Очевидцы бессмертия - Киросон Пантес. Страница 19

Старец посмотрел на него и шепнул: «Спит… Иди за мной, сын мой».

Мы направились за будку, где стояло отхожее место, и вошли в него.

«Не гнушайся этой грязи, ибо через эту мерзость ведёт вход на съезд диаволосов. Надо потерпеть, чтобы пройти на их тайное сборище…»

Отхожее место было всё завалено нечистотами. Где тут искать вход, когда и шагу нельзя сделать?

Но Старец велел мне отодрать грязную доску в углу. Я уцепился за неё… и сразу открылся узкий проход, такой, что I едва ли в него и пролезешь. «Полезай туда!» — сказал Старец. Я растерянно стал просовываться в расщелину. Старец последовал за мной.

Только мы пролезли через дыру, как я увидел уходящие вниз ступени. «Да, — подумал я, — тут на самом деле есть ход под землю».

Мы спустились по ступеням и очутились в подземном коридоре. Старец снова освещал путь во тьме: не то свет излучала его протянутая рука, не то он исходил от его белых одежд. Вскоре мы подошли к громадным железным вратам. На них висел большой древний замок. Я подумал, чем же мы откроем эти врата, но Старец протянул мне большой заржавленный ключ. «Я знал, где они его прячут», — добавил он. И я вспомнил, как он что-то искал в отхожем месте среди нечистот.

С большим усилием я повернул ключ в замке. Со скрипом и лязгом открылись врата. За ними виднелось множество коридоров, расходившихся в разные стороны. В какой из них направиться нам, я не знал, но был спокоен, что Старец знает верную дорогу. Мы шли по лабиринту ходов. В подземных проходах ничего не было, кроме телеграфной проволоки и гор сырых кирпичей, расставленных на сушку.

Я присмотрелся к ним, и мне показалось странным, что сырые кирпичи были тёмно-красного цвета, словно обожжённые… Старец, видя моё сомнение, рассказал мне, что сырые кирпичи потому красны на вид, что замешаны на крови людской, и для крепости в них положены волосы, которые бесы добывали с отрезанных голов чёрных, и что эти кирпичи пойдут на стройку башен зверо-людей.

Наконец, мы добрели до новых врат. На них стояла краткая надпись, от вида которой меня охватила дрожь. Там стояло: «АД». Старец открыл врата, и я приготовился увидеть нечто кошмарное…

У меня стучали зубы и выступил холодный пот, когда я двинулся за Старцем в разверстые врата Ада… Но там меня ждала полнейшая неожиданность: мы очутились в огромном и чудесном зале, очень похожем на роскошный театр. Кругом бархатные кресла и ложи. На каждом кресле номер и чьё-то имя. Кроме того, подле каждого кресла не то диковинный телефон, не то какой-то радиоаппарат.

Зал обильно украшен статуями, картинами и надписями. Но всё это художественное украшение было до краёв наполнено неслыханным кощунством и издевательством над человеком и всем, что для него свято.

В центре зала расположен был огромный стол, накрытый всевозможными яствами и напитками.

Мы вошли в зал, когда в нём была полная тишина и пустота. Но вдруг захлопали и стали открываться многочисленные двери, в зале понёсся гомон голосов, словно в него текла и рассаживалась тысячная толпа. Я глядел кругом, вверх и сзади себя… и никого не видел. Я слышал и видел, как совсем рядом опускались сидения кресел, раздавался чей-то зычный голос. Но зал по-прежнему был пуст… Вдруг раздались три оглушительных удара в гонг. Звук меди таял… и на всех сидениях стали возникать какие-то мутные тени. Тени наливались и постепенно превращались в живых существ.

Это и были диаволосы, которые из невидимок превращались в кость и плоть.

Ни о самих диаволосах, ни о их подобии, характере и смысле их съезда, свидетелем которого я был, — в этой книге я рассказать не могу.

Ещё не настало время поведать об этом людям.

Скажу только одно: я слышал их чудовищные планы погибели всего человеческого в мире. Предо мной раскрылась страшная тайна того, как хитро и дьявольски готовятся они к тому, чтобы обмануть, поработить и погубить весь мир людской. План их полон зла и мести, но человечество даже не догадывается о том, что замышляют против него диаволосы.

