Как все начиналось - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 29

После того, как я согнулась пополам от приступа кашля, а потом с громким шлепком убила очередного комара, то взвыла:

– Ваня, в конце концов, мы из-за тебя сюда попали, так что давай, отпугивай комаров!

– Это ещё, почему мы из-за меня сюда попали?

– А это ж ты не пошёл на курсы повышения квалификации, думаешь, получил диплом Училища Магов, попал на службу в Совет и все, можно про учебники забыть? Если бы не твоя лень мы сейчас спали на мягких чистых постелях и ели копчёные рёбрышки, а так мы коптимся сами, и жрут нас!

– Не справедливо! Как я, по-твоему, могу их отогнать? Расставить руки и с бешеным криком бегать по полянке, приговаривая: брысь, брысь, брысь? – обиделся Петушков.

– Можно и так, – одобрила я, – мне пришло в голову всего лишь охранное заклятье.

– Ну, чисто бабья логика, – отозвался гном, которому явно надоела наша перепалка, – Аська, не бурчи, лучше усыпи их всех, у тебя это отлично получается.

Ваня противно захохотал.

– Да идите вы! – обиделась я, и, взяв полотенце и чистую рубаху, пошла к реке, искупаться и смыть дорожную пыль.

– Аська! – крикнул мне вдогонку гном. – Если утонешь, обратно не приходи – не приму!

Скинув всю одежду, я с визгом плюхнулась в реку. Тёплая ночь, оказалась всего лишь обманной уловкой природы, вода была не просто холодная, а ледяная. Завизжала я ещё громче и выскочила обратно на берег. Клацая зубами, я начала растираться: вот и искупалась. От холода сердце зашлось в бешеном ритме, чтобы хоть как-то согреться я решила побегать вокруг куста, на котором висела моя одежда. На четвёртом круге я уколола ногу о скошенную травинку, едва не расплакалась от боли, поскользнулась на мокрой гладкой дорожке, упала и поняла, что не только не согрелась, а замёрзла ещё сильнее и перепачкалась ещё больше, но чувство оскорблённой женской гордости не позволяло вернуться к приятелям так скоро.

– Хорошо, девка, носишься! – раздался в темноте мужской голос.

Я на мгновение застыла от изумления, а потом со скоростью, какой позавидует адепт-новобранец начала натягивать одежды. Попав четвёртый раз двумя ногами в одну штанину, я матюгнулась, а одетую наизнанку рубаху посчитала за благо. Я отдышалась и, аки ястреб, попыталась рассмотреть в темноте подглядывавшего за мной и ставшего свидетелем моего позора мужлана. Темнота приоткрывать завесу тайны отказалась, а из-за кустов снова послышался голос:

– Чего перепугалась, я не буйный, побалуюсь и отпущу.

– Ну, иди сюда, – заорала я с ярко выраженным стольноградским акцентом, – я с тобой сейчас тоже побалуюсь! – я начала петушиться, сжала маленькие кулачки и представила, как легко уложу оппонента ударом левой. – Я тебе покажу, как подглядывать за девицами, принимающими ванны!

– Ванна в грязном болоте? – хмыкнул голос, и из темноты вышел мужчина.

Он оказался здоровяком богатырского роста, судя по фосфорициирующей в темноте белой рубахе «с косою саженью в плечах». Мои кулачки разжались сами собой, такого громилу я и в мечтах не смогу с ног сбить, хотя если ударить его с разбегу головой в живот, то, может быть, он и качнётся.

Потом мысли понеслись самым странным образом. Я, некстати, вспомнила один любовным роман, прочитанный мной под одеялом в тайне от Марфы, с благозвучным названием «Страсть на Висле» (замечу, Висла – река между Московией и Бурундией). Так вот в ней главный герой – богатырь спасает девку из жуткой передряги с бандитами, погибает сам, но честь девушки остаётся незапятнанной. Может быть, это и есть мой богатырь? Кто знает, романтическая обстановка, ночь, река… Мои бредни вовремя прервал резкий удар по голове, кажется, дубиной, а может быть «мой герой» опустил мне на макушку свой семи пудовый кулак. Уже угасающим сознанием мне подумалось: «Вот ведь точно – ночью все кошки серые».

