На Юго-Восточном небосклоне, далеко за горными цепями, возникает облик сидящего гиганта в белом, с розовой радугой, пересекающей его чело; концы радуги исчезают за его плечами.
Голос
Помня уицраоров,
Синклит
стран
Ганга
Взвесил и отринул вековой
долг
крови;
Грянет ли к сраженьям над страной
гул
гонга,
Лишь эфирной помощью помочь
мы
вправе.
Обе руки сидящего приподнимаются: стаи белых и розовых цветов возникают и опускаются за темными горами.
Тишина.
Ярко-зеленое бурное сияние, пересеченное оранжевыми вспышками, проступает из мрака на Юге. Лик едва различим — только пылающие глаза, опущенные и точно прожигающие землю.
Голос
Сбросил с уицраоров
моих
стран
древних
Ковы и запрет я, и Синклит
мой
смолк,
Чтобы не ослабить их для битв
лет
гневных
С тем, чье низвержение в Уппум —
наш
долг.
Пауза.
Видно, как фигура, облаченная в голубовато-сиреневое блистание, с серебряной тиарой на голове, готовится опрокинуть кубок с раскаленно-красным вином над горизонтом Юго-Запада.
Голос
Если похищает сатана
ключ
жизни,
Землю
от духовности
плитой
мглы
скрыв, —
С Жругром и Лай-Чжоем будет бой
наш
в бездне.
Горе сверхнародам! Горе всем,
кто жив!
Земля колеблется. И видно, как над морями Северо-Запада лучезарный гигант в синем и лиловом снимает с себя золотой зубчатый венец.
Голос
Брат! Из уицраоров
один
мной
светел:
Скоро он предстанет, с золотым
схож
львом;
Если не отступит сатана —
все
в пепел
Бросит мой Укурмия — мой лев,
мой гром.
Этим я отрину от себя
дар
славы,
Право на водительство землей
в веках, —
Знаю! Но достойнейший возьмет
то
право
И перед лицом его бежит
сам
страх.
Гигант бросает свой венец в дальнее море. Море воспламеняется. Огненные языки волн взлизываются до туч.
Все гаснет. Слои охватываются темнотой. Слабо мигают только огни в катакомбах.
Шепот в Крипте
Девушка
Страшно знамение будущих дней,
Грозно!
Священник
Встанет огнями против огней
Бездна…
Молодой интеллигент
Тяжко чудовище движется в ней,
Грузно…
Ректор
Поздно надеяться. Враг все сильней.
Поздно!
Голос Яросвета
Не восполнен еще собор наш:
звучанья Навны
Еле слышатся,
чуть доносятся, —
блеск погас…
Ты, невеста моя! Ты, узница сил державных!
Вечно юная,
долгожданная!
слышишь нас?
Далекий голос Навны
Я — с тобою,
со всеми сонмами
православных,
Кто в Небесной России молится в этот час.
Яросвет
Так. Затеплите же созвездья живых огней!
Совесть мечется,
разрывается,
разум нем;
Выбор ставился и таинственней, и грозней,
Но горчайшего
не возникало
ни перед кем.
Молчание.
Старый священник, тихо
Склоните колена, все слышащие!
Все видящие!
Все плачущие!
Все собравшиеся в крипте становятся на колени.
Яросвет, возвышая голос
Молите Бога
об откровении,
об ответе:
Да различим мы
путеводительнейший
глагол,
Найдем дорогу — непредрешенную нами,
третью,
Избегнем ужаса от избрания
зла из зол.
Молитесь, праведники,
духоискательствовавшие
по кельям!
Молитесь, гении, что были вестниками внизу!
Молитесь, слышащие мой голос по подземельям,
И родомыслы, когда-то правившие в грозу!