Заратустра: Танцующий Бог - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо". Страница 44

Заратустра с ними согласен: стать Богом — назначение каждого. Сколько на это уйдет времени, зависит от него, но это — его удел. И миллионы людей достигли этой точки: у них нет физического тела, они живут в вечности, в бессмертии.

Боги в небесах очень обеспокоились: прошло почти двадцать девять лет, а человеку, от которого ожидали, что он будет великим просветленным, мешал его отец. Быть великим императором бессмысленно по сравнению с тем, чтобы стать величайшим пробужденным в истории, потому что это возвышает сознание человечества и всей вселенной.

Я говорю, что важнее история, а мифология, поскольку она показывает, что все существование заинтересовано в вашем росте, существование не безразлично к вам. И если вы очень близки к цветению, существование постарается, чтобы ваша весна пришла как можно скорее. Существование кровно заинтересовано в вашем пробуждении, ибо ваше пробуждение разбудит множество людей.

И есть общее правило: это произведет впечатление на сознание человечества в целом. Отблеск великолепия останется в каждом разумном человеке. Быть может, это создаст во многих людях стремление к тому же, быть может, семя даст ростки. Быть может, то, что дремлет, станет активным, динамичным.

Вот почему я говорю, что мифологическая часть гораздо важнее исторических фактов. Может быть, это чистый вымысел, но он необычайно символичен.

Дороги перекрыли, и поэтому боги решили: один из них сначала притворится больным, он будет кашлять; он появится рядом с золотой колесницей, в которой Гаутама Будда поедет на открытие ежегодного молодежного празднества. Будда не мог понять, что случилось с этим человеком. О нем так усиленно заботились; за его здоровьем следили лучшие врачи тех дней; он никогда не знал никаких болезней и ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из его окружения болел.

Другой бог вошел в возничего, так как Будда спросил возничего:

— Что случилось с этим человеком? Бог устами возничего ответил:

— Это случается с каждым. Раньше или позже человек слабеет, начинает болеть, стареть.

Когда он говорил это, они увидели старика — еще одного бога, — и возничий сказал:

— Посмотри, вот что происходит с каждым. Юность не вечна. Она эфемерна.

Будда был потрясен. И как раз тогда они увидели третью группу богов, которые несли мертвеца, труп, чтобы похоронить его, и Будда спросил:

— Что случилось с этим человеком? И возничий ответил:

— После старости приходит конец. Занавес падает. Этот человек мертв.

Прямо за этой процессией шел саньясин в красной мантии, и Будда спросил:

— Кто этот человек? Он одет в красные одежды, его голова обрита, и он кажется таким радостным, таким здоровым, его глаза блестят и притягивают к себе. Кто он? Что случилось с ним?

Возничий ответил:

— Этот человек, увидев болезни, страдание, старость и смерть, отрекся от мира. Пока не пришла смерть, он хочет познать истину жизни — сохранится ли жизнь после смерти, или смерть — все, с нею все кончается. Он искатель истины. Он саньясин.

Это было подобно молнии. Двадцать девять лет усилий его отца просто испарились. Он сказал вознице:

— Я не буду открывать молодежный праздник, потому что, какой смысл в нескольких годах юности, если впереди болезни и смерть? Это может сделать кто-нибудь другой. Поворачивай назад.

И в этот же вечер он ушел из дворца на поиски истины.

Верблюд превратился во льва. Произошла метаморфоза. Все что угодно может вызвать ее, но необходима разумность.

Но там, в безлюдной пустыне, свершается второе превращение: там львом становится дух, добыть себе свободу желает он и сделаться господином пустыни своей.

Там ищет он своего последнего владыку: врагом хочет он стать ему, последнему господину и Господу своему...

Теперь он отправляется на поиски своей высшей божественности. Любой другой бог будет для него врагом. Он не будет кланяться никакому другому богу, теперь он сам себе будет господином.

Вот что такое дух льва — абсолютная свобода естественно подразумевает свободу от Бога, свободу от так называемых заповедей, свободу от писаний, свободу от всякой морали, навязанной другими.

Конечно, родится добродетель, но это будет нечто рожденное из вашего собственного мягкого, негромкого голоса. Ваша свобода принесет ответственность, но эта ответственность не будет навязана вам кем-то другим: ...это будет борьба с великим драконом до победного конца.

Кто же он, великий дракон, которого дух отныне не хочет признавать господином и владыкой? Имя того дракона - «Ты должен». Но дух льва говорит «Я хочу!» Теперь не стоит вопрос о том, чтобы кто-то приказывал ему. Даже Богу он больше не должен подчиняться.

Где-то в другом месте у Заратустры есть великие слова: «Бог умер, и человек впервые свободен». Там, где есть Бог, человек не может быть свободным. Он может быть свободен политически, экономически, социально, но духовно он останется рабом, марионеткой.

Сама эта идея — что Бог создал человека — уничтожает всякую возможность свободы. Если он создал вас, он может вас уничтожить. Он может собрать вас воедино, он может разобрать вас на части. Если он создатель, у него есть все возможности и потенциал быть разрушителем. Вы не можете помешать ему. Вы не можете помешать ему, создать вас, так как же вы помешаете ему уничтожить вас? Именно поэтому Гаутама Будда, Махавира и Заратустра, три величайших пророка в мире, отвергали существование Бога.

Вы будете удивлены. Аргумент, на основании которого они отрицали Бога, очень необычен, но очень значителен. Они говорят: «Пока есть Бог, человек не может стать полностью свободным».

Свобода человека, его духовное достоинство зависит от того, есть Бог или нет. Если Бог есть, человек останется верблюдом, поклоняющимся мертвым статуям, молящимся кому-то, кого он не знает, кому-то такому, кого никто никогда не знал — просто гипотезе. Вы поклоняетесь гипотезе. Все ваши храмы, церкви и синагоги — не что иное, как памятники, воздвигнутые в честь гипотезы, которая абсолютно бездоказательна, у которой нет никаких подтверждений. Нет никаких аргументов в пользу существования Бога как личности, сотворившей мир.