Рай обреченных - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 10

Квартиру главного врача районной больницы они нашли уже в восьмом часу вечера. Пока поднимались по ступенькам, Шаболдаев грозно шепнул Гуламову, что убьет его, если главного врача не будет дома.

На счастье участкового, хозяйка была дома и сама открыла дверь. А узнав участкового, пригласила обоих милиционеров в квартиру.

Главный врач – Алла Сергеевна – была все еще молодой и красивой женщиной. Ей только исполнилось сорок пять лет, и, похоже, ее это ничуть не огорчало. Жизнерадостная, трудолюбивая, всегда в хорошем настроении, она любила свою работу и своих больных, которые платили ей взаимностью.

Целых пять минут шли ничего не значащие разговоры, пока Шаболдаев не достал фотографии. Он показал их женщине.

– Может, вы знаете, кто это такой? Говорят, его иногда видели у вас в больнице.

Алла Сергеевна спокойно взяла фотографии. Начала смотреть и вдруг вскрикнула:

– Он убит?!

– Вы его знаете? – понял загоревшийся майор.

– Конечно, знаю, – кивнула хозяйка дома. – Это Рамиз, врач-гинеколог из города. Он иногда приезжал к нам, помогал нашему врачу. Что с ним случилось? Его действительно убили?

– Кажется, да, – кивнул Шаболдаев.

– Какой ужас! Такой молодой парень. И специалист был хороший. Мы его несколько раз приглашали на консультации.

– Вы знаете, где он живет? – спросил майор. – То есть... жил.

– Да. У меня его адрес и телефон записаны. Но это на работе. В моем кабинете. Если хотите, я позвоню дежурной, она посмотрит.

– Очень хотим. Вы же нас понимаете. Совершено убийство, и мы обязаны узнать, кто это сделал.

Алла Сергеевна подошла к телефону.

– Сейчас я позвоню.

– Скажите, – спросил Шаболдаев, пока она набирала номер, – у него были враги?

– Откуда я знаю? – удивилась женщина. – Он ведь не наш работник. Алло. Тамара, это ты? Зайди ко мне в кабинет. Там коричневая книжка на столе, да, в ящике. Достань и посмотри адрес и телефон Рамиза. Правильно, врача-гинеколога. Только быстро. И продиктуешь мне. Да нет, с дочерью все в порядке, не волнуйся. Просто он мне нужен. Сейчас принесет, – сказала Алла Сергеевна майору.

– А почему Тамара спрашивает про вашу дочь? – нахмурился Шаболдаев. – При чем тут она?

– Дочь недавно вышла замуж. Мы ждем внука, – улыбнулась Алла Сергеевна.

– А при чем тут Рамиз? – не понял майор.

В этот момент Тамара на другом конце провода обратилась в трубку к своей начальнице, и та ей сразу ответила:

– Да, диктуй, я записываю. Там и адрес есть. Его тоже продиктуй.

Алла Сергеевна аккуратно записала все своим мелким, бисерным почерком, положила трубку, отдала листок Шаболдаеву и, отвечая на его последний вопрос, объяснила:

– Он ведь был специалистом по абортам. И практикующим врачом. Поэтому Тамара так и волнуется.

– Спасибо, – вскочил на ноги Шаболдаев, – кажется, нам пора. У него родные есть, вы не знаете?

– Он не был женат. Родители живут в районе, где-то далеко. Но в городе, кажется, живет его сестра. Кстати, я сейчас подумала о вашем вопросе. Вы знаете, некоторые мужчины к нему очень плохо относились. Он ведь врач-гинеколог и должен осматривать женщин. А у нас такие ревнивые мужья. Ни за что не пустят жену к чужому мужчине. И потом, некоторым не нравилось, что он делал операции. Женщины иногда скрывают от мужчин такие вещи. Особенно у нас. Вы меня понимаете?

– Спасибо, – кивнул майор, – я все понимаю. Большое вам спасибо, Алла Сергеевна!

По лестнице он спускался совсем в другом настроении.

Через полчаса милиционеры нашли квартиру врача. Еще через десять минут, поговорив с соседями, они уже точно знали, что врача два дня не видели, не было его дома. А еще через некоторое время один из соседей вспомнил, что Рамиз собирался ехать в поселок Умбаки.

Шаболдаев, чувствуя, что напал на след, едва сдерживал свое нетерпение. Теперь все сходилось. Теперь он знал, что скажет утром главному врачу лепрозория.

