Видение (ЛП) - Нейл Хлоя. Страница 34

— «Не имеет значения», не объясняет виноватое выражение на твоем или ее лице. — Повисла пауза. — Это из-за Грейси?

На этот раз голос Гэвина был мягким и успокаивающим. Я не слышала, чтобы он говорил о Грейси раньше, об их младшей сестре, которая была убита Духами. Но по тону его голоса было понятно, что он страдал, даже если и не говорил об этом.

Какое-то время Лиам не отвечал.

— Грейси не имеет к этому никакого отношения.

— T’a menti [29].

— Не имеет, — настаивал Лиам. — Я охотник, черт возьми. Клэр — Восприимчивая.

— И вы оба взрослые люди, — сказал Гэвин. — Ты гоняешься за своими жертвами, она тренируется, чтобы избежать беды. С ней все будет хорошо.

— Тебе-то откуда об этом знать? Ты можешь быть уверен, что ничего не случится? Что магия не возьмет верх? Боже, Гэвин. Ты же видел, что магия делает с людьми. — Он замолчал. — Ты не видел ее возле ворот. Ты не видел ее лица. Её охватывает ужас каждый раз, когда она думает о том, что они могут забрать ее.

Я положила руку на стену, штукатурка холодила кончики пальцев, хотелось прикоснуться к Лиаму, но меня не было в комнате, поэтому об это можно было только мечтать.

— Когда я ее только встретил, это был первый раз, когда она воспользовалась магией. Не очень успешно, ну как сумела. — В его голосе прозвучала нотка веселья. — Она вернулась сюда, чтобы захватить свою сумку — у нее на самом деле была сумка на экстренный случай, чтобы она могла уйти, прежде чем Сдерживающие найдут ее. Страх, что ее могут запереть в тюрьме по причинам, которые она не может контролировать, сломал ее.

— Сломал ее или сломал тебя?

Повисла тишина.

— Если что, это мне придется отвезти ее туда, Гэвин. Я не могу позволить сделать это кому-то другому, а это значит, что я буду тем, кто воплотит ее кошмары. Буду знать, что ее худший страх сбывается. Я не могу быть с ней в один момент и отправить ее туда в другой.

— Она знает, как оценить риски, Лиам, как справиться с собой. Да оглянись ты вокруг, ради Бога. Итак, проблема в том, что ты не уверен, что Клэр справится с этим? Или ты не уверен, что справишься сам?

— Ты не понимаешь.

Гэвин от души рассмеялся, но в этом звуке не было радости.

— Я проявлял интерес к той, которую ты должен был посадить, — сказал он, вероятно, намекая на Никс. — Я был на твоем месте. Это было жестоко. Но в данном случае, все не так. Я люблю тебя, старший брат. И я понимаю, куда ты клонишь. Правда понимаю, я вижу это по твоим и ее глазам. — Еще одна пауза. — Клэр сильная женщина и у нее много хороших друзей. И среди них Малахи.

Лиам зарычал.

— Рычи, сколько влезет, — протянул Гэвин. — Но он помогает ей. И он любит ее достаточно, чтобы продолжать помогать ей. Он не позволит магии завладеть ей. Черт, он может завладеть ей сам. Она ему очень даже нравится, ты сам это видишь.

Я закатила глаза. Не думаю, что он прав насчет Малахи, хотя, как мне показалось, говорил он довольно серьезно.

Послышалось трение ткани о дерево. Кто-то из них вставал. Я поморщилась и немного развернулась, чтобы остаться незамеченной, если кто-нибудь приблизится к лестнице.

— Значит, ты думаешь об этом, — сказал Гэвин. — Ты думаешь о том, надо ли тебе проявить благородство или просто уберечься самому. И ты думаешь о том, кто еще ее защищает.

— Могу я быть тем, кто скажет тебе, чтобы ты отвалил?

Гэвин вздохнул.

— Почему все наши разговоры должны заканчиваться именно так?

— Потому что тебе нравится лезть мне под кожу.

— Нравится. Правда нравится. И я очень хорош в этом. — Передвижения усилились. — Пойду на улицу, посмотрю, что вы сделали с моим грузовиком.

— Это мой грузовик, — ответил Лиам.

— Раньше это был мой грузовик, и мне любопытно узнать, что эти чертовы ксенофобы с ним сделали. Если Клэр волшебным образом сотворит бекон и булочки с корицей, дайте мне знать, я все готов за это отдать, а то в этом белковом батончике, который я только что съел, был один изюм вперемешку с прессованными опилками.

