Тень Ирода - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 47

– Дайте мне простыню!

Он принес ей простыню, передал за закрытую дверь. И снова вернулся в комнату. Она вышла через минуту. Уже сняв брюки и водолазку, в одной простыне. И сразу пошла к нему. Второй поцелуй был не менее продолжительным.

Его горячие сильные руки трогали ее тело. «Как все это глупо, – пронеслось у него в голове, но он уже свалил ее на диван и ласкал ей ноги, опускаясь все ниже и ниже. И лишь когда достиг колен, вдруг сел и как-то странно повел себя, снова закрыв глаза. Она лежала на диване, глядя на него и ничего не понимая.

– Что случилось? – спросила она. – Тебе нехорошо?

Она поднялась на локте.

– У тебя дома есть какое-нибудь лекарство?

– Нет, – покачал он головой. – У тебя что-нибудь болит? – Женщина действительно встревожилась. «Только очень веская причина могла остановить его в такой момент», – несколько самоуверенно подумала она.

– Душа.

– Что? – не поняла Светлова.

А он вдруг посмотрел на нее и тихо спросил:

– Как тебя зовут? – Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ничего не сказала, а только с ужасом смотрела на сидевшего рядом с ней человека.

– Как тебя зовут? – снова спросил Дронго. – Я ведь уже понял, что ты не Инна Светлова.

33

Они сидели в кабинете снова втроем. Был вечер двадцать второго числа. До президентских выборов оставалось меньше месяца. Заместитель директора ФСБ читал сообщение аналитиков. Оба офицера – Мамонтов и Панков – молчали, давая ему возможность самому оценить прогнозы аналитического отдела.

Сведения были неутешительными. Только подтасовка голосов сразу по нескольким регионам могла принести успех нынешней власти. И хотя в бывшем Советском Союзе всегда выполняли своеобразный план по голосовавшим, отчитываясь за почти стопроцентный результат, в нынешних условиях сделать это было чрезвычайно трудно. Многие бывшие республики большой страны, оказавшиеся ныне самостоятельными государствами, также проводили свои национальные выборы, и очень часто подтасовка результатов была сейчас нормой этого фарсового действа. Но провести подобное в России было очень сложно. Значит, оставалось одно – введение чрезвычайного положения. Или проигрыш на выборах, что для многих нынешних политиков и чиновников было равнозначно почти абсолютному краху. Массовая коррупция, какой еще не знала человеческая история, невиданное разграбление огромной страны, бывшей некогда одной из самых сильных стран человеческой цивилизации, миллиардные состояния, наживаемые на продаже природных ресурсов, торговля оружием, стратегическими запасами, государственными секретами, наконец, государственный переворот и расстрел парламента – за все это пришлось бы отвечать, и отвечать по самым строгим нормам существующего права. Поэтому победа оппозиции на президентских выборах могла означать только одно – политическую и экономическую смерть тех, кто за неполные пять лет так успешно издевался над собственным государством, насилуя его при всех удобных случаях.

Заместитель директора дочитал сообщение аналитиков и поднял глаза на офицеров. В них было бешенство.

– Столько провалов! – вдруг закричал он, бросая документы на стол. – Упустили Агаева из здания ФСБ, устроили дурацкую засаду в Никитском переулке, ничего не смогли сделать на ВДНХ! Можно подумать, что я работаю с идиотами!

Панков, привыкший к подобным оскорблениям, слушал равнодушно, Мамонтов, наоборот, побагровел.

– Докладывайте, – разрешил наконец заместитель директора.

Мамонтов переглянулся с Панковым. Тот кивнул головой, предоставляя тому право говорить первым.

– Нам удалось выяснить, что Агаев и Виноградов встретятся на ВДНХ с этим Дронго, – начал докладывать Мамонтов. – В результате нашей операции капитан Агаев застрелился, поняв, что он обречен, и этим самым дал знак стоявшим где-то недалеко остальным участникам встречи.

– Это вы считаете своей заслугой! – снова взорвался заместитель директора.

