Рассудок маньяка - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 20

Он посмотрел по сторонам.

– Ножа нигде нет, – бесцветным голосом сообщил Михаил Михайлович.

– Нужно закрыть проходную, – повернулся к нему Дронго, – и начать поголовную проверку. Убийца должен быть где-то на территории института. Он не смог пока никуда уйти.

Дверь открылась, и в душевую ворвался Носов. У него был очень взволнованный вид.

– Сергею Алексеевичу плохо с сердцем! – выпалил он.

Дронго и Сыркин бросились к выходу. На полу лежал Архипов, над которым суетились женщины.

– Вызывайте «Скорую», – приказал Дронго, – и не топчитесь над ним, вы не даете ему дышать.

– Что случилось? – услышал он строгий голос Елены Витальевны.

– Убийство, – сообщил он, глядя ей в глаза, – у вас опять убили женщину.

Она вздрогнула, шире раскрыла глаза. Но она была сильной женщиной и сразу овладела собой.

– Кого убили? – хрипло спросила она.

– Ольгу Финкель.

У нее дернулись губы. И, уже не скрывая своей растерянности, женщина посмотрела по сторонам.

– Пустите! – кричал Зинков, протискиваясь сквозь толпу. У входа в душевую его остановил Сыркин.

– Нет, – сказал он, – не входите туда, Георгий Ильич, – подождем, пока приедут работники прокуратуры и ФСБ.

– Идите вы! – раздраженно бросил Зинков, отталкивая Михаила Михайловича и входя в душевую. Сыркин рванулся за ним. Через несколько секунд Зинков вышел. На нем не было лица. Он смотрел на всех потемневшими потрясенными глазами. Сыркин молча вышел следом за ним.

– Валидол, валидол! – кричали сотрудники, столпившиеся над Архиповым. – Дайте ему валидол.

– Михаил Михайлович, – обернулся к Сыркину Дронго, – сейчас самое время закрыть двери проходной и начать повальную проверку. Распорядитесь, иначе будет поздно. Убийца все еще здесь, он все еще находится в состоянии эмоционального шока. Сейчас проще всего найти преступника.

– Понимаю, – растерянно сказал Сыркин, подзывая к себе Носова, – скажи, чтобы закрыли двери и никого не выпускали, – приказал он чуть тверже.

Архипова подняли и понесли к дивану, стоявшему в холле первого этажа. Многие сотрудники поспешили туда. Сыркин и Дронго стояли у дверей, не пропуская никого к месту убийства. Когда Архипова понесли в холл, Михаил Михайлович провел рукой по мокрому лицу и тяжело вздохнул:

– Я как будто предчувствовал беду, – с надрывом произнес он. – Сердцем чуял.

Дронго молчал. Он смотрел на столпившихся вокруг людей, на уносивших Архипова сотрудников института и молчал. Он думал о чем-то своем. Он подумал, что впервые в жизни становится свидетелем наглого убийства, совершенного при столь странных обстоятельствах почти у всех на глазах. И еще он подумал, что не успокоится, пока не найдет убийцу. Вокруг раздавались крики женщин, приглушенные голоса мужчин. А к институту уже подъезжали с пронзительным воем сирен автомобили милиции и «Скорой помощи».

Глава 10

Пока в институте царила неразбериха и оставшиеся сотрудники сновали между этажами, Дронго вышел из основного здания во двор. После шести вечера на территории института осталось уже не так много сотрудников. Заметив бегущего от проходной Носова, Дронго остановил его.

– Как там дела?

– Я предупредил, чтобы закрыли двери и никого не выпускали. За последние пять минут вышли трое. Фамилии я передам Михаилу Михайловичу, – сказал запыхавшийся Носов. Он говорил чуть громче, чем другие, очевидно, сказывалась контузия.

– Скажи Михаилу Михайловичу, что мне нужен список людей, оставшихся на территории института. Плюс трое, которые уже успели выйти. Ты меня понял?

– Сделаю, – Носов побежал к основному зданию.

Дронго задумчиво посмотрел ему вслед. Кажется, и журналы обнаружил этот же парень. Странное совпадение. Он обнаружил и убитую. Нужно будет с ним поговорить более обстоятельно. Почему Носов вошел в женскую душевую? Что он там делал? Что именно его так заинтересовало? Дронго пожалел, что сразу не расспросил его более подробно.

