Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич. Страница 45

Это мы разбираем чтó? А насыщение нашей задаваемости себе! И прошли уже две его градации. А третьей будет субъективная собственность – как такая задаваемость. Тут присутствует твоя как субъектности распространившесть (в психо-плане) на прецедентно определяющийся в виду внешнего смысл, так что ты для себя как бы становишься им, а он, соответственно, неявно для тебя как бы тобою. Из чего вытекает, что попираемость этого смысла является тебе попираемостью тебя самого, и потому сопротивляться тому ты будешь ещё сильнее, чем если бы этот смысл проходил у тебя в психике через подсоз­нательное притязание.

Подчёркиваем. Вступая в собственнические отношения с внешнестью, выбранный элемент её превращаешь в себя, что есть самое сильное – в смысле возможного для нас внутреннего хода – при впутывании себя в сеть своих жизненых назначенностей.

То ещё сказать, что вообще с-собственности допускаем в себя самые причудливые. Вплоть до а-ля патологических. В последние внутренне напряжённые натуры прямо-таки западают. И много вычурных, надуманных как смыслы с-собственностей у индивидов детско-юношеского возраста, которым потакают домаш­ние. Во-первых, особь такого возраста вообще ещё психически слаба и неус­тойчива, и ей естественно искать во вне себе опоры, психокостыли. Ими и выступают нахватываемые во внешнем (первым уровнем которого является семейный быт) с-собственности. У мальца, скажем, легко способна образоваться с-собственность на то, чтоб мать ставила ему стакан кефира на ночь. Или обязательно чтоб приходили все желать ему спокойной ночи. и прочее в дом же духе. Нарушение любого подобного смысла вызывает у него невольную реакцию внутреннего про­теста, и бурную, несмотря что подросток вполне тогда понимает незначи­тельность проступка членов семьи – в параллельной рассудочной берущести их неугодного поступка самим по себе, вне контекста. Автору это хорошо знакомо, некоторый период детства он в элементах сам был таким ребёнком...

Итак, не нахватываться – подобно ребёнку! – таких "костылей", несмотря что среда твоя позволяет, потворствуя им. Или даже к ним тебя откровенно провоцирует. Не наватываться, дабы не зависеть психикой от среды, – всё равно ведь она перестанет позволять "костылями" поль­зоваться, можете в том не сомневаться.

4. "Голая" назначенность себе – это подразумеваешь для себя что-то, и обычно – глубоко в уме. То бишь как смысл она – плод глубинной мышленческости. Подразумевание наше себе, глубинно-мышленчески выражающееся! А подразумевание есть некая статическая умозаключённость, то бишь непрерывно переумозаключающееся – как то же самое в его смысловом отношении – нечто. Удерживаешь умозаключённость непрерывным переумозаключением,  что и называем подразумеванием.

Тут дело в том, что понимание смысла может существовать только в виде длящести. Оно как? Ты новый смысл находишь, промыслив связь между двумя другими какими-то смыслами, о чём и говорится, что произведено умозаключение. Но чтобы найденное понималось, его, что называется, надо находить снова и снова. Снова и снова тот сысл умозаключать, что и делаешь, хотя и не развёрнуто, как вначале, первый раз, а только намечательно. Вот этакий квази-статически существующий смысл и будем понимать как подразумевание (чего-то в порядке мы­шления). То есть мышленческое подразумевание как непрерывающееся намечательное промысливание того, что уже промыслилось, по намеченной самым первым ходом мысли к нему, этому "тому", колее.

Ну a решившесть – в порядке обдумывания – чему-то в жизни быть так, а не иначе, это уже направленная наша сделанность из себя – по канве какого-то умозаключения. Ею то умозаключение, как зовущеть к чему-то из внешнести, в его смысле у тебя специально утверждается, тем самым "берясь на изготовку".

8. Добавочное чтение по разделу – для ухвативших его суть

Тот ты, который живёт (ну, производит действо под названьем "жизнь"!), есть единственное в суперфеномене жизни, что никогда не составляет внешнести. А вот любой элемент, составляющий феномен твоей живущести, потенциально есть часть твоей внешнести. Потенциально! То есть пока включаешь его в себя, – ну, в незаметности себе – слит с ним как субъектность, – то он не внешнесть, но, в принципе, его вполне можешь в себе вычленить, и автоматически к тому он и станет частью твоей внешнести.

Внешнесть – всё на что можешь обратить внимание! То есть обращение такое – автоматически ему подлежное выносит в статус элемента внешнести.

Испытывать можно всё, что ни составляет собою жизнь. Буквально всё! Нет такого, чтоб оно было в жизни, а ты в принципе не был способен его испытать. Этому нашему действу – испытывать! – подлежно заведомо всякое жизненаполнение.

Можем испытывать ощущения и чувства, или ситуации и положения, или себя в ситуациях либо положениях, и так далее до бесконечности. Буквально до бесконечности! Пожалуйста вам ещё, если мало: наблюдения, постижения, достижения, или удовольствия и неудовольствия, – всё это тоже возможно испытать.

Узоры испытываний. Предрасположенность к узорам – тем или иным. Сменные моды на узоры – в социумах. На каждый конкретный микропериод социума – мода на испытывания определённого рода. А моды различны от социума к социуму, от места к месту, от эпохи к эпохе. И чем более индивид социализован, тем болей как психика выстроен подобными модами. Теми из них, какие его по жизни настигли.

Подходить более системно, то испытывания можно разделить на позитивные и негативные. Просторечней выразиться, на приятные и неприятные. Неприятные – это, в частности, испытывания любых неприятных чувств. Например, ваши опасаемости чего-то. Приятные же испытывания бывают четырёх родов: экстазные, трансовые, атараксические и нирванические.

Впрочем, стилизация есть стилизация: жизнь её постоянно попирает. Как и здесь у нас: постоянно встречаются испытывания, могущие быть отнесены сразу к нескольким родам. По крайней мере, сразу к двум. Наиболее часто, это испытывания экстазно-трансовые.