Тайны мирового разума и ясновидение - Мизун Юрий Гаврилович. Страница 79
Поэтому мы не считаем, что сообщение читателю интересных, любопытных фактов является главным. Это главное только в детективном романе, где больше ничего не требуется. Для думающих же читателей, к которым мы адресовались во всех наших книгах об окружающем нас Мире, важно понять как сами факты и события, так и их связь со всем остальным, что происходит в окружающем нас Мире и в нас самих. Поэтому, не отказываясь от описания фактов и событий (без них нельзя обсуждать их связи), мы обсуждаем и более важный, а по сути главный вопрос — "как" и "почему"?
Но прежде, чем сосредоточиться на этих вопросах полностью, приведем еще некоторые факты, которые расширяют наше видение проблемы жизни и смерти.
Так, в различных источниках описываются случаи, когда один человек может отдать свою жизнь за другого, точнее в прямом смысле умереть за него. Это может произойти только в том случае, когда человек жертвует своей жизнью сугубо добровольно.
Один из таких случаев описан в "Сокровенном сказании", в котором описываются события времен Чингисхана. В этом источнике говорится о том, что когда сын Чингисхана Угэдэй сильно заболел, то шаман сказал, что его можно спасти в том случае, если кто-либо из его близких родных добровольно примет на себя его болезнь, которая угрожает ему смертью. На такую жертву согласился родной брат больного. Звали его Толуй. Дальнейшее было за шаманами. Они заговорили (активировали?) воду. Прочли заклятия над Толуем. После этого он принял чашу с заговоренной водой от шаманов двумя руками и выпил ее. Исход этого действа — счастливый: смерти не потребовалось, достаточно было готовности к ней. В "Сокровенном сказании" сказано, что готовность брата отдать добровольно свою жизнь за брата была равносильна самой смерти. Так Угэдэй был спасен от возможной смерти.
Из того, что нами уже говорилось о биополе человека, о его форме-голограмме, следует, что для выздоровления человека его биополе, его форма-голограмма должны быть выровнены, их деформации должны быть устранены. Это можно делать только с помощью энергетически-информационного воздействия. А последнее требует энергии экстрасенса. Не вызывает сомнения, что человек, решившийся добровольно расстаться с жизнью ради другого, является (по крайней мере в этот момент) источником такой энергии, которая необходима для восстановления биополя больного. В тех терминах, которые мы уже применяли, этот жертвующий собой человек служит своего рода донорам биоэнергии. Но направляют весь процесс восстановления биополя больного специалисты-шаманы.
Римский писатель Светоний в своей книге "Жизнеописание двенадцати цезарей" описывает чем-то похожий эпизод: когда тяжело заболел цезарь Калигула, "весь народ ночевал вокруг дворца, и находились такие, которые давали обет сражаться за его выздоровление, другие же на вотивных дощечках объявляли публично, что готовы за его жизнь отдать собственную". Как видно, здесь речь идет о коллективном донорстве. А смысл, несомненно, тот же. Кстати, те, что давали обет сражаться за него, этой формулой заявляли, что готовы отдать за него жизнь. Конкретно это означает — участвовать в бою на арене цирка в качестве гладиатора.
В памятнике литературы Древней Руси (IX в.) Киевско-Печерском патерике сообщается такой эпизод.
"Князь Святоша, давно принявший иноческий сан и известный подвижнической своей жизнью, сказал как-то лекарю — сириянину Петру:
— Через три месяца отойду я из мира.
Он выкопал себе могилу в одной из пещер и спросил сириянина:
—
Кто из нас сильнее возжелает могилу сию?
И сказал старец:
—
Пусть будет, кто хочет, но ты живи еще, а меня здесь положи.
Тогда блаженный сказал ему:
—
Пусть будет, как ты хочешь...
—Я за тебя умру, — согласился старец, — ты же молись за меня.
—Дерзай, чадо, и будь готов, через три дня ты умрешь.
И вот причастился тот божественных и животворящих тайн, лег на одр свой, оправил одежды свои и, вытянув ноги, предал душу в руки Господа. Блаженный же князь Святоша жил после того тридцать лет, не выходя из монастыря". Цитировано по А.А.Горбовскому.
В прошлом веке что-то подобное было связано с известным российским святым и прозорливцем Серафимом Саровским (1760—1833). А.А.Горбовский этот случай описывает так: "Его (Саровского) часто посещал Михаил Васильевич Мантуров, который многие годы тяжело болел и которого старец исцелил. Когда Мантуров заболел злокачественной лихорадкой, старец послал за его сестрой Еленой Васильевной. Она явилась в сопровождении послушницы Ксении, которая и пересказала потом разговор, состоявшийся между ними:
—
Радость моя, —сказал ей отец Серафим, —ты меня всегда слушала. Можешь ли и теперь исполнить одно послушание, которое хочу тебе дать?
—
Я всегда слушала вас, батюшка, — отвечала она, — послушаю вас и теперь. .
—
Вот видишь ли, — стал тогда говорить старец. — Вышло Михаилу Васильевичу время умирать, он болел, и ему нужно умереть. А он нужен для обители, для сирот Дивеевских. Так вот, и послушание тебе: умри ты за Михаила Васильевича.
—
Благословите, батюшка.
Вернувшись домой, Елена Васильевна больная слегла в постель, говоря: "Теперь я больше не встану". Она соборовалась, приблизилась святых тайн и через несколько дней умерла. За три дня до кончины отец Серафим прислал для нее гроб. Мантуров же прожил после этого еще двадцать лет".
Опыт умирания
И
зучение свидетельств тех, кто пережил смерть, свидетельствует, что эти люди после случившегося с ними принципиально меняются. Об этом, в частности, свидетельствуют исследования Р.Моуди. Он пишет: "Посмертный опыт оказывает глубокое влияние на отношение переживших его людей к физической смерти, особенно тех из них, которые до этого не думали, что есть что-либо после смерти. В той или иной форме все эти люди высказывали одну и ту же мысль — что они не боятся смерти". В связи с этим уместно привести максиму одного из католических теологов: "Тот, кто умирает до того, как умрет, не умрет, умирая".Р.Моуди пишет:
"Пережитый опыт оказал на их жизнь очень тонкое умиротворяющее воздействие. Многие говорили мне, что после того, что произошло, они чувствуют, что их жизнь стала глубже и содержательнее, так как благодаря этому опыту они стали гораздо больше интересоваться фундаментальными философскими проблемами". Далее в подтверждение приводится следующее свидетельство пережившего опыт умирания.
"С того момента, как это случилось, я всегда думаю о том, что я сделал с моей жизнью и что должен буду с ней делать. Моя прошлая жизнь, я был удовлетворен ею. Я не думал, что миру что-либо нужно от меня, так как я в самом деле делал то, что мне хоте
лось, и так, как мне хотелось; и я еще живу и могу делать что-то еще. Но после того, как я умирал, все вдруг изменилось, сразу после этого опыта. Я стал задумываться, когда я совершал те или иные поступки, но совершал ли я их потому, что они были хорошими только для меня?
Я старался делать вещи существенные и те, после которых мое сознание и душа чувствуют себя лучше. Я стараюсь избегать предубежденности и не осуждать людей. Я стараюсь совершать поступки, которые хороши сами по себе, а не только полезны лично для меня. И мне кажется, что я стал теперь гораздо лучше разбираться в жизни. Я чувствую, что обязан этим тому, что со мной произошло, то есть своему опыту смерти, тому, что я тогда увидел и пережил".
Пережившие опыт умирания люди начинают переоценивать свое отношение к разуму. Женщина, пережившая близость смерти, рассказывает: