Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 27

Москва. 8 августа

Вечером восьмого августа в Москву позвонил генерал Земсков. Он докладывал четко, почти по-военному, но было слышно, как он волновался, иногда глотая окончания слов. В течение трех дней работы его комиссия установила, что два ядерных заряда из хранилища похищены. Комиссия считает, что заряды похитили еще в июне, точнее – девятого июня, накануне гибели молодых ученых. Комиссия считает, что погибшие были в сговоре с водителем Мукашевичем, который бесследно исчез, очевидно, как-то причастный к их гибели. Выводы были неутешительными. Зарядов найти не смогли, хищение произошло почти два месяца назад.

Директор ФСБ, серый от гнева, выслушал доклад. С трудом сдерживаясь, он не перебивал своего заместителя. И только когда тот закончил, спросил у Земскова:

– Ваши предложения?

– Мы считаем, что это не только проблема Центра, – доложил генерал. – По свидетельству академика Архипова, в мае этого года трагически погиб один из сотрудников его института, занимавшийся проблемой обеспечения безопасности зарядов при их транспортировке. Я проверил – все совпадает. Очевидно, мы можем объединить эти убийства и хищение в одно дело. Хищение готовилось в Москве, – закончил генерал, – мы в этом убеждены. Предлагаем выделить все происшедшее в Чогунаше и в Москве в единое дело и назначить новую комиссию для розыска исчезнувших зарядов.

– Как могло получиться, что целых два месяца ничего не было обнаружено? – спросил директор. Это волновало его более всего.

– Невероятное стечение обстоятельств, – пояснил Земсков, – плановая проверка проводилась как раз перед самым хищением. Компьютерная сеть наблюдения была отключена, а похитители оказались сотрудниками Центра. У них был доступ в хранилище. Система охраны задействована таким образом, чтобы не пропустить в хранилище никого постороннего. Но никто не предполагал, что похитителями окажутся сами сотрудники Центра. Плюс замена нашего офицера Степанова. Он ушел в отставку, а пока ему подбирали замену, прошло некоторое время. По правилам самого Центра они не обязаны каждый раз вскрывать контейнеры. Никому и в голову не могло прийти, что при такой радиоактивности можно похитить ЯЗОРДы.

Директор молчал.

– Я все понимаю, – вдруг сказал Земсков, – и готов нести ответственность.

Директор по-прежнему молчал. Он размышлял, как ему докладывать о случившемся Президенту. Если тот будет не в настроении, можно ждать немедленной отставки.

– Я готов написать заявление, – с трудом выдавил Земсков.

– При чем тут вы? – в сердцах сказал директор. – Продолжайте заниматься расследованием. Нужно принимать все меры к обнаружению исчезнувших зарядов. Мы соберем коллегию и постараемся выработать рекомендации, а вы ищите пропавшего Мукашевича. Не мог же он раствориться в воздухе. Он положил трубку и приказал немедленно собрать коллегию, чтобы начать поиски по всей стране. Земсков испытывал некоторый шок. Он ожидал, что его снимут с работы прямо в ходе телефонного разговора. После того как замеры фона радиоактивности в лаборатории подтвердили, что заряды хранились некоторое время там, а исчезнувший водитель так и не был найден, генерал уже не рассчитывал ни на что хорошее. Но директора, похоже, больше волновала собственная голова.

Ровно через полчаса почти все руководство ФСБ, за исключением генерала Земскова, находившегося в командировке, собралось в кабинете директора ФСБ. Важность ситуации подчеркивалась и выбором места для проведения подобного совещания. Обычно заседания коллегии проходили в специальном зале, на этот раз все собрались в кабинете директора, уже понимая, что произошло нечто невероятное.

Директор, оглядев подчиненных, мрачно рассказал о случившемся в Чогунаше. Здесь присутствовали только руководители крупных управлений и отделов, его собственные заместители. Но, верный своим привычкам, он и здесь не стал распространяться по поводу похищенных зарядов, отметив, что два контейнера оказались пустыми и что заряды можно использовать где угодно, в любой точке земного шара.

Сидевшие в кабинете были настоящими профессионалами, и каждый в силу своих обязанностей начал докладывать о мерах по предотвращению распространения подобного оружия. Сложность была и в том, что никто не знал, где в данный момент находятся похищенные ЯЗОРДы. То ли в самой стране, то ли уже вывезены за ее пределы, что было нетрудно сделать за прошедшие два месяца. Один из заместителей директора попытался развить эту тему, утверждая, что ЯЗОРДы все еще находятся в пределах России.

– А если нет? – перебил его директор. – Если они сейчас в Чечне? Или в другом месте? Если они в руках у криминальных кругов? Вы представляете, что может случиться? Будем исходить из самого худшего.

Все понимали, что самое худшее – это Чечня. Впрочем, если ЯЗОРДы действительно попали в этот регион, то скрыть это было бы чрезвычайно трудно. Однако за два месяца, прошедшие после пропажи, они не были предъявлены, и это давало некоторую надежду, что похитители не связаны с чеченскими властями.

– Два месяца, – почти простонал начальник одного из управлений. – Как получился такой огромный срок? За это время можно было спрятать похищенные ЯЗОРДы куда угодно.

– Земсков считает, что это невероятное стечение обстоятельств, – пояснил директор. – Сейчас комиссия выясняет на месте, как такое могло случиться. Наша задача – выработать рекомендации, предполагая самое худшее. Первое – ЯЗОРДы покинули территорию нашей страны, второе – они находятся на территории Чечни, третье – они находятся до сих пор в пределах страны. Исходя из этих трех версий мы и будем работать.

– А если ЯЗОРДы попали в Иран или Ирак? – безжалостно спросил один из заместителей.

Директор взглянул на него опухшими глазами. Отставка и грандиозный всепланетный скандал были гарантированы. Он невольно сжал правую руку в кулак.

– Будем исходить из самого худшего, – твердо сказал он. – Нужно связаться с Министерством иностранных дел и Службой внешней разведки. Пусть они выясняют ситуацию по своим каналам. Нужно задействовать все имеющиеся у нас возможности, – сказал он в заключение. – Все без исключения, – твердо заявил он еще раз.

Совещание закончилось. Все стали выходить из кабинета, но один из заместителей, генерал Потапов, попросил разрешения задержаться. Директор согласно кивнул, понимая, что тот хочет предложить собственную версию поисков исчезнувших зарядов. Он с ужасом думал, что ему предстоит как-то оправдываться перед Президентом, когда сообщит ему о похищенных два месяца назад ЯЗОРДах.

В этот момент раздался телефонный звонок, и директор вздрогнул, обернувшись на телефоны. Это был не прямой телефон Президента, и он, чуть помедлив, снял трубку.

– Добрый вечер, – услышал он голос министра обороны.

– Здравствуйте, – поморщился директор. Только его не хватало.

– Вы уже все знаете? – тревожно спросил министр. – Мне доложил наш представитель, генерал Ерошенко, что контейнеры были пустыми уже два месяца.

– Да, – каждое упоминание об этом сроке было как пощечина лично ему, – я об этом знаю.

– Говорят, что там исчез военнослужащий, – это было самое главное, что волновало министра. – Мы сейчас ищем его. Я приказал подключить войска округа. С командующим у меня уже была личная беседа.

– Ищите, – согласился директор.

– Вы сами доложите Президенту? – осторожно поинтересовался министр. Вот почему он позвонил, понял директор.

– Да, я доложу Президенту о случившемся, – сказал он и положил трубку. И посмотрел на Потапова. Тот смотрел, как обычно, не мигая. Эта характерная особенность его немного выпуклых глаз сейчас начала раздражать директора. – Все поняли? – спросил он.

– Беспокоится за свои погоны, – усмехнулся Потапов.

– У вас есть конкретные предложения?

– Есть. Мне кажется, что нужно исходить из самого худшего. Если похитители заранее знали, какую ценность представляют подобные заряды, то они вряд ли хранили бы их столько времени на территории нашей страны. Нужно исходить из того, что они уже вывезли их за пределы России.