Америка off… - Ерпылев Андрей Юрьевич. Страница 46

– Ладно тебе! Много не потеряем, зато сориентируемся и во времени, и в пространстве, да и запасы пополним…

На это девушка возразить ничем не могла: запасы, первоначально рассчитанные на двух едоков, не отличающихся тягой к обжорству, таяли буквально на глазах.

Ворча что-то себе под нос, она лихо развернула «Банни Брэдли» и, спустя минуту, бронемашина уже весело пылила по красноватой тропинке…

– Вот те на…

Поселок действительно не был заброшенным, наоборот, жизнь в нем кипела, однако, попасть внутрь было проблематично. Дело в том, что он был оцеплен по всему периметру несколькими рядами высокой изгороди из ржавой колючей проволоки, украшенной позвякивающими на ветру консервными банками. Тщательно разбороненные полосы земли между ними, очень сильно напоминающие контрольно-следовые полосы, тоже не внушали доверия: так и представлялись под рыхлой поверхностью тяжеленные плоские банки с очень неудобоваримой начинкой…

Непосредственно здания окружала не слишком высокая стена со рвом перед ней и башенками через каждые сто метров. Узкие щели, вряд ли проделанные в бетоне для освещения и смахивающие на амбразуры, угрюмо разглядывали всех приближающихся.

Окутавшись облаком красноватой пыли, «Банни Брэдли» затормозил метрах в десяти перед первым рядом проволоки.

– Ну, что будем делать?..

– Ноги отсюда нужно делать, вот что! – безапелляционно заявила Салли, разглядывая через прицел пушки сумрачную стену цитадели, для чего слегка поворачивала ее механическим приводом вокруг оси: девчонка схватывала все на лету. – Не нравится мне здесь…

В этот момент что-то громыхнуло, взвизгнуло, засвистело на нестерпимо высокой ноте, и жестяной голос громко поинтересовался:

– Кто решил навестить нашу скромную обитель?

«Блин! Громкоговоритель! – вовремя понял Сергей, вцепившийся было в гашетку пушки, загодя переведенной на автоматический огонь. – Вовремя, а то наворочал бы я им тут сейчас…»

– Назовитесь, чада Господни, не вводите нас во искушение…

– Серж, – хрипнул наушник голосом Мэгги, – надо что-то делать, а то вдруг у них противотанковые ракеты на нас нацелены? Это ведь не «Абрамс», а жестянка консервная.

– Да знаю, я, знаю… – Извеков уже приоткрыл люк и, стараясь не слишком высовываться на всеобщее обозрение, прокричал:

– Мы мирные путешественники!

Вряд ли столь нестандартное средство передвижения, как БМП, могло быть принято чересчур предусмотрительными аборигенами за сугубо мирное, но диалог, тем не менее, продолжался.

– Это хорошо заметно! – говоривший несомненно обладал чувством юмора. – Но, все равно, ответьте мне: верите ли вы в Господа нашего Иисуса Христа, поклоняетесь идолам или принадлежите к иной богомерзкой ереси?

Да-а, теологические [62] вопросы интересовали вопрошающего заметно больше огневой мощи пришельцев.

– Мы христиане! – крикнул Сергей, решив, что вряд ли стоит углубляться в тонкости: он лично был православным, Мэгги – протестанткой, а Салли, вообще, неизвестно какую религию исповедовала…

– Не нравится мне все это! – не унималась американка. – Может откланяемся?

– Вряд ли нам дадут это сделать просто так. Видишь во-о-он на той башенке?

Указанная башенка за время диалога успела украситься точным аналогом пусковой ракетной установки, до времени спрятанной в чреве «Банни».

– А вон еще одна…

– В таком случае вам нечего опасаться, – снова ожил громкоговоритель. – Поезжайте вправо от того места, где стоите, вокруг изгороди, и, в конце, увидите ворота.

Подставлять борт зверски не хотелось, но, раз уж приглашают…

По обе стороны ворот – мощных клепанных пластин из поржавевшего металла, приоткрывшихся едва «Банни» остановилась перед ними, возвышались два кубических приземистых сооружения с амбразурами пошире, при виде которых в памяти всплыло слово «ДОТ [63]».

– Покажитесь! – потребовал абориген в широкополой шляпе и одеянии, смахивающем на ковбойское, вышедший из ворот.

Оружия при нем не наблюдалось, но кто знает, сколько настороженных глаз наблюдают сейчас за «Банни Брэдли» через разнообразные прицелы.

– Если мы окажемся нерасторопными, это могут не так понять…

Сергей вздохнул и полез наружу, приказав девчонке:

– Сразу же замкнись внутри и не открывай никому кроме нас. Если что – открывай огонь. Помнишь, я показывал тебе как управляться с ракетами?..

Салли кивнула, похлопав левой ладошкой по пульту управления. Рука ее заживала с невероятной быстротой, поэтому, хотя и с повязкой, уже вполне действовала.

Мэгги уже выбралась из люка механика-водителя и теперь переминалась с ноги на ногу, держа палец на спусковом крючке короткого автомата, которым разжилась на «кладбище монстров». Как она умудрилась в тесной «кабине» напялить на себя бронежилет и, главное, застегнуть на все положенные ремешки и «липучки» – одному Богу известно. Сергей решил положиться на тяжелый армейский «Кольт», висевший в кобуре на поясе и проверенный «Смит-Вессон» за пазухой.

Едва Извеков встал рядом с подругой плечом к плечу, как позади сдвоено лязгнули защелки башенного и водительского люков.

«Молодец, девчонка!»

– Рад вас приветствовать в Форт-Лорел! – радушно распростер руки благообразный седобородый мужчина, демонстрируя заодно, рукоятки двух револьверов в кобурах на поясе. – Наша община рада дать кров и преломить хлеб с собратьями по вере!..

– И куда вы держите путь?

Трапезу в доме Сэма Джейкобса, церковного старосты и, по совместительству, мэра городка, вряд ли можно было назвать изысканной, но, при всей простоте блюд, была она вкусна и обильна, а что еще требуется путнику?

– На север, – неопределенно махнул рукой куда-то в сторону небольшого окна, прорубленного в толстой стене, явно с двойной целью – и в качестве источника света и воздуха, и огневой точки. – Переправимся через Огайо, а дальше будет видно…

Хозяин отхлебнул пива из глиняной кружки и покачал седой головой.

– Вряд ли вы найдете что-нибудь интересное за рекой, дети мои…

– Почему?

– За ней лежит граница обитаемого мира. Все, кто пересекал реку, обратно уже не возвращались.

– Так может быть, наоборот, за рекой лежат такие чудесные места, увидев которые все забывают дорогу назад?

– За Огайо лежат земли Ада! – пробуждаясь от своей перманентной дремы громыхнул совсем древний старик – отец Джейкобса – восседавший во главе длинного стола, за которым собралось все многочисленное семейство мэра. – И не райские кущи найдут те безрассудные смельчаки, что отважатся перейти ее, а геену огненную! Не сладкие плоды вкушают они там, а раскаленную смолу и жидкий свинец в котлах над неугасимым пламенем…

Прервав свою пламенную проповедь на полуслове, патриарх рода Джейкобсов уронил голову на грудь и захрапел с прежней силой.

– Отец, во времена оные, нес слово Истины неразумным язычникам и дикарям, – словно извиняясь, произнес Сэмюэль Джейкобс и перекрестился, – и пострадал от них…

– Он проповедовал в резервации? – заинтересовалась Мэгги, наворачивая жаренное мясо с подливой и бобами за обе щеки. – У индейцев чероки?

– Резервация – это мы… – горько покачал головой староста, молча протягивая опустевшую кружку своей безмолвной супруге, чтобы та вновь наполнила сосуд. – Наверное, последний оазис в море безбожных дикарей, язычников и жалкого отребья, променявшего служение Господу на чечевичную похлебку…

– И давно так? – осторожно поинтересовался Сергей, тоже пригубливая горьковатый пенный напиток: не «Хайнекен», конечно, и не «Миллер», но определенно приятнее «Горного мастера». – Ну это… Море дикарей и прочего…

– Я уже родился среди всего этого, – ответил мэр. – Хотя мой отец еще застал мир до Катастрофы…

– А какой сейчас год?