— По крайней мере, у тебя там был изюм.

Послышались шаги и поскрипывание пола, а затем открылась и закрылась входная дверь. Я не знала, полегчало мне от услышанного или нет. Теперь зная, что Лиам столкнулся с противоречиями, мне хотелось поговорить с ним, успокоить его. Но это ничего бы не изменило, что страшно меня раздражало.

Ладно, что бы я ни чувствовала, мне придется спуститься в магазин. Не могла же я стоять на лестнице до конца дня.

Пора уже с этим заканчивать, — подумала я и побежала вниз по лестнице. В магазине было тепло, поэтому, пока я шла, стянула свои волосы в узел. Это хоть как-то заняло мои руки, и я решила, что так буду выглядеть беспечнее.

Лиам поднял глаза.

— Доброе утро. Кажется, ты в целости и сохранности.

Он сидел за столом в обтягивающей футболке с длинными подвернутыми рукавами, с газетой «Таймс-Пикайюн», лежащей рядом со стаканом холодного чая и белой оберткой от батончика. Щетина на его лице отросла еще чуть больше, что теперь придавало его внешнему виду больше опасности, нежели красоты.

— Кажется, ночью ты предпочел не уничтожать мой магазин, — сказала я, стараясь сохранить атмосферу легкости. А затем схватила половину его протеинового батончика.

— Эй, это был мой завтрак.

Я откусила кусочек. Определенно изюм бы здесь не помешал.

— Эй, он был с моей кухни.

— Плата за охрану твоего магазина. И твоей задницы.

— Угу. Мне показалось, что я слышала здесь голоса.

— Это был Гэвин. Он снаружи осматривает грузовик.

— Он сегодня получше?

— Так же, как и всегда. Как твоя лодыжка?

— Гораздо лучше, — ответила я.

Лицо все еще немного болело, но запястья выглядели намного лучше. Я сняла повязки, мазь проделала отличную работу.

Лиам наклеил пластырь на лоб и в целом выглядел иначе. И это хорошо. На одну причину для беспокойств меньше.

— Есть новости о Лагере Кутюри? — спросила я. — Они уже нашли Иезекииля?

— Я ничего не слышал, — ответил Лиам, перелистывая газету. — А здесь новости прошлой недели.

Я вознесла молчаливую молитву о безопасности Гуннара, затем вошла на кухню, налить оставшийся чай в стакан.

— Новое правило! — крикнула я. — Человек, который допивает чай, должен сделать новый.

Он выглядел удивленным, когда я вернулась в комнату. Лиам посмотрел на мой стакан.

— Тогда я бы сказал, это ты.

— Малахи прислал сообщение. Он хочет встретиться в полдень.

— Возьму на карандаш, — произнес Лиам и перевернул газету.

— Ты собирался сегодня искать Ревейон?

Он посмотрел на меня.

— Ты за?

— Я предпочла бы делать хоть что-нибудь, нежели сидеть здесь в ожидании.

Он помрачнел.

— Независимо от этого, что-нибудь да случится, по крайней мере, пока Сдерживающие не остановят их.

— Или Иезекииля. Он как голова монстра, — сказала я. — Отрежь ее и это их обезвредит.

— Или он как голова гидры, — произнес Лиам. — Отрежь одну, а вырастут еще две.

— Неприятная перспектива.

— Да, — согласился он. — Неприятная.

Зазвенели колокольчики. Вошла миссис Проктор, ее рука лежала на руке Гэвина, на ее миниатюрной фигуре сидел атласный костюм сливового цвета, сочетающийся с туфлями на квадратных каблуках. На ее серебристых волосах была маленькая шляпка с переливающимся кружевом сливочного цвета, оттеняющим ее темную кожу. Гэвин возвышался над ней почти на две головы.

Таджи шла позади них, сегодня ее волосы были словно облако локонов. Она была одета в камуфляжный жилет в комплекте с топом, джинсами и военными ботинками на шнуровке. В то время, как миссис Проктор была одета в стиле еженедельных довоенных церковных воскресений, Таджи была образцом послевоенной молодежной моды. И обе они выглядели идеально, несмотря на то, что по мне, они были одеты слишком тепло.

— «Принц Эдвард» в банке, — сказал Гэвин, поглаживая руку миссис Проктор. — Это замечательно, миссис Проктор.