Лучше бы я сразу умерла, сознание возвращалось с мучительной болью в каждой клеточке мозга и в каждой мышце на теле, как после ночной попойки. Я с трудом приоткрыла тяжёлые веки, к горлу моментально подступила тошнота, а в ушах установился равномерный гул. Когда пелена перед глазами рассеялась, я попыталась приподняться и осмотреться. Шею рассекла резкая боль, затёкшее тело отказывалось слушаться, я дёрнулась и вернулась в исходную позицию, дабы перевести дыхание.

Осознание того, что происходит, пришло не сразу. Сначала я поняла, что куда-то еду и это меня насторожило, потом я рассмотрела прямо перед глазами пыльные доски пола, и почувствовала, что мои руки и ноги связаны. Потом я вспомнила вчерашний вечер, мою ссору с друзьями, незнакомого богатыря и удар по голове. Меня похитили!

От злости на собственную глупость и беспомощность я застонала и с трудом перевернулась на спину. Взгляд упёрся в дырявый брезент раскачивающегося полога повозки, поддерживаемый ржавыми кольцами, вокруг меня валялись тюки с сеном. Настил повозки оказался ужасно грязным, и на моих светлых портах появились чёрные пыльные полосы, почему-то именно это обстоятельство меня расстроило особенно сильно. Я тихо заскулила, по щекам побежали горячие слезы, пропитывая солёной влагой рубашку.

Теперь меня везут в неизвестном направлении, легко предположить, что в Петенки, а там продадут какому-нибудь богатенькому дядечке за пару медяков, потому что дороже я всё равно не стою, и никто меня больше никогда не увидит. Да восславится невезучесть Асии Прохоровны Вехровой, самой глупой ведьмы-недоучки в Словении! Почему же я не закончила хотя бы Училища борьбы вольным стилем? Попробовать колдовать? Я с сомнением вспомнила, как все вокруг загоралось красным колдовским пламенем и в одночасье превращалось в горку пепла. Да и с завязанными руками много не наколдуешь, технику магии через взгляд я освоить так и не сумела, а потому, когда решалась сотворить что-нибудь незапланированное чудо, то прихлопывала, притопывала и колотила себя по бокам.

Через некоторое время я успокоилась и даже попыталась рассуждать логически, в конце концов, можно как-то договориться с похитителем. Через дыры изношенного брезента просачивалось восходящее солнце, колымагу трясло на разбитой дороге, оси жалобно скрипели в утренней тишине. Верёвки сильно натёрли руки и ноги, в этих местах начало жечь, пить хотелось невыносимо, от жажды пересохло горло, а язык прилип к небу.

– Эй, – крикнула я из последних сил, в горле сразу запершило от сухости, – я пить хочу!

Где-то раздалось тихое «Пру», повозка качнулась и остановилась, раздались тяжёлые шаги, полог приоткрылся и перед моим мутным взором появился давешний знакомый. В утреннем свете я смогла его рассмотреть в полной красе, великолепный образчик мужской особи: к богатырскому телосложению, прибавились золотые кудри, чёрные брови, густая рыжая борода и орлиный нос, только вот глаза подкачали – круглые, навыкате и косые. Про таких говорят: «Одним глазом на соседа смотрит, а другим тебе в карман». Вид у него оказался настолько придурковатый, что я, позабыв про все свои горести, широко ухмыльнулась.

– Очнулась? – пробасил он.

Я кивнула:

– Не заметил что ли? Куда мы едем?

– Мы? – вскинул брови громила.

– Хорошо, – терпеливо поправила я, – куда ты меня везёшь?

– Любопытная, – буркнул он.

– Какая есть! – разозлилась я. Парень поджал губы, и я решила сменить тон: – Я пить очень хочу!

– Пить, – протянул мучитель, долго и пристально посмотрел на меня, потом улыбнулся и вышел. Через минуту передо мной стояло ведро с водой. – Пей, – дружелюбно предложил он.

– Развяжи мне руки, – попросила я.

– А ты так лакай!

– Да, пошёл ты в баню! – заорала я, что есть мочи.

– Раз так, то слизывай водичку! – ласково улыбнулся он и толкнул ведро. На жестяном боку появилась внушительная вмятина, ёмкость перевернулась, и вожделенная жидкость моментально растеклась по грязному настилу. Через секунду я лежала в мокрой луже, мучаясь от зверской жажды, с горьким комком в горле, по щеке покатилась непрошеная слеза. Ну, не облизывать же мне доски, в самом деле?