Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич. Страница 37

Ещё бывает – и работает в нашем психомеханизме! – удовольствие достигания: наличествует потому, что впереди приз – достигнутость. Как заобладавшесть тем, в плохость без чего – себя психовогнал, под тем или иным предлогом. В том числе – и откровенно искусственным.

Это касается что игровых достиганий, что достиганий обслуживающих. Ну, ведущих к результату потому лишь, что нечто другое в тебе – без него пропадёт, того результата. Пропадёт, например, какая-нибудь твоя собственность, – вместе с приятным (и привычным!) чувством собственника, которое в тебе вызывала.

Но если игровые достигания – так сказать искусственны (ну используют, чтоб быть, искусственные предлоги), то обслуживающие – нет. Во всяком случае, на ступень менее искусственны. Или сказать, настолько неискусственны, насколько жизнь вообще не искусственна! Так потому, что теряешь-то нечто весомое, когда теряешь собственность – в случае неудачи того обслуживающего достигания, которое та собственность призывала. А в случае неудачи игрового – теряешь лишь условность.

Правда, собственность – она где-то тоже условность! Что же, тогда так: в случае неудачи игрового – теряешь не просто условность, а голую условность.

4. Базовая тяга испытывать, в смысле что удовлетворять тратой избыток психоэнергетики, обычно донастроена до чувства, а именно – чувства интереса к испытыванию вообще. И тем любое конкретное испытывание интересно бывает уже чисто из-за этого – фоновой (и читай: постоянной!) интересуемости нашей "испытыванием вообще". Но обычно ещё сдабривается и особым интересом – специально выстроенным чувством, устремляющим именно к нему, этому испытыванию. Перед другими возможными, чисто в силу налички этих потенциальных других.

Описанная донастраиваемость базовой тяги испытывать – как раз первый этап развития у нас верхнеярусной психоструктуры. Тот самый "первый побег" из "корня" – на третьем по счёту ярусе.

И поиск новых испытываний тоже донастраивается, так сказать конструкционно улучшаясь. Превращается в поиск интересного, но дело всё в том же – чисто в энергетике: просто некуда силу девать, вот и ищешь ей объект приложения, только уже более обобщённо.

Так что не зря говорили, что испытывание как понятие – охватывает всё в жизни: испытывать, оказывается, можно даже интерес, а ведь он – чувственный двигатель жизни, то есть – вроде как наипервейшая инстанция небезотчётного к ней подхода! Что же, тем самым из него получается инстанция, способная "заворачиваться на саму себя": у людей бывает даже интересуемость – для испытывания! – своим интересом.

И всё обычно напластовывается: то, чего достигаешь, интересно; само достигание – тоже интересно; происходящее вокруг (и из-за) того достигания – "боковым галсом" тоже интересно; и т. д. (например, сáм себе – каков ты в том достигании да преодолении – бываешь интересен). Так что говорить обычно надо о комплексном интересе (если уж в какой момент на интересе себя поймал).

А возжелание и притязание на собственность по нему – уж надстройки над интересом. Ну, в смысле, развиваемость в себе возжелания или такого притязания – в поря́дке психонадстраиваемости над интересом. Тем самым они – уже вторичный и третичный "побеги" от "корня", ежели выражаться в применявшейся образности.

Возжелание – это, так сказать, уплотнённый интерес! Благодаря количеству приобретший другое качество, – согласно закону диалектики.

Возжелание обычно образуется на то, испытывание чего – само по себé удовольствие. Заполучение того, что тебя интересовало, удовольствие просто потому, что как бы говоришь себе: испытываю то, чего хотел. А когда оно – ещё и удовольствие, скажем, телесное (заинтересовался дыней, а теперь вот её, вкусную, употребляешь!), то… в общем, обещающее этакое "двойное удовольствие" – обычно и оформляется в возжелание, а не интерес.

Скажем, заинтересовался новой книгой. И тем стремишься, чтоб тебе её показали. И вот когда показывают, испытываешь удовольствие – просто в демонстрацию себе имения того, чего хотел. Но рассматривание книги – само по себе не удовольствие, в отличие от поедания дыни!

И стоит добавить, что верхнеярусная психоструктура составляется и притязаниями на возжелания – помимо притязаний на собственности. Это второстепенный слой притязаний.

Притязание на возжелание   – это как бы пока выхолощенное возжелание. Оболочка от оного, так сказать. Это если описывать – и сравнивать – с некой долей образности.

Можно добавить, что в порядке возжелания – ты ужé желаешь, в смысле что возбудил и поддерживаешь желание, направленное на что-то, а в порядке притязания  на возжелание – ты не желаешь, а пока лишь желаешь желать то нечто. Так сказать, желание желать, – такая вот "закрученная" психоштучка!  

Но всякий специальный интерес – надуманность в какой-то степени, к коей предрасполагает всё тот же избыток психосилы: ей надо куда-то деться! Итак, имеем надуманность, или сказать – искусственность, – как относимость к особому интересу! В смысле интереса специального, и тем конкретного. Не фонового первичного, то есть, а надставленного над оным локального.  

Другими словами, всё локально интересное – по самому большому счёту неинтересно! (Ну, всегда можно застáвить его найтись неинтересным.) И интересно лишь потому (несмотря на такую неинтересность!), что тебе – с твоей направленной на жизнь силой – деваться некуда. Кроме как на что-либо среди прочего, в принципе пригодное к увязыванию его с каким-либо (по смыслу) интересом.

Что всё это значит? Да то просто, что понятие "интерес" – имманентно увязано с понятием "игра". Читай: с понятием "условность"! Поскольку прямая цель-то – лишь употребить психосилу, всё же остальное при том – непрямая целеполагаемость, а непрямое не может не быть неусловным – хоть в какой-то степени.