Площадь диктатуры - Евдокимов Андрей. Страница 112

– В сегодняшней "Вечерке" твоя работа? - не поздоровавшись, спросил он.

– А ты, как думаешь?

– Мне уже два человека звонили. Допытываются, как к журналисту Лисовскому попала деликатная справка.

– А ты честно отвечаешь, что никакого Лисовского в глаза не видел, - догадался Рубашкин.

– Так и отвечаю, а сам думаю, что овладение прессой сулит необыкновенную силу…

– … тому, кто овладеет, - докончил фразу Рубашкин.

– При условии, что никто не узнает, кто такой Лисовский. Потому, что скандальному журналисту нет места среди сотрудников горсовета.

– Что-то светит? - спросил Рубашкин.

– Завтра меня утвердят председателем комиссии по торговле, через неделю - состав комиссии. Готовься к первому заседанию. Прочитав такую статью, никто не усомнится, что ты сможешь быть главным специалистом в сфере обслуживания населения. А нам нужно много таких статей. Поэтому я надеюсь на единогласное решение по твоей кандидатуре. Готовься, Петя!

С утра Рубашкин собирался в Ленсовет послушать, как будут утверждать Таланова, но не успел дойти до двери. Звонил Мигайлин.

– Слава богу, что застал! Павел Константинович Кошелев примет нас ровно в одиннадцать. Он согласен дать интервью, чтобы вы провели время с пользой, - радостно сообщил Мигайлин. - Встречаемся у входа в райисполком! Не опоздайте, Петр Андреевич!

4.17… И нежданные встречи

Петр и сам не понял, зачем согласился идти к Кошелеву. Интервью с ним сразу показалось пустяковым - кому нужны рассуждения депутата одного из райсоветов, их в Ленинграде больше двух десятков, по 150 человек в каждом.

Как назло, и погода была мерзостной. Еще ночью повалил рыхлый, сырой снег, крупные хлопья липли к лицу и стаивали за ворот холодными струйками. На тротуарах скопился толстый слой жижи, проезжавшие машины обкатывали прохожих грязными брызгами.

Мигайлин опаздывал, и Рубашкин слонялся по пустой, занесенной снегом площадке перед исполком. Озябнув, он зашел в вестибюль и у самой двери столкнулся с Горловым.

– Как Фигаро: и здесь, и там, - обрадовался тот.

– А тебя каким ветром занесло? - спросил Рубашкин.

– Котов лично звонил, просил поддержать будущего председателя райсовета, ну, я и пришел познакомиться. Заодно встретился с нашими кооператорами…

– Представь я тоже иду знакомиться и тоже с Кошелевым, - засмеялся Рубашкин. - И как тебе кандидат?

– Умница, замечательный человек! - воскликнул Горлов. - Я его сразу узнал, и он меня - тоже. Но было неудобно при всех - черт-те что могут подумать.

– Кто может подумать?

– Со мной несколько кооператоров было. Пришли знакомиться с новой властью.

– Вроде, Кошелева еще не выбрали? - возразил Рубашкин.

– Обязательно выберут! Знаешь, пожалуй, наш Котов оказался на своем месте, разбирается в людях. Кошелев мне еще тогда, осенью понравился. Ведь, это он нас из той истории с разглашением гостайны вытянул. Помнишь, я после его прихода приехал к тебе, а ты сомневался, что все кончится хорошо. Сказать честно, и я долго опасался, что он притворялся, а на самом деле, какую-нибудь пакость готовил. Кто-нибудь другой запросто заставил бы стукачом стать или еще что-нибудь в этом роде. А Кошелев во всем разобрался, все понял и помог, просто так помог!

– Постой, ты уверен, что Кошелев из КГБ?

– Конечно! Откуда же еще? Он, когда ко мне пришел, даже удостоверение показал, я тебе рассказывал, неужели не помнишь? - удивился Горлов.

– Здравствуйте! Извините за опоздание. Петр Андреевич, извините, что опоздал, автобуса долго не было, - остановился возле них запыхавшийся Мигайлин и, не смущаясь, протянул Горлову руку: - Где-то я вас видел, но не помню, где.

– Это мой бывший начальник, и всегда - близкий друг, Борис Петрович Горлов, - сказал Рубашкин.

– Очень много о вас слышал, Борис Петрович, - заулыбался Мигайлин. - Марина Евгеньевна Салье очень хочет с вами встретиться, ведь вас можно назвать человеком новой формации, настоящим бизнесменом, не говоря уже о вашей бесценной помощи во время выборов. Если позволите, я вам на днях позвоню.

– Звоните, - протянув Мигайлину визитную карточку, согласился Горлов.

– Извините, Борис Петрович, нам надо идти. Павел Константинович не любит ждать, - сказал Мигайлин.

– Пожалуй, мне тоже пора. Кстати, я только что был у Кошелева, он мне очень понравился, дельный и порядочный человек, - сказал Горлов и, кивнув на прощание, пошел к стоявшей невдалеке машине.

– Пойдемте, Петр Андреевич! - настойчиво повторил Мигайлин.

– Так вот, чем пес был начинен! - воскликнул Рубашкин и, заметив недоуменный взгляд Мигайлина, добавил: - Это Фауст сказал, когда увидел Мефистофеля в его подлинном обличье. Помните, милейший Андрей Ильич?

Не дожидаясь ответа, Рубашкин повернулся и побежал догонять Горлова.

– Боря, подожди, - закричал он, - мне с тобой по дороге!

– Ты же к Кошелеву собирался? - обернувшись с переднего сиденья, спросил Горлов.

– А вот с ним мне абсолютно не по пути! - воскликнул Рубашкин.

– Я, Петя, думаю, что порядочным людям всегда по пути, - заметил Горлов.

– Ты кого считаешь порядочным: меня или гэбэшника Кошелева?

– И тебя, и его - обоих!

– Этого не может быть! Этого не может быть потому, что огонь не горит в воде, как два разных предмета не могут одновременно сосуществовать в одной точке материального мира.

– Красиво говоришь, но ты забыл, что именно Кошелев уберег нас от большой беды? Еще неизвестно, чем бы закончилось наше дело, если б оно попало к другому. Разве не помнишь, что случилось с твоим приятелем - как его? - с Чернициным?

– Брусницыным! - хмуро поправил Рубашкин.

– Сидит твой Брусницын! Сидит! И мы могли загреметь, за милую душу, если б не Кошелев. Ведь положа руку на сердце, - а зачем нам врать друг другу? - ведь напортачили мы с тобой?

– Ты попросил меня помочь с документами, зная, что я лишен допуска! И уговорил Марину подписываться, как исполнителя. Значит, ты и напортачил!

– Хорошо, пусть я, - согласился Горлов, - но под суд мы бы пошли оба. Или все дело в том, что Кошелев - сотрудник КГБ и честно выполнял свои обязанности? Или ты, как некоторые придурки, считаешь, что среди коммунистов и сотрудников КГБ нет порядочных людей?

– Не бывает! - тут же воскликнул Рубашкин. - А придурками ты считаешь тех, кого выгоняли с работы, выселяли на 101-й километр, тех, кто сидел в тюрьме за то, чтобы ты наживался на своих кооперативных шахер-махерах?

– Не упрямься, Петя! Ты ведь сам понимаешь, что не прав.

– Останови, я выйду, мне в другую сторону, - заметив сбоку вход в метро, попросил Рубашкин.

В Ленсовете было по-прежнему многолюдно и бестолково. Поначалу Рубашкин хотел встретиться с Салье, но, увидев возле ее двери толпу, пошел искать Вдовина. После получасовых поисков тот отыскался сидящим на подоконнике в коридоре первого этажа.

– Здорово, Петр, - не отрываясь от чтения каких-то бумаг, сказал Вдовин. - Гадское, понимаешь, дело! Ленсовет решил предоставить Коле Иванову [102] прямой эфир, а Обком запретил, и эфира, ясное дело, не дали. Теперь надо разбираться с Петровым [103]. Вот, почитай!