Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич. Страница 46

Экстазные – это испытывания интенсифицированности приятности. Чем бóльшую такую интенсифицированность испытывание в себе несёт, тем более оно экстазно.

Например, экстазным будет испытывание любой из телесных функций, по телоустроению увязанных с удовольствием. Скажем, жевание и проглатывание пищи, а потом испытывание "сытого желудка". Или, скажем, эякуляция.

Экстазными также оказываются испытывания всевозможных творческих актов. Например, нахождение нового в порядке достаточно интенсивного размышления. Скажем, необычной теории или неожиданного решения. Или нового в порядке напевания либо наигрывания. Скажем, новой мелодии или хотя бы оранжировки.

Испытывания творческих актов – это испытывания из разряда позитивных. А экстаз можно получить и в порядке негативных испытываний! Перенесение последних – преодоление себя, обычно выступающее у личности некой абстрактной приятностью. Которую тоже – в принципе! – можно интенсифицировать до экстаза.

Трансовые – новизна, необычность и жизнерасширительность в одном пакете. Да к испытыванию такого трансового наполнения – прибавляется ещё и испытывание жизненных достижений, добытых трансом. Всё вместе и даёт испытывательный эффект.

Так что, новые жизнесостояния, жизнеположения, психосамоявленности, – вот что оборачивается трансом. Ну, испытывается под знаком транса.

Атараксические – это отдыхательные, ежели выражаться попроще. Испытывания отряхнувшести с себя надоевших испытываний! В частности, утомивших.

И экстазными они, такие-то "отряхивательные" испытывания, заодно бывают как высвобожденности от анти-экстазных испытываний. Типа утомлявших. Не говоря уже о негативных.

Вообще атараксия – это состояние приятной отрешённости мудреца. Достаточно познавшего жизнь, чтобы это состоянье получить. В себе его неспециально тем познаньем вызвав! Понятие атараксии было в ходу у античных философов. Чем предрасполагает взять его маркёром. Маркёром отдыхательного медитирования! В смысле медитирования, приносящего локальное внутреннее отдохновение. Которое неизбежно испы́тываешь, коль уж оно есть.

Ну и нирванические испытывания – как тотально-атараксические. Присовокупившесть к последним тотальности привносит им новое – повышающее! – качество. Испытывание знания, что будешь в отдыхательности идти до конца, на уже достигнутое в ней наводит некий усугубляющий флёр.

От удовольствий и развлечений – устают тоже люди. Говорят же порой о себе: я устал от развлечений! То есть – устал от позитивного психогнёта, именно это тут в подспуде.  

Ось "развлекательность – отдыхательность" – она как неизбежное к возникаемости в виду поля испытываний. В силу принципиальной выступаемости любой из испытываемостей "психогнётом вообще".

Каков ты, такова и твоя воплощёнка в жизнь – по её характеру! С тем что действует и равносильное обратное: какова твоя жизневоплощёнка, таков и сáм ты! Ну, каковой – по виду и характеру – создалась она, таков и сам ты будешь – по своей сути. Другими словами, ты влияешь на воплощёнку, а воплощёнка – рáвно и не меньше! – на тебя. Такая вот двуликая психотехническая реалия! Именно она велит тебе, чтоб в этой жизни быть, что называется, хорошим: ежели того не будет, значит умудришься ты себя испортить, жизневоплощаясь. Влезши в неприятный – в конечном счёте! – характер испытываний, другим концом оборачивающийся твоей себя портящестью. Вот цена бытия в этой жизни плохим!

Почему, спрóсите, у "плохих" общий характер испытываний неприятен, в неизбежном конечном-то счёте? Так ведь, – повторюсь, – жизневоплощаемость, в её длящести, это в определённом смысле ты сам, и будучи по жизни плохим, то есть вредя из неё кому-то или чему-то, тем неявно самопротивопоставляешься, что в конечном счёте и вылазит: просто не может не вылезть, ибо "куда оно денется с подводной лодки!"

Так что ключ – в эзотерическом факте твоей воплощённости. Во всю эту предметность, что окружает твоё тело, – в которой, кстати, и оно само, поскольку смотрим тут на жизнь из виртуальной точечной позиции в центре своего тела.

Ключ в факте воплощённости! Ибо ты делаешь себе её, а она – другим концом того! – делает себе тебя. То есть, ты делаешь её, а она тем меняет тебя! В смысле, что твоя реализуемость её – с противоположной стороны оказывается твоей облагораживаемостью себя. Или разоблагораживаемостью! Которой открыт, впрочем, путь ещё раз обратно, ибо воплощаемость течёт – как постоянная надставляемость, достраиваемость и пéрестраиваемость, хотя бы в верхних участках (до нижних просто "не доходят руки" добираться, а добрался бы, то была бы тем уже ломка, а не перестройка). Итак, облагороженностью тебя! Ничем другим оказаться ей "не светит", ибо воплощал-то ты всё же именно себя, и от сего в принципе никуда не можешь деться. Воплощение в жизнь – твой поиск себя в новой форме, только и всего. Поиск новой формы себя – за счёт самонадставляемости как инструмента. Надставляемости в себе.

Итак, твоё воплощение в жизнь. Твоя воплотившесть себя жизнью – помимо прочих возможных воплощаемостей, сравнительно менее насыщенных. Как воплощение соотносится с тобой? А так, что ты выражаешь себя в него, а оно выражает себя в тебя. То есть ты – это оно, а оно – это ты. Или лучше даже сказать, ты – это оно тем образом, что оно – это ты! И всем этим другие люди – твои самовоплотительные проекции. Вплоть что и сам ты – каким себя видишь извне (без зеркала кусками, и целиком в зеркале) и изнутри воспринимаешь – есть такая своя проекция. Какими ты их – и себя – себе спроецировал, таковы и перекрёстные отношения возникают – меж ними и ними, и ними и тобой. Отношения, которые бьют тебя больше или меньше, – в своей дериватности от сделанности тобой. И если бьют всё больше, в частности больнее, значит портишь себя этим воплощением. Этой текущей воплощаемостью себя в жизнь. И надо менять её характер, не останавливаясь – при нужде – и перед парадоксальным характером. Несуразным, то есть, – в обывательском подходе.