– Нет, – спокойно ответил Мамонтов, – это мы считаем нашим проколом. Но затем нам удалось установить, что Дронго и капитан Светлова поехали на квартиру, которую снимал Дронго. В интересах операции мы не вели плотного визуального наблюдения и держались в некотором отдалении от них. Дронго слишком хороший профессионал, чтобы не заметить ведущегося за ним наблюдения.

После этого он выехал в Санкт-Петербург на встречу с матерью Виноградова. Мы вовремя получили эти сведения и сумели установить, где именно прячется старший лейтенант Виноградов. Это оказался монастырь в Подмосковье, где работал его двоюродный брат Арсений, сын сестры его матери. Монаха мы уже взяли, и теперь с ним работают наши люди. Но, судя по всему, ничего о документе он не знает.

Дронго, узнавший от матери Виноградова, что мы звонили, сильно встревожился и перезвонил в Москву, надеясь предупредить самого Виноградова. Нужно сказать, что это ему удалось и кто-то успел предупредить старшего лейтенанта. Сейчас мы выясняем, кто именно это сделал.

– Долго копаетесь! – снова не сдержался генерал.

– Через час мы уже будем знать точный адрес, – успокоил его Мамонтов. – Дело в том, что мы сразу взяли под контроль все телефоны в монастыре. Прервать разговор не успели, а записать его смогли, и теперь все выясняем.

Судя по разговору, решающая встреча состоится сегодня в семь часов на Миусской площади. Сам Дронго попросил приехать туда Виноградова, чтобы получить нужный ему документ. Мы держим всю ситуацию под контролем и уже сегодня вечером арестуем обоих.

– Чтобы опять не было проколов! – строго заметил заместитель директора. – Докладывайте вы, – разрешил он Панкову.

– У меня короткое сообщение. Еще два дня назад, когда вы сказали нам, что против нас действует сам Дронго, я понял – все традиционные методы решения против этого профессионала не годятся. Он сразу разгадает любой наш ход. И тогда мы придумали нетрадиционный ход с подставкой ему нашего человека, чего он никак не мог ожидать.

Именно благодаря этому нам удалось точно установить место и время встречи в Никитском переулке, место и время встречи на ВДНХ, узнать, где находится квартира Дронго, в которой скрываются он сам и Инна Светлова. Наконец, благодаря этому мы смогли узнать, куда поедет Дронго, и раньше его выйти на родителей Виноградова и на его брата Арсения.

– Нетрадиционный ход, – покачал головой заместитель директора. – Вы уверены, что он попался на вашу удочку и теперь вы полностью контролируете ситуацию?

– Почти наверняка, – улыбнулся Панков. – Он доверяет офицеру, оказавшемуся вместе с ним в критической ситуации. Более того, он доверяет ей настолько, что оставил одну, улетев сам в Санкт-Петербург. И пока наши люди очень осторожно вели его там, нам удалось даже установить у него на квартире нашу аппаратуру. Он не сможет даже думать или говорить без нашего присутствия. Ваш Дронго оказался не таким уж страшным. Просто он попался на элементарную уловку, поверил женщине, не поняв, что именно происходит.

– Он может все вычислить, – напомнил заместитель директора. – С ним всегда бывает столько проблем. Не забывайте, он настоящий профессионал. Я бы так не рисковал и просто арестовал бы его.

– Нельзя, – терпеливо возразил Панков, – он последняя ниточка, связывающая нас с Виноградовым. Тот его знает уже в лицо. Он видел Дронго в Никитском переулке и знает со слов Агаева, что это тот самый человек, которому он может отдать документ, похищенный из ФСБ.

Он не стал напоминать о досадной оплошности Мамонтова, чтобы не нарываться лишний раз на раздражительную реплику заместителя директора.

– Так, – подвел итоги совещания заместитель директора, – завтра уже двадцать третье число. Надеюсь, что сегодня вечером вы все сделаете нормально. Буду ждать вашего доклада ровно в девять вечера. Кстати, вы так и не сказали, кого это вы послали вместо Светловой.

– Cпециалиста, – улыбнулся Панков, – настоящего профессионала. Мы сразу поняли, когда Дронго позвонил в МУР, что он попытается найти Светлову. И успели быстро заменить ее нашей сотрудницей. Он ведь никогда в жизни не видел фотографии Инны Светловой, а значит, мог поверить кому угодно.