Направляясь к техническому отделу, Дронго вошел в здание. Двери были, как всегда, открыты. Он прошел к кабинету Зинкова. Постучал. Никто не ответил. Кабинет Садовничего тоже был заперт. Тогда он прошел дальше и обнаружил открытую дверь в помещение, откуда можно было попасть в лабораторию. Дронго вошел в комнату.

– Кто там? – раздался из лаборатории громкий голос.

– Это я! – крикнул Дронго.

Из лаборатории вышел Алексанян. Увидев Дронго, он кивнул головой, признав в нем эксперта, который приходил вместе с Сыркиным.

– Больше здесь никого нет? – уточнил Дронго.

– Олег Сергеевич пошел в основное здание, сейчас вернется. Больше никого нет. Коренев сидит у Зинкова в его кабинете вместе с Григорьевым. Они там работают. Остальные ушли.

– У меня к вам вопрос. Я разговаривал с рядом сотрудников вашего института. Тут появилась некоторая нестыковка. Ольга Финкель рассказала мне, что вас не было в лаборатории, когда она пришла. Вы зашли следом за ней.

– Правильно. Я был в соседнем кабинете. Ну и что?

– А следом за ней у вас появилась Сулахметова, которая застала вас троих. Уже не было Зинкова. Вы не знаете, куда он выходил?

– Знаю. В свой кабинет, взять там документы.

– Вы сказали Сулахметовой, что в соседнем кабинете находится Хохлова. Вы ее там видели?

– Ах вот вы о чем. Нет, не видел. Но знал, что она должна быть в другой комнате, в той самой, в конце коридора. Игорь перед уходом подготовил материалы, которые надо было размножить на принтере. Наш лазерный принтер находится как раз в той комнате. Она там и работала.

– Вы к ней заходили?

– Нет. Но я знал, что она там.

– И когда вы видели ее в последний раз?

– Примерно часов в шесть. Она намеревалась отнести данные Раисе Асафовне. И понесла бумаги туда.

– И когда появилась Ольга?

– Примерно в то же время, вместе с ней. Но она приходила по поручению Елены Витальевны. И у нее были совсем другие бумаги.

– Значит, примерно в половине седьмого из вашего здания вышли и вошли три женщины: Ольга Финкель, Раиса Сулахметова и убитая Алла Хохлова, так?

– Да. И следователь об этом же спрашивал. Но больше никто к нам не приходил.

В этот момент дверь открылась, и в комнату буквально ворвался Шенько.

– Ты слышал, что случилось? – выкрикнул он, красный от волнения.

– Нет, – удивился Алексанян, – а что произошло?

– Убили Олю.

– Что?! – не поверил собственным ушам Алексанян. – Что ты сейчас сказал?

– Олю убили, – повторил непослушными губами Шенько. И только теперь заметил стоявшего чуть в стороне Дронго. – А вы разве не знали? – спросил он у него.

– Знал, – кивнул Дронго.

– Тогда почему вы здесь? – закричал эмоциональный Алексанян. – Надо помочь... нужно туда бежать.

– Ей уже ничем не поможешь, – сказал Дронго.

Алексанян схватился за голову.

– Я так не могу, не могу! – закричал он, выскакивая за дверь.

– У него жена умерла в прошлом году, – сообщил Шенько, – поэтому он так реагирует. Там, кажется, приехали ваши коллеги. Я видел, как они шли через проходную. Как странно, – поднял он перебинтованную руку, – она мне сделала перевязку, а сама...

Он не договорил, отходя к окну. Дронго понял, что сейчас его лучше ни о чем не спрашивать, и вышел из помещения. Во дворе уже толпились люди. На носилках несли Архипова. Очевидно, он был совсем плох. Дронго подошел поближе и услышал за спиной неприятный резкий голос:

– Ну, успокоились наконец?

Дронго обернулся. Рядом стоял Левитин.

– Я вам говорил, чтобы вы здесь не занимались частным расследованием, – жестко продолжал Левитин, – но вы меня не послушались. Теперь вы сами влипли в историю.

– В какую историю? – не понял Дронго.

– Вы единственный посторонний на территории института, зафиксированный здесь в момент совершения убийства. Значит, вы самый главный подозреваемый, – торжествующе объяснил полковник.

– Не говорите глупостей, – холодно заметил Дронго. – Неужели вы не понимаете, что преступление совершил один и тот же человек? И это как раз решающее свидетельство невиновности Мовчана.