Президентский марафон - Ельцин Борис Николаевич. Страница 19

Чубайс почти кричал на Бориса: «Раз ты такой умный, нас критикуешь, так возьми на себя хоть часть ответственности». Но Немцов спокойно уехал домой. Ну и упёртый характер…

Пожалуй, на мой похож.

Тогда родилась идея, чтобы уговаривать Немцова в Нижний поехала Таня. Она поняла смысловой подтекст, который мне было не обязательно произносить по слогам: это ваша команда молодых нахалов, вы и договаривайтесь между собой.

Ни самолёты, ни поезда в Нижний Новгород в тот час уже не ходили.

«Папа, я поеду на машине». Валентин Юмашев стал звонить Немцову — хотя бы предупредить его, что Татьяна уже в пути.

Говорят, Борис Ефимович не поверил или не придал значения — все-таки семь часов, на ночь глядя по нашим дорогам ехать решится не каждый — и был потрясён, когда поздно ночью раздался Танин звонок. «Татьяна Борисовна, вы где?» — «Я в кремле». — «В каком кремле?» — "В вашем, нижегородском… "

Увидев дочь президента в своём кабинете, Немцов наконец понял, что это — не шутка. Они долго разговаривали. На следующий день он дал согласие.

Однако тогда же, в начале марта 97-го, возникла новая проблема: после перехода Чубайса из администрации в правительство нужно было в течение считанных дней подыскать ему замену.

… И я решил поговорить с Валентином Юмашевым.

"Борис Николаевич, — сказал он, — во-первых, я не обладаю достаточным политическим весом. Во-вторых, я никогда не был в публичной политике, все знают, что я ваш друг, друг вашей семьи, назначение будет выглядеть странно… "

Я внимательно его выслушал и сказал, что подумаю. Думать долго было нельзя: указ о назначении Чубайса в правительство был уже подписан.

Тем не менее за Валентина я волновался. Он, конечно, талантливый журналист, аналитик замечательный. Рядом со мной с восемьдесят седьмого года. Работать готов сутками. Но аппарат администрации — это огромное ведомство со своими традициями, порядками. Достаточно бюрократическое ведомство.

Юмашев сопротивлялся тихо, не так шумно, как Немцов или Чубайс. Но очень упорно. Расставаться с любимой свободой не хотел. Его, насколько я понял, прижали к стене Таня и Анатолий Борисович. Сказали, хватит давать советы со стороны. Нечестно.

У каждого из молодых политиков, которые вместе потом составили достаточно дружную команду, были свои причины для отказа. Чубайсу психологически трудно было возвращаться во власть после скандальной отставки 95-го года. Немцов и ставший ещё одним вице-премьером Олег Сысуев, мэр Самары, — оба не хотели расставаться со своей столь удачной региональной «стартовой площадкой», не хотели торопиться с переездом в Москву и по личным, и по карьерным соображениям. Валентин Юмашев не хотел быть публичным политиком. Но была и ещё одна составляющая в процессе создания команды, я бы сказал, поколенческая черта. Все эти люди, выросшие в 70-е, возмужавшие в 80-е годы, даже представить себе не могли, что когда-нибудь взлетят так высоко. Власть всегда казалась им прерогативой совершенно другого слоя людей: седых и лысых дядек с большими животами, партийных бонз, прошедших многолетнюю школу партработы в ЦК КПСС или обкомах. И перестройка не смогла изменить в них этого отношения — ведь Горбачёв вовсе не торопился расставаться с прежним аппаратом. Срабатывал и старый советский комплекс интеллигента, человека умственного труда — руководить кем-либо и чем-либо могут только люди с толстой кожей и нервами-верёвками. Я убеждал как мог, что это не так. Но, даже окончательно расставшись с прежними комплексами, «молодая команда Ельцина» внутренне не смогла избавиться от этого ощущения психологического дискомфорта. Я помню, как Валентин Юмашев однажды пошутил: "Знаете, Борис Николаевич, все-таки это какая-то не моя жизнь. Я себя чувствую как герой из повести Марка Твена «Принц и нищий», которому дали государственную печать. Я ей колоть орехи, конечно, не буду, но желание такое есть… "

Команда-97 — это не просто министры, вице-премьеры, большие руководители. За несколько месяцев жёсткой, тяжёлой, напряжённой работы они превратились в настоящих единомышленников.