Глава 7

В этом поселке оказалось совсем не так страшно, как поначалу представляла себе Инга. Больных было не очень много, человек восемьдесят. Тяжело больные, у которых были поражены конечности и задет мозг, уже не могли двигаться, а просто лежали в своих палатах. Остальные вели нормальный образ жизни. Ссорились, мирились, обижались, сплетничали, ругались и любили друг друга. Последнее было самым удивительным. Но здесь, как в любом человеческом микрокосмосе, люди все равно испытывали это чувство. Или пытались его чувствовать, надеясь таким образом хоть как-то обмануть свою судьбу.

За последние десять лет было даже два брака, заключенных в Умбаки. В первом случае санитарка вышла замуж за больного, бывшего военного офицера, попавшего сюда в сорок два года. У офицера была поражена нога, которая совсем не мешала ему выполнять свои супружеские обязанности. Во всяком случае, одну ногу ему вскоре ампутировали, а он по-прежнему смотрелся совсем неплохо, появляясь вместе со своей супругой на телевизионных просмотрах, где собирались почти все больные.

Второй брак был заключен между двумя больными, поступившими пять лет назад. Им обоим было далеко за тридцать. Они были цыганами из разных республик, по невероятному совпадению оказавшимися в одном лепрозории. Многие подозревали, что их супружество лишь видимость, а на самом деле обоих объединяет лишь принадлежность к беспокойному цыганскому племени. Правды никто, конечно, не знал. Супругам отвели отдельную комнату, и они мирно жили, стараясь не привлекать к себе особого внимания. У обоих были поражены лица, поэтому они редко появлялись на телевизионных просмотрах, предпочитая общение друг с другом.

Но, кроме этих официальных отношений, существовали и другие. Несколько сравнительно молодых мужчин довольно ревниво ухаживали за уже немолодой санитаркой Басти, которая благосклонно относилась к любому из них, охотно предоставляя свои услуги и не пугаясь ужасного вида своих партнеров.

Эти встречи Бармина еще могла как-то терпеть, но, когда сюда поступила Азиза, все пошло кувырком. Азиза была балериной и раньше танцевала в Таджикистане. Сначала болезнь начала развиваться на пальцах ног, потом перекинулась на всю голень. Несмотря на чудовищно распухшие ноги, сделавшиеся почти черными до колен, Азиза сохраняла миловидность и кокетство, присущие молодой женщине. Беда была в том, что выше колен она оставалась молодой и нормальной женщиной. С нормальными циклами жизнедеятельности и нормальной тягой к молодым мужчинам.

Старая дева Бармина получила своего рода раздражитель. Азиза нравилась всем – водителю главного врача, одному из местных чабанов, иногда появляющемуся в поселке, больным мужчинам, еще сохранившим тягу к женщинам, – в общем, всем, кто оказывался в поселке и кого не пугали ноги бывшей балерины.

И хотя Азиза была относительно разборчива и многим отказывала, тем не менее полностью отрешиться от земных радостей она не могла и не хотела. Именно поэтому часто уходила из своей палаты, вызывая бешеную ярость Барминой.

Главный врач Лаидов относился к этим встречам достаточно снисходительно. Он даже находил в этом нечто целительное, позволявшее больным забывать о своей обреченности. И это было единственным, из-за чего он, хотя и редко, ссорился со своей старшей медсестрой.

Инга не понимала Азизу. Но также относилась к ее похождениям вполне спокойно. Ей казалось невозможным встречаться с кем-то, зная о собственном увечье. Азиза, смеясь, рассказывала, что никогда не снимает шерстяных носков, чтобы не пугать воздыхателей. Инга вежливо слушала, но все это ее как-то не касалось. Пока не случилось страшное.

Во всем был виноват этот чабан Васиф. Конечно, его можно было понять. Месяцами в горах, когда рядом нет живой души. Месяцами без общения с женщиной. В такой ситуации даже немного полные ноги в носках покажутся не такими уж страшными.

Южане вообще более агрессивны и менее терпеливы. Может, в этом виновато южное солнце. Или жирная и острая пища, которая так возбуждает молодых мужчин. Во всяком случае, в сельских местностях Италии и Испании, Закавказья и Средней Азии знакомство молодых мужчин с Эросом происходит через... животных. Обычно начинают с курочек, которые безотказны в таких случаях. А уже затем молодые ребята переходят на крупных домашних животных. После такого молодая женщина с плохо слушающимися ногами может показаться почти Афродитой.