Стандарт возмездия - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 50

– Убили? Как убили? Кого убили? – растерялся Кудрявцев, вдруг осознавший, что его действительно могут арестовать и посадить.

Виноградова подняла пистолет. Он с ужасом смотрел, как она в него целится. Он хорошо знал, как она умеет стрелять.

– Нет, – закричал Кудрявцев, – так нельзя! Это неправильно!

Она сделала еще шаг.

– Я не виноват, – лепетал он, – я ни в чем не виноват. Просто мы все связаны круговой порукой, нельзя было ничего говорить.

Она смотрела в его дрожащие мясистые щеки, в его пустые глаза, где отражался животный страх. Этот человек олицетворял все, что она так ненавидела. Мерзость предателя, подлость неблагодарного человека, трусость слизняка. В эту минуту она действительно его ненавидела. У него в глазах появились слезы. Он не сомневался, что такая решительная баба, какой он ее знал, в него выстрелит. Лучше сидеть в тюрьме, чем лежать в могиле, вдруг подумал он, продолжая умоляюще тянуть к ней руки.

Она брезгливо поморщилась, опустила пистолет, а потом изо всех сил ударила рукояткой пистолета по мужскому достоинству. Он взревел от боли. Послышался даже хруст.

Почти сразу в палату ворвались сотрудники ФСБ. Роман Кудрявцев катался на кровати от боли и выл нечеловеческим голосом. Не обращая внимания на его крики, она вышла из палаты. У окна стоял Максимов. Он не повернул головы, когда она встала рядом с ним.

– Убила? – спросил он.

– Даже не ранила, – искренне ответила она, – просто ударила по его мужской гордости.

– Иди ты! – засмеялся Максимов. – А ты, оказывается, настоящая садистка.

Уже в автомобиле он неожиданно сказал ей:

– В нашем деле должны быть постоянные проверки на прочность. Считай, что сегодня ты прошла еще одну такую проверку. И выдержала ее почти успешно.

Она вздохнула. В этих словах был весь Максимов.

Уже сидя в автомобиле, когда они уверенно проезжали через забитый, как всегда, центр города, Виноградова вдруг спросила:

– А вы могли подумать, что я его убью?

– Нет, конечно, – сразу ответил Максимов, – просто я считал, что небольшая встряска тебе не помешает. А вообще-то ты одна из наших лучших сотрудниц. Говорю это не для комплимента.

Они уже подъезжали к зданию ФСБ, когда Виноградова решилась спросить у полковника:

– Все-таки караван Зардани следует к Бухаре?

– Не совсем так, – нахмурился Максимов. – Во всяком случае, уже завтра движение каравана будет завершено, если наши ребята в Бухаре сумеют остановить караван.

– Вшестером против стольких людей, – сказала она.

– Их задача установить, где точно находится груз, и выйти на нас, после чего мы свяжемся с посольством и Министерством внутренних дел Узбекистана. В деле будет задействовано много людей, и, если даже среди них окажется нечистоплотный человек, он не сможет скрыть самого факта обнаружения столь большого груза наркотиков.

Он тяжело вздохнул:

– Все решится завтра.

– Я все-таки не понимаю, – растерялась она, – если мы знаем, что караван идет к Бухаре, почему мы не перехватим его в дороге, что значительно легче, чем искать их в многолюдном городе. Почему позволяем машинам прийти в Бухару?

– Пока мы почти ничего не знаем, – сказал Максимов.

– Но мы точно знаем, что караван идет к Бухаре, – горячилась Виноградова, – гораздо легче остановить его по дороге.

– Легче, – согласился Максимов, – а ты думаешь, Зардани не учел этого варианта? С таким грузом и без страховки?

– Вы ведь сами говорили, что там будет и наше боевое охранение. Разве это не достаточная страховка?

– Нет, – решительно ответил полковник, – Зардани понимает, что, даже хорошо вооружив охранников, он не сумеет обезопасить свой груз. Местная служба безопасности и Министерство внутренних дел всегда могут подтянуть достаточное количество внутренних войск, чтобы блокировать его караван. Поэтому он должен был придумать какой-то другой трюк.

– И придумал?

Он помолчал, взглянув на их водителя, потом негромко сказал:

– По-моему, да. – И больше не произнес ни слова. Автомобиль остановился, и он вышел из машины, дожидаясь, когда она выйдет следом. И только на улице, когда они подходили к зданию ФСБ, куда привезли арестованного Кудрявцева, он негромко признался:

– Дело в том, что это ложный караван. В машинах нет наркотиков.

– Откуда вы знаете? – не сдержала вопроса Виноградова. Он взглянул на часы.

– Завтра утром все решится, – сказал он, – я, наверное, не имею права тебе говорить, но в караване вместе с боевиками находится сотрудник милиции, который и передал в Москву эту информацию.

Глава 31

В этом казино уже давно были свои негласные законы. Сюда не мог попасть посторонний с улицы, здесь не бывало привычной толкотни у столов, легкой праздничной суеты в ожидании игры. Сюда не заходили случайные посетители. Все было чинно и благопристойно.

Это казино находилось в центре города. О нем знали многие, но попасть сюда можно было по специальному приглашению, которое отправляли только постоянным клиентам. Такой своеобразный клуб мог возникнуть в Москве в середине девяностых годов, когда бешеная приватизация и неслыханное воровство сделали присвоивших государственное имущество баснословно богатыми.

В этом казино можно было потребовать к столу любое блюдо или заказать его на завтра. Любая кухня мира была предоставлена для гурманов. Самые красивые девушки, отбираемые по строжайшему конкурсу, обслуживали именитых клиентов. Но самое главное заключалось не в этом.

Здесь не было привычных ставок в привычном понимании этого слова. Здесь за одну ночь прокручивались миллионы, иногда десятки миллионов долларов. Даже знаменитые казино Монте-Карло, Лас-Вегаса и Атлантик-Сити не могли сравниться по суммам оборотов с этим закрытым московским заведением. Хорошим тоном считалось не узнавать своих партнеров по игровому столу за стенами казино. Здесь встречались известные государственные политики и бизнесмены, деятели культуры, сумевшие сделать свой бизнес в криминальной среде, и сами преступники, ставшие респектабельными бизнесменами.

Здесь встречались люди, чьи имена были известны всему миру. Но ни один из них не желал, чтобы его узнавали, и поэтому журналистам и фотографам вход сюда был категорически запрещен. В самом большом зале обычно не бывало больше десяти-пятнадцати человек, игравших за несколькими игровыми столами. Кто-то предпочитал рулетку, кто-то блек-джек. Здесь не было слышно привычных азартных криков, вздохов, нервных восклицаний. Для скучающих игроков миллион долларов, проигранных или выигранных, был не такой большой суммой, из-за чего стоило бы проявлять эмоции. Их телохранители обычно ждали в другом зале. Слишком велик был авторитет владельца казино, известного всей Москве человека, чтобы не доверять ему и проходить в зал с охранниками. Все знали, что безопасность обеспечивается одним словом хозяина.

Молодой человек с холодными зелеными глазами привычно кивнул сидевшему у входа в зал солидному метрдотелю и прошел к игровому столу. Самая дешевая фишка в этом казино была тысяча долларов. Молодой человек взял две фишки по десять тысяч и поставил их на шестерку. Рулетка показала двадцать два. Молодой человек поставил еще двадцать тысяч на двенадцать, но рулетка показала двадцать девять. Тогда в третий раз он взял еще шесть похожих жетонов и расставил их на шесть разных цифр – на девять, одиннадцать, двадцать один, двадцать три, тридцать и тридцать пять.

Игроки никогда не приходили сюда с деньгами. Здесь верили на слово и выдавали жетоны и фишки на любую сумму. Молодой человек равнодушно смотрел, как вертится рулетка.

– Выигрыш двадцать один, – объявила девушка-крупье и, обращаясь к молодому человеку, сухо сообщила: – Вы выиграли двести.

Молодой человек улыбнулся и кивнул девушке.

– Пять ваши, – сказал он, отходя к другому столу.

– Благодарю, – так же строго сказала девушка. Крупье здесь привыкли к подобным подаркам.