Кандзявые эссе - Вурдов Александр. Страница 73

[之 - Показатель родительного падежа в китаизмах СИ_но 4 (ノ (4) «но»)]

Если учесть, что у кандзи 介 есть одно почти забытое чтение (сукэ), когда-то используемое для образования названий должностей, то можно предположить, что все эти три изрядно подустаревших иероглифа (龍, 之, 介), образующих имя писателя, обозначают некоторое лицо, имеющее непосредственное отношение к дракону, на чём в литературе об Агутагава Рюноске в основном и строится объяснение происхождения его имени, небезосновательно связывая иероглиф 龍 с датой рождения писателя, появившегося на свет в год Дракона. Нас тоже могло бы удовлетворить такое объяснение, если бы мы не знали ещё об одной особенности иероглифа 介. Всё дело в том, что в Китае 介 - это латы, кольчуга, что позволяет нам сделать возможный перевод имени 龍之介 как, например, «чешуя дракона».

Наверняка в этом словосочетании кроется какой-то глубокий исторический или мифологический смысл, но у автора эссе, к сожалению, не хватило ни времени, ни знании, ни образованности, ни образования, чтобы до него «докопаться».

16.4. ВОЗВРАЩЕНИЕ К НАЧАЛУ

И вот, разобрав и отбросив в сторону всякий «сор» и «мусор», мы снова возвращаемся к тому, ради чего затеяли весь сегодняшний 話 (ханаси), а именно к кандзи 世 (мир, свет, общество), который нам крайне необходим в качестве недостающего компонента для понимания и запоминания другого, более сложного кандзи.

[葉 - Листья, листва, хвоя Ё:_ха 12 (⺾ (140) трава)]

Листва или хвоя [597] 葉 - это та же самая трава ⺾, только принадлежащая миру 世 деревьев 木.

枯葉 (карэха) - сухая листва.

子葉 (сиё:) - семядоля (первый листочек зародыша семенных растений).

枝葉 (сиё:, эдаха) - ветки и листья.

枝葉の (сиё: но ...) - несущественный.

葉を出す (ха о дасу) - распуститься, зазеленеть.

葉のない (ха но най...) - безлиственный.

葉のない木枝に烏が止まっています (ха но най киэда ни карасу га томаттэимас) - На голой (на которой нет листьев) ветке сидит ворона.

葉のない木枝 - вот та голая ветка, на которой должен был сидеть ворон из знаменитого хайку Мацуо Басё, если бы мы, доверившись поэтической трактовке переводчика, попробовали сделать обратный перевод хайку с русского языка на японский. А ворон, вернее, ворона по задумке автора сидела всё-таки на сухой ветке (枯枝).

Иероглиф 葉 (лист) вновь заставляет обратиться к недалёкому японскому прошлому. Нынешняя система названий месяцев (число + месяц), сложилась сравнительно недавно, одновременно с отменой в Японии лунного (восточного) календаря и переходом к солнечному (григорианскому) календарю [598]. До этого знаменательного события названия месяцев в Японии строились по исключительно японской системе, согласно которой август, например, назывался не 八月 (хатигацу) [599], а 葉月 (хадзуки) - месяц листьев.

Япония не была бы Японией, если бы когда-то в ней не обитали самураи. Человеческая глупость, усиленная волной пустопорожней романтики, снова и снова заставляет отряды восторженных любителей чего-нибудь эдакого «японского» обращать свои взоры к самурайскому прошлому Японии. Лучшим лекарством, отрезвляющим от этой не совсем здоровой забавы, может послужить чтение оригинальных источников о предмете такого рода мечтаний, и если любовь к самураям и гейшам приведёт кого-нибудь к желанию выучить японский язык, чтобы с помощью его разобраться со своим заблудшим «я», то «ура!» самураям и да здравствуют гейши.

Ho что же почитать такого фундаментального о самураях? Можно начать со знакомства с каким-нибудь основополагающим трактатом, в котором освещены принципы 武士道 (бусидо:) - самурайской морали, ярчайшим и, возможно, самым главным письменным воплощением которого является «самурайский устав всех времён и народов», называемый 葉隠れ (хагакурэ) - Сокрытое в листве [600].

Ни содержание данного труда, ни его философско-историческая подоплёка, ни национальный японский колорит для Кандзявых эссе не представляет какого-либо интереса, чего нельзя сказать о названии этого труда, полный вариант которого звучал когда-то как «Собрание изречений мастера Хагакурэ».

Первый иероглиф в имени Хагакурэ (葉) нам уже известен, поэтому сразу же перейдем ко второму, но сначала несколько слов о высочайшей поэтике, замешанной на потрясающей образности иероглифа 隠: спрятаться 隠 от чьих-то когтей 爫 подальше за неосвещённым склоном 陰 (ИН) холма 阝 и сидеть там, прикрывая рукой ヨ (этот символ можно рассматривать как кисть руки, направленную пальцами влево) колотящееся от страха сердце 心, чтобы хоть как-то приглушить его предательский стук.

[隠 - Прятаться, скрываться ИН_какурэру 14 (阝 (170) холм)]

隠れる (какурэру) - прятаться, скрываться, удаляться на покой, скончаться.

隠す (какусу) - прятать, скрывать, укрывать.

年を隠す (тоси о какусу) - скрывать свои года.

何を隠そう (нани о какусо:) - Что греха таить.

雲隠れする (кумогакурэ суру) - скрыться в облаках.

隠し立てをする (какусидатэ о суру) - скрытничать.

隠し立てのない (какусидатэ но най) - откровенный (не имеющий скрытности).

目隠し (мэкакуси) - повязка на газа, наглазник (у лошадей), ширма, жалюзи.

隠し子 (какусиго) - внебрачный ребёнок.

隠し戸 (какусидо) - потайная дверь.

隠れ笠 (какурэгаса) - шапка-невидимка.

隠居 (инкё) - удаление на покой, отход от деятельной жизни, передача другому прав главы семьи.

隠語 (инго) - условный язык, код, жаргон.

Отдельного упоминания заслуживают слова 雪隠 (сэттин) и 隠れ雪 (какурэюки) - два синонима японской уборной. Вообще-то за «уборную» в современном японском языке отвечают несколько слов, одни из которых более приличны для употребления в обществе, другие - менее [601]. Что же касается именно этих двух «сортирных» названий, то они употреблялись ещё в те далёкие времена, когда о современных канализациях и речи быть не могло, а японцы ещё не были избалованы туалетами, оборудованными по последнему слову техники. По смыслу же иероглифов, входящих в слова 雪隠 и 隠れ雪, «сэттин» и «какурэюки» (сокрытое в снегу) наиболее верно будет соотнести с русскими «отхожими местами», ибо размещались они, как это следует из перевода, на достаточно удалённом расстоянии от дома.

16.5.1. ТОКОРО, ГДЕ БЬЁТСЯ КОКОРО

Чтобы плавно перейти к финалу этого эссе, нам надо прояснить некоторые неопределённости предыдущих глав и ознакомиться с кое-какой недостающей информацией. К неопределённостям отнесём два СИНа: СИН (сердце) и СИН (божество). Не случайно два китайских иероглифа, обозначающих сердце и божество, звучат одинаково, ибо эти два понятия неразделимы ни в чисто человеческом плане, ни в теологическом смысле, тем более, что японское «сердце» - это не просто сердце, а ещё и душа.

[心 - Сердце, душа СИН_кокоро 4 (心 (61) сердце)]

Не надо обладать богатым воображением, чтобы в символе 心 суметь распознать схематический набросок настоящего человеческого сердца. Где-то до VIII века нашей эры этот символ и был основным выразителем идеи сердца как органа или в более общем смысле - груди. Со временем на этот знак всё больше стала возлагаться задача выражения проявления человеческой воли как результата тесного взаимодействия телесных и душевных движений, вследствие чего иероглиф 心 всё чаще стал символизировать человеческую сущность, к одному из воплощений которой можно отнести такое понятие, как личность.

心にもない (кокоро ни мо най) - не иметь в виду, не собираться делать (не иметь даже в сердце): это у нас «мысли (в голове) даже не было», а у японцев, похоже, всё идёт от сердца.