Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 29

– Для чего?

– Ты хочешь правду? – в упор спросил Владимир Владимирович. – Я только могу догадываться о том ужасном, что тебе расскажут, но хочу сказать откровенно. Ты нужен для того, чтобы в случае необходимости от тебя могли сразу откреститься, отказаться, называй как хочешь. Тебя устраивает уровень моей откровенности?

– Вполне, – мрачно ответил Дронго. – Что мне нужно делать?

– Одевайся, и поедем со мной. У нас всего полчаса времени.

– Может, вы мне объясните, что именно происходит, пока я буду одеваться?

– Нет, не объясню. Не имею права. А если честно, то даже мне ничего не сказали. Я подозреваю, что это может быть, но хочу держать свои подозрения при себе, чтобы ошибиться. Я очень хочу ошибиться, Дронго, ты меня понимаешь? Одевайся, и поедем со мной. Там тебе все объяснят.

Дронго не стал задавать вопросов. Когда все начинается так интригующе, лучше ни о чем не спрашивать. Все равно ясно, что всей правды ты не услышишь, а то, что нужно услышать, тебе обязательно скажут. Иначе они не стали бы так срочно вызывать его, присылая за ним Владимира Владимировича.

Через десять минут он был готов следовать за своим спутником. Они спустились вниз, где их ждал автомобиль с водителем.

– Вы становитесь важной персоной, – пошутил Дронго, – у вас появился собственный автомобиль?

– Это ты становишься важной персоной, – пробормотал Владимир Владимирович, – его прислали для того, чтобы я привез тебя как можно быстрее.

– Это как-то вдохновляет, – усмехнулся Дронго.

Обычные неформальные встречи руководители спецслужб проводили на конспиративных квартирах или на дачах. Но на этот раз спешка была столь очевидной, что Дронго повезли в знакомое каждому москвичу здание на Лубянке, где его ждал генерал Потапов. В кабинет к генералу Дронго вошел один.

Они были знакомы со времен предыдущего расследования Дронго, когда генерал не разрешил ему закончить поиски. Но генерал оценил тогда его настойчивость и аналитические способности.

– Добрый вечер, – поздоровался Потапов, когда Дронго вошел в кабинет. Генерал не подал руки, а Дронго не проявил желания к рукопожатию, усаживаясь напротив.

– Добрый вечер, – буркнул в ответ Дронго. – Кажется, у вас случилось что-то очень неприятное?

– Вы согласны сотрудничать? – спросил Потапов.

– Так обычно спрашивали задержанных агентов, – пошутил Дронго и уже более серьезно спросил: – Так что же у вас случилось?

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Я, кажется, уже согласился приехать, а это и есть ответ на ваш вопрос.

– У нас проблема. – Генерал не мигая смотрел на сидевшего напротив него человека. Потом взял со стула лист бумаги и протянул его Дронго. – Прочтите и распишитесь. Это подписка о неразглашении.

– Пожалуйста. – Дронго несколько удивленно взглянул на хозяина кабинета и поставил свою подпись. – Раньше такой подписки с меня никогда не брали, – пробормотал он.

– Раньше не было такой проблемы. – Потапов посмотрел на бумагу и протянул следующую. – Вот здесь тоже, пожалуйста. Сначала прочтите, это отказ от претензий в связи с проводимыми вами работами.

– Я надеюсь, вы не собираетесь отправлять меня на Северный полюс, – пошутил Дронго, взглянув на генерала. Он и на этот раз подписал не читая.

– Еще одна ваша подпись, – невозмутимо сказал Потапов, подавая третий лист бумаги. – Это подписка о том, что вы согласны сотрудничать с нашим ведомством.

– Нет, – отодвинул бумагу Дронго, – я эксперт, а не агент. Это разные вещи.

– В таком случае я не могу начать наш разговор, – возразил Потапов.

Дронго поднялся.

– У каждого существуют свои принципы... – кивнул он, собираясь выйти из кабинета.

– Подождите, – недовольно сказал генерал. – Хорошо, я изменю формулировку. Я напишу, что вы согласились сотрудничать с нами на период расследования порученного вам дела. Такой вариант вас устроит?

– Да. Такой устроит.

– Садитесь. Сейчас я вызову секретаря, и он изменит формулировку. – Потапов вызвал своего помощника.

Десять минут они молча сидели в кабинете, ожидая, когда принесут переделанную бумагу. Молчание становилось гнетущим. Но ни Потапов, ни Дронго не сказали друг другу ни слова. Наконец бумагу принесли, и Дронго внимательно прочитал ее, абзац за абзацем, строчку за строчкой, а затем подписался.

– Все? – спросил он. – Или у вас есть четвертая?

– Нет. – Потапов, сложив все три подписанных листка бумаги, убрал их в папку, положил ее в ящик и только тогда наконец сказал: – У нас появилась проблема. – Подумав, он произнес: – Проблема в нашем Научном центре в Сибири. Там произошло хищение, и мы хотели бы, чтобы вы вылетели на место для расследования.

– Когда?

– Немедленно. – Генерал по-прежнему смотрел не мигая.

– Ясно. Тогда скажите, что за Научный центр и чем он занимается.

– Ядерные проблемы, – чуть запнувшись, сообщил Потапов.

– Что похищено?

– Вы все равно узнаете все на месте, – несколько раздраженно заметил Потапов, – впрочем, наверно, будет лучше, если я расскажу вам сам. В Научном центре существовало хранилище. Из него похищено содержимое двух контейнеров...

Дронго слушал. Он не перебивал своего собеседника, чтобы дать тому возможность высказаться.

– В контейнерах находились научные разработки Центра, – продолжал недовольным голосом Потапов, – они радиоактивны и очень опасны. И их украли. Мы хотели бы, чтобы вы провели расследование на месте и попытались определить, как конкретно это произошло и кто виноват.

– Что было в контейнерах? – спросил Дронго. – Вы так и не сказали конкретно.

– Так называемые ЯЗОРДы, – ответил генерал.

– «Ядерные чемоданчики»? – ошеломленно спросил Дронго. – Значит, они действительно существуют?

– Это ядерные заряды ограниченного радиуса действия, – пояснил генерал. – Они были изъяты из контейнеров двумя сотрудниками Центра, которые вскоре погибли. И теперь нам нужно, чтобы вы прибыли на место немедленно. Самолет вылетает через два часа. Вы еще успеете в аэропорт.

– Значит, они существуют, – ошеломленно повторил Дронго. – Но это невероятно. Об этом столько писали. Как их могли похитить?

Потапов молча смотрел на него. Он явно испытывал некоторое удовлетворение от такого замешательства вызванного к нему эксперта. Дронго поднялся, что-то продолжая бормотать, пошел к двери. Потом, повернувшись, спросил:

– Когда это случилось? Недавно?

– Два месяца назад, – отрывисто ответил Потапов. – Вы опаздываете в аэропорт. Все материалы дела получите в самолете.

– Два месяца... – повторил Дронго. Он первый раз в жизни был в замешательстве и не собирался этого скрывать.

Санкт-Петербург. 9 августа

Всех, кто имел финские визы, Сириец послал в Финляндию. По его распоряжению отыскали туристическое агентство, которое обещало завтра же отправить туда еще двадцать человек, устроив им визу на всю группу. В компании были удивлены подобным наплывом молодых людей с накачанными бицепсами.

Все утро Сириец ждал вестей из Финляндии. Сидевший вместе с ним Папаня тоже послал своих людей. Днем им сообщили, что второй ящик благополучно погружен на судно и уже покинул пределы Финляндии. Но самого Сухарева и первый ящик нигде не могли найти.

Проверялись все бывшие места пребывания Сухарева в Хельсинки. В международном аэропорту и на вокзале дежурили боевики. На границе, откуда обычно перевозились грузы, тоже дежурили боевики, но Сухарев нигде не появлялся. Папаня понимал настроение хозяина дома и старался его не нервировать. Он уехал в два часа дня и сидел в машине, когда ему позвонили.

– Он ничего не нашел? – спросил его уверенный бас.

– Нет. Один ящик отправлен. Но думаю, что второй он все равно не найдет, – сказал Папаня, – нужно решать самим.

– Тогда решай, – посоветовал звонивший, – ты ведь знаешь, мы все отвечаем за то, что там случилось.

– Может, дадим ему еще один день? – предложил Папаня.