Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич. Страница 38
В общем, что происходит из-за интереса, то как раз игра – хоть каким-то боком! И вот тут – спорт как игра. Ну, спортивные игры и соревновательные достигания, сущность коих – сделать чтоб было, при том что может и не быть. Такое как раз интересно! Ну, представляется всем достойным – увязываемости с ним интереса. В силу являемости собой преодоления.
И если жизнь – в наипервичном отношении – идёт на базе интереса, то тем самым может быть идентифицирована как "игра". Какою бы серьёзной (читай: не игровой!) штукой ни казалась! Такое прозрение бывает неожиданным – для многих.
Достигание без дополнительных помех – наислабейшая форма преодоления. Мы это к тому, что у всякого достигания есть имманентные помехи. Которые-то, собственно, и делают его преодолением.
Итак, спортивная или какая иная игра, – как поле для испытывания, одно из возможных! Превращающаяся, начавшись, в поле испытываний. Только что испытывания там – условленные! В смысле того, что то или иное испытывание значение имеет потому только, что оно назнáчено имеющим значение. Искусственно задано таковым, тем выступая заданностью игровых правил.
5. И далее. Испытывать можно только внешнее. Что-либо из него. Себя испытывать нам не дано. Собою, в строгом смысле слова, нам возможно только быть.
То есть что? Всё чему в жизни ты – как имеющая её субъектность – сумел противопоставиться, тут же попадает в поле объектов твоего возможного испытывания. Являющееся бесконечным множеством ненулевой мощности, если выражаться понятиями из математической теории множеств. Попадает, и это значит, что базовое психопонятие испытывания – фактически увязано с обобщительным психопонятием внешнесть. Как раз понимающимся как всё то, чему ты, как субъектность, сумел в себе противопоставиться.
Всё в жизни, касательно чего ты сумел выделиться как субъектность, наполняет твою жизненную внешнесть. Так тоже тут можно сказать. И объект испытывания неизменно выстраивается на базе этого наполнения.
Итак, всё в суперфеномене жизни, по отношению к чему ты сумел вычлениться как субъектность, и есть внешнесть. В том числе, в ней может оказываться и то, что до этого составляло тебя как субъектность, не будучи способным из последней вычлениться.
Ты, в строгом смысле себя, это тот, который дéйствует на момент рассмотрения. Соответственно всё, к чему можешь приложиться в том действии, есть твоя внешнесть. Будучи собой в таком означенном строгом смысле, выступаешь субъектностью. Стало быть, как субъектность в принципе не можешь быть приложен к самому себе. А лишь к тому, что только что было твоей субъектностью.
Другими словами, текущее наше действие не может быть приложенным к самому себе. В принципе не способно иметь себя в качестве своего объекта! Как только это вроде бы происходит, на поверку оказывается, что налицо распавшесть того действия – на новое текущее действие и то, что только что было им.
Итак, внешнесть – это к чему можешь приложиться в своём действии. Чему – как субъектность – сумел противопоставиться, тем самым и получая возможность прилагаться. В частности, совершая над ним действие. Если саму прилагаемость таковым не находить.
Субъектность в настоящем моменте для себя непросекаема! Всё в жизни помимо этой непросекаемости – для субъектности есть внешнесть. Где "просечь" – жаргонное словечко того смысла, что не важно как, но чтоб заметить.
Выражаться пространней, всё что не ты – в своём психоимении себя по жизни, для тебя в той жизни – внешнесть. Другими словами, что бы то ни было из жизни, просекаемое тобой как таковое, автоматически к тому наполняет собой твою внешнесть – на момент просекания. И поскольку все мы разные, то и "не ты" наши оказываются разными. Другими словами, у каждого своя внешнесть! Больше или меньше отличается от той, что у других, и к тому же постоянно у тебя "плывёт" – варьирует по смыслу, по мере времени и твоей саморазвиваемости. Или психодеградирования заместо неё.
Тут нелишне специально отметить: понятие внешнести имеет строгий смысл (ну, чёткую смысловую очерченность) всегда лишь в твоём настоящем моменте. То есть сам принцип понятия "внешнесть" таков, что способно быть определено только мгновенное её значение, относящееся к моменту твоего настоящего.
Итак, внешнесть как всё из жизни, что во временнóм настоящем не включено в твою субъектность – в выступаемости субъектности атрибутом жизни. Когда что-то из жизни – ну, какой-либо элемент жизненаполнения – выступает тобой, то есть слит с тобой как имеющей жизнь субъектностью, ты – как она – не знаешь, что являешься им: как только начинаешь это знать (в любой форме: ментально ли понимать, чувствовать ли, или просто ощущать), то перестаёшь быть с ним слитым, чем он оказывается в твоей внешнести. Выступает её частнопроявлением.
И демонстрирующие частные примеры. Скажем, предметы из так называемого внешнего мира – э́то прежде всего наша внешнесть. Наиболее наглядная её составляющая.
А далее – всяческие отношения между теми предметами, какие только ни можешь вычленить как связный смысл. Каждое из них – тоже элемент внешнести, в смысле что вполне способно выступить объектом приложенности твоего действия – из составляющих твоё временóе настоящее. И сам ты, в своей телесной ипостаси, как такой предмет! И твои – в качестве него – соотнесённости с другими предметами – тоже элементы твоей внешнести. Ну, типа, этот человек сильнее меня, тот человек – слабее, этот стул мне удобен, то кресло – не удобно, и т. д. в сходном духе.
Для верности – ещё пример соотношения сторонних предметов: Вася бьёт Ваню. А ты этот факт выхватываешь, если хочешь, – в качестве объекта возможной прилагаемости своих действий. Могущих оказаться, к примеру, выступаемостью против Васи.
Потом ты – как действующий психомеханизм. Вычленил себя в этом качестве – значит расширил свою внешнесть. На такой вот элемент!