащ, расшитый звездами, из настоящего шелка – такие носили придворные звездочеты еще во времена моего деда. Внезапно в синих скользких складках что-то блеснуло, поймав коротенькое свечение магической паутины. Я быстро отодвинула шелковую мантию и увидела припрятанный хрустальный шар, полый внутри, с помощью которого колдун переносил нас из замка Лопатова-Пяткина.

Так вот где ты, Авдеюшка, свою силушку колдовскую хранишь! Уверена, за эту игрушку ты любой поводок снимешь!

Вытащить шар было несложно – нитки растянулись достаточно для предмета среднего размера.

Мне показалось, что в сенях кто-то зашуршал. От неожиданности я застыла, а на лбу выступила испарина. Чтобы закрыть крышку и привесить обратно замок, понадобились секунды. От страха быть пойманной на месте преступления движения стали четкими и резкими. Я успела, босая, выскочить на крылечко как раз в тот момент, когда, скрипнув дверью и озарив темные сенцы свечой, появился Авдей.

Сердце выбивало чечетку, я непроизвольно перевела дух, облокотившись на перильца. Именно тогда, разбрызгивая грязь, во двор влетел верховой, сначала показавшийся мне лишь черной тенью. Его разгоряченный конь храпел и танцевал на месте от, видимо, долгой скачки.

– Лопатов-Пяткин в доме?! – заорал всадник, пытаясь успокоить ретивого жеребца.

Я приосанилась и поспешно спрятала нож в рукав:

– А что надо-то?

Мужчина уже не обращал на меня внимания, спешился и ласточкой взлетел на ступени, даже не привязав коня. Я посторонилась, освобождая гонцу дорогу, и незаметно убрала в карман сворованное добро. Проходя мимо, незнакомец буркнул:

– Все нормально – взяли Иансу!

– Что?! – Внутри у меня все перевернулось, а кровь прилила к лицу.

«Взяли Иансу?!» Волной нахлынул ужас, перед глазами все запрыгало. Словно во сне, в одних полосатых гольфах я кинулась по грязи к жеребцу и осознала себя уже в седле, выезжающей за ворота. Конь, почувствовав на спине чужака, не слушался, норовил встать на дыбы да сбросить ненужную поклажу. Но я мертвой хваткой вцепилась в поводья и, клянусь, если бы глупая скотина продолжала ерепениться, перерезала бы ему глотку дурацким десертным ножом! Будто почувствовав мою злость или же просто устав сопротивляться, жеребец вдруг пошел ровно, опять набирая ход. И вот уже замелькали светящиеся окнами избы, частоколы, потом выросла сплошная черная стена леса.

Конь храпел и разбрызгивал пену, спотыкался, грозя упасть и придавить меня, но я все подгоняла и подгоняла его к заброшенному тракту. Сначала пустырь казался тихим и сонным, но стоило пересечь заветную черту, как меня оглушил драконий вой и ослепило огненное марево, поднимающееся до самого неба. Запах жасмина перемешался с горьковатым привкусом гари. Глаза заслезились от дыма и от вида яркого факела, в который превратилась ближайшая изба. В черном дымном небе метались драконы, наверху происходила кровавая битва. Огромные крылатые твари кружили под едва отблескивающим зеленоватым куполом, выпуская друг в друга огненные клубы, а внизу развернулась кровавая резня. Хранители нападали на Хранителей. В воспаленном мозгу всплыли жестокие слова Верховной: «Ты не должна оставаться в деревне, ты разрушишь ее до основания!» Через столько дней страшное предсказание стало правдой. В прошлый раз я успела уйти, и Ианса не пострадала от столкновения с магами, а в этот… Стоило мне только вернуться…

Я вскинула голову и тут же поняла, что там, вдалеке на пригорке, вспыхнул пожар. Изба знахарки горела! Из груди вырывался болезненный стон. Я подхлестнула коня и устремилась через объятые кровавым боем улицы. Жеребец оказался привыкшим к шуму и крикам, не боялся, не сворачивал, несся, несмотря на выскакивающие на дорогу фигуры воинов, не шарахался от звона оружия.

Вот с неба, проламывая крышу добротного сруба, сверзлось огромное крылатое тело. Раздался оглушительный грохот, брызнула деревянная крошка. Под копытами коня в нервной дрожи зашлась земля. Только сейчас конь вильнул, перепугавшись, но быстро пришел в себя.

Меня словно бы оглушило, и я не замечала ничего вокруг, только яркий огонек впереди. Споткнувшись, жеребец с громким ржанием завалился в грязь. Будто пробка из бочки, я вылетела из седла, сделала в воздухе головокружительное сальто и шибанулась о землю, чудом не расколов хрустальный шар в глубоком кармане кафтана. От боли потемнело в глазах. Сжав зубы, я встала и, тяжело дыша, устремилась на пригорок. Впереди замаячили тени, высвеченные яркими всполохами пламени. Сначала мне показалось, что они танцуют, но только потом стало понятно – два силуэта сплелись в жесткой борьбе.