Иногда по воскресеньям они устраивали на даче у Юмашева что-то вроде пикника с шашлыками, песнями у костра. Про политику и экономику пытались не говорить, её было более чем достаточно в будни. Сысуев с Юмашевым в две гитары пели бардовские песни — Окуджаву, Визбора, Городницкого… "Атланты держат небо на каменных руках… " Пели и, видимо, где-то в подсознании сами себя ощущали этими атлантами. Чубайс, как настоящий романтик, знал слова абсолютно всех песен. Но поскольку со слухом у него было не очень, он их не пел, а так, под музыку декламировал. А жена Чубайса, Маша, красивая и строгая, вообще все эти песни терпеть не могла и досиживала у костра только из любви к мужу.

Московские жены давали советы жёнам приезжим, как лучше наладить быт в Москве, в какую школу отдать детей, как решать свалившиеся на них проблемы — в общем, делились своими женскими секретами.

Максим Бойко, вице-премьер, отвечающий за приватизацию, обычно не успевал дождаться, пока поджарится шашлык. У него только что родился ребёнок, и он рвался домой, к жене. А Борис Немцов приезжал вместе со всей семьёй, привозил свою очаровательную тринадцатилетнюю дочь Жанну. У неё в Москве ещё не было подруг, она только переехала из Нижнего, и, чтобы ей не было грустно, папа брал её всюду с собой.

Они мне с удовольствием и подробно рассказывали о своих воскресных встречах. Приглашали, говорили, давайте с нами, попоём, посидим, отдохнём. Но я не хотел мешать им в единственный выходной. Со мной у них будет возможность встретиться и на неделе.

Мотором команды-97 был Анатолий Чубайс. Он привёл в правительство много новых людей, и все они были собраны в единый интеллектуальный и волевой кулак его стараниями. Он добился жёсткой командной дисциплины. Он генерировал идеи.

Неформальным связующим звеном между мной и чубайсовскими ребятами стала Таня.

Я был в курсе всех их идей, всех споров, всех нюансов позиций. При этом наблюдал весь этот процесс со стороны. И мне очень нравилась команда, которую я патронировал и которой искренне симпатизировал. Нравилась своей молодой энергией и жаждой результата.

… Кстати, хотя Черномырдин и принял участие в кампании по уговариванию Немцова, внутренне он отнёсся к этому делу весьма насторожённо. Чубайса он хорошо знал, Немцова — нет.

И в своё телевизионное обращение по поводу прихода в правительство молодых реформаторов я вписал такую фразу: «Не бойтесь, Виктор Степанович, они не будут вас подсиживать!»

Он разволновался, стал звонить спичрайтерам: откуда взялась эта фраза? Они тоже были поражены — в окончательном согласованном тексте её не было. Конечно, я же сам вписал её от руки непосредственно перед выступлением, несмотря на все возражения помощников. Виктор Степанович заподозрил в этом какую-то кремлёвскую интригу, а зря. Мне действительно очень хотелось донести до него эту простую мысль: не бойтесь, Виктор Степанович! Просто не бойтесь, и все!

И постепенно Черномырдин принял эту позицию. Он понял: без этих дерзких, неуживчивых, порой неприятных молодых людей рывок не совершить. Экономика, застрявшая между несформировавшимся рынком и перманентным политическим кризисом, нуждается в коренных преобразованиях, в абсолютно новых подходах.

Я понимал, что правительство это может быть неустойчивым, подверженным разным бурям и страстям. Но нужно было рисковать, идти в наступление на тотальное экономическое болото. Молодая команда была готова. Они ждали только моего сигнала для осуществления своих грандиозных планов. Кто из них выживет в правительстве, кто выстоит в будущих передрягах, я ещё не знал. Не знал, кто сохранит свой ресурс, а с кем, возможно, придётся расстаться. Верил в их напор, в их страстное желание победить.

Начало работы правительства молодых реформаторов было воспринято всем обществом с огромной надеждой. И акулы бизнеса, и бабушки в деревнях внимательно вслушивались в то, что говорят «этот рыжий и этот кучерявый». По социологическим опросам, Немцов, который всегда умел говорить просто и живо, с прибаутками и анекдотами, в политических рейтингах быстро догнал и перегнал и Лебедя, и Лужкова, и даже Зюганова. Он опережал лидера коммунистов даже в сельской местности. «Боря Немцов даже в деревне на Зюганова наступает!» — веселился Чубайс.