Старец велел мне внимательно выслушать каждую речь, крепко запомнить её и схоронить в своей памяти. И я слышал от начала и до конца всемирный съезд диаволосов.

Никто того не узнает, пока сам Бог жизни нашей не откроет ему.

Надо искать Бога Добра, Любви и Справедливости, и Он откроет всё тому, кто ищет Его.

Бог угасил мой земной ум, чтобы осветить мне жизнь и то, что вне нашего ума совершается в неведомом нам мире. И снова I возвратил мне ум и сообщил Духом Разума всё, что я видел и слышал.

И ведомо мне теперь: откуда все бедствия на земле нашей, страдания, убийства и войны. И ведомо мне то, что диаволосы ведут к общей гибели всё, что люди понимают как Добро и Жизнь…

Наш обратный путь из преисподней был совсем краток. Мы очень быстро поднялись и очутились… во дворе той самой огромной тюрьмы, что стояла в пустыне у высокого железного столба.

Только мы появились во дворе, как медленно открылись ворота и надрывающиеся из последних сил чёрные втащили целый поезд вагонов. Дотащив его, многие в изнеможении упали на землю, а те, кто был прикован к вагонам короткими цепями, повис на них, как мёртвый. Из вагонов стали вылазить жирные, выбритые существа человеческого подобия, с очками на носах, Одеты они были очень хорошо, но такие тучные и пузатые, словно распухли от страшной водянки. Эти жирные твари важно зашагали в тюрьму, и встречные чёрные падали от страха ниц перед ними.

Во двор въезжали и автомобили с важными бесовскими сановниками, но эти автомобили шли не сами, а их тащили рысью бегущие чёрные-худые.

Над главным входом в тюрьму на крыше высилась «квадрига», но вместо четырёх мощных коней и стоящего на колеснице бога в коляску были впряжены четыре ужасно тощих, как скелеты, человека. На худых шеях натянулись хомуты, привязанные к дышлу коляски. В самой же коляске восседали мужчина и женщина столь толстые, что, казалось, там находятся два тучных облака, У каждого шея свисала рядами жирных пузырей. Я высказал своё удивление Старцу по поводу этого монумента. Неужели в виде этих страшных человеко-кляч изображены осуждённые каторжники?

Старец кратко отвечал: «Здесь, в царстве бесов и диаволосов, все — каторжники, независимо от того, носят они цепи или нет».

Мы вошли в чёрный и угрюмый тюремный замок и попали в длинный узкий коридор, по обеим сторонам которого за массивными дверями были расположены залы.

Мы незаметно вошли в первый зал по левую руку.

Там находилось много молодых юношей, белых и холёных, они окружали двуликого зверо-человека, который был их учителем. Вскоре в зал ввели чёрного, худого человека. Судя по тому, что руки у него были закованы сзади цепями, это был, наверно, один из узников чёрной тюрьмы.

Его поставили посередине зала, и учитель стал обучать юношей искусству езды верхом на человеке. Он показывал, как на него взбираться, пришпоривать и стегать кнутом. Они его долго гоняли и мучили, пока тот не свалился замертво. Его вытащили, как падаль, и ввели другую жертву. Парни учились с разбега вскакивать на шею человеку и пускать его галопом. Грузными телами они грохались на худую и слабую спину человека и, если тот падал, жестоко хлестали его кнутами. За короткий срок они замучили не один десяток несчастных жертв, пока не удостоились похвалы от своего звероподобного учителя.

Я не в силах был больше наблюдать эти пытки и вышел из зала, и Старец последовал за мной.

Из следующего зала доносился топот и улюлюканье. Мы направились в него. Посреди громадного зала зверо-человеки гоняли по кругу голого чёрного каторжника. Стоявшие по сторонам мальчики учились на ходу набрасываться на человека и хватать его, как волки, зубами за горло. Тот, кто умудрялся мёртвой хваткой перегрызть чёрному горло, удостаивался общих рукоплесканий. Кто был неумел, падал или от него уворачивался несчастный узник, получал громкие затрещины от свирепого учителя.

Попадались на пути залы, в которых мальчики и юноши занимались чем-то, что казалось мне сплошным безумием.