Срок приговоренных - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 29

– У нас всегда все в порядке, – на всякий случай сказал он.

– Все нормально, – начал собеседник и умолк на секунду, словно раздумывая, что же сказать дальше. – Полагаю, что все пройдет благополучно. Ваш банк всегда отличался особой пунктуальностью. Это прекрасно.

– Да, – кивнул Цфасман, еще более нервничая, – мы стараемся оправдывать доверие наших друзей.

– Кстати, о доверии. Это ведь ваш банк финансировал строительство загородной базы для службы охраны? Верно?

– Да, – удивился Цфасман. – Это был обычный льготный кредит. Там имелись гарантии национального банка. Ничего особенного. Рядовой льготный кредит на строительство.

– Вы работали с их экономистами?

– Не только. Строители учитывали их рекомендации. А ко мне приезжали двое из сотрудников. Один, кажется, главный экономист или что-то в этом роде. Другой – начальник отдела. Они были у меня, кажется, два раза. А почему вы спрашиваете?

– А имя начальника отдела, который к вам приезжал... вы не помните?

– Конечно, помню. Семен Алексеевич. Очень интеллигентный человек, что довольно странно для такой организации.

– Вы его близко знаете?

– Нет, не очень. – Цфасман хотел сказать, что говорил с ним вчера, но, верный своей привычке не выдавать информации больше, чем получал сам, промолчал. Он не мог даже предполагать, что на этот раз от его молчания зависит его собственная жизнь.

– Строительство уже закончено?

– Кажется, да. Но я специально не интересовался. – Он все еще не мог понять интереса своего собеседника к строительству, не связывал его интереса к кому-то из сотрудников службы охраны со своими делами.

– И больше вы с ним не встречались? – спросил, улыбнувшись, хозяин «Савоя».

– С кем? – не понял Цфасман. Или сделал вид, что не понял.

– С сотрудником службы охраны. С этим начальником отдела.

«Похоже, тот в чем-то прокололся. Или подставился. А может, он работает на оппозицию. Или еще на кого-нибудь, – тревожно подумал Марк Александрович, – нельзя признаваться, что мы с ним разговаривали. Это могут не так понять».

– Нет, – решительно сказал он. – Нет. Я с ним никогда не встречался и никогда не разговаривал.

– Ну и правильно. А финансирование закончили?

– Кажется, да. Но я точно не интересовался.

– Правильно делали, – кивнул его собеседник, – давайте поговорим о наших делах.

Во время дальнейшего разговора Цфасман несколько раз ловил на себе осторожный взгляд собеседника, но больше они не возвращались к разговору о финансировании базы и тем более о Семене Алексеевиче, которого Марк Александрович действительно знал. Он вспомнил вчерашний разговор и просьбу начальника отдела о спонсорской помощи больному ребенку для поездки в Германию.

«Черт с ним, – ожесточенно подумал Цфасман, – не дам ни копейки. А если позвонит, объясню изменившимися обстоятельствами. Зачем мне нужно лезть в политику?»

Когда они закончили разговор и Марк Александрович, попрощавшись со своим собеседником, собирался покинуть кабинет, его собеседник вдруг на прощание сказал:

– Кстати, я забыл сообщить вам печальную новость. Ваш хороший знакомый вчера был убит у себя в подъезде.

– Какой знакомый? – похолодел Цфасман.

– Семен Алексеевич, – улыбнулся собеседник, – вы ведь его, кажется, знали.

– Нет... Да... Нет, – совершенно растерялся Марк Александрович. – Почему его убили? – нелепо спросил он.

– Подозревают какие-то финансовые махинации, – получил он ответ. – Надеюсь, у вас с ним не было общих дел.

– Нет, – испуганно пробормотал Цфасман, – никаких дел не было.

– Ну и прекрасно. Тогда вам нечего бояться. Езжайте домой и спите спокойно, как честный человек.

Марк Александрович кивнул на прощание и как-то неловко, боком вышел из кабинета. Когда он ушел, откуда-то сзади раздались осторожные, бесшумные шаги.

– Вы все слышали? – спросил сидевший за столом хозяин «Савоя», не оборачиваясь.

– Слышал, – сказал голос из-за его спины.

– Нужно узнать, что их связывало. И задействовать наш резервный вариант. Я боюсь, что мы уже не сможем ему доверять, как прежде. А вы уточните по своим каналам. У вас есть всего один день. Постарайтесь успеть.

В этот момент Цфасман уже садился в свою машину, приказав возвращаться обратно в банк. Через несколько минут в салоне автомобиля раздался телефонный звонок секретаря.

– Марк Александрович, вам звонит подполковник Литвинов. Хочет с вами поговорить, – сообщила секретарь.

– Какой подполковник? – не понял банкир. – Откуда он звонит?

– Из службы охраны, – услышал он в ответ. – Вы будете разговаривать?

«Может быть, узнаю, что там случилось», – подумал Цфасман и согласился.

– Хорошо, я согласен. Соедините меня с ним.

Через несколько секунд секретарь соединила подполковника с автомобилем банкира.

– Слушаю вас, – недовольно произнес Цфасман. В этот момент идущая впереди машина резко затормозила и вполголоса выругавшийся водитель притормозил машину, просигналив впереди идущему автомобилю. Банкир мрачно взглянул на водителя, но ничего не сказал. Он услышал незнакомый голос:

– Извините меня, Марк Александрович, я звоню насчет лечения.

В первый момент он даже не понял, что именно у него хотят узнать, и переспросил:

– Какого лечения?

– Насчет мальчика, – пояснил ему позвонивший. – С вами говорил Семен Алексеевич...

Цфасман вспомнил о разговоре и разозлился. Мало того что у него хотели взять деньги на лечение, они еще и пытались втравить его в некую темную историю. Возможно, это была просто проверка, и звонивший пытался выяснить, что именно стало известно банкиру.

– Никто со мной не говорил, – раздраженно ответил Марк Александрович. – Никакого мальчика я не знаю, – тут же добавил он. – И Семена Алексеевича не знаю. И про лечение первый раз в жизни слышу.

– Извините, – сказал его собеседник, – но...

– Я же вам русским языком говорю, что ничего не знаю, – разозлился Цфасман. – Мне никто не звонил. Извините меня, но это недоразумение. До свидания, – быстро сказал он, отключая свой аппарат.

– Сукины дети, – зло сказал банкир. «Все норовят втравить меня в какую-то темную историю, – подумал он. – Ничего я не давал и не дам. И ничего не знаю. Погиб так погиб, при чем тут я?»

Банкир еще долго нервничал по этому поводу, даже не подозревая, что его отказ предопределил не только его собственную судьбу, но и дальнейшее трагическое развитие всех событий.

Эпизод одиннадцатый

Резо сидел за столом. На экране телевизора мелькали кадры документальной хроники событий, происходивших далеко от Москвы, в Абхазии, где периодически вспыхивающие стычки между грузинской и абхазской стороной держали в напряжении чудесный край, край, созданный богом в награду людям и превращенный людьми в ад.

У Резо было много родственников в Абхазии. Он нахмурился, глядя на эти кадры. Когда хроника кончилась, по каналу пошла веселая музыкальная передача – без перерыва, не заботясь о том, чтобы отделить только что промелькнувшие кадры хроники, показывающие страдания и боль людей, от ритмов задорных песен и веселых реплик ведущих. Резо отвернулся, взял пульт и переключился на другой канал.

На этом канале шел американский детектив. Несколько молодых людей стреляли друг в друга, умудряясь выпускать гораздо больше патронов, чем может находиться в одном пистолете, и, к счастью, ни разу не попадали друг в друга. Резо с отвращением выключил телевизор и уронил голову на грудь. Нестерпимо хотелось спать. Пистолет лежал рядом, и он на всякий случай немного отодвинул его, чтобы не мешал. После прикрыл голову руками и заснул.

Проснулся он, разбуженный шумом входной двери. Схватил пистолет, вскочил, испуганно озираясь. В комнату вошла Вера.

– Я получила ваши деньги, – сообщила она. – И, как вы просили, купила вам одежду. Только не знаю, подойдет ли вам этот костюм. Ваших размеров не было, и я выбрала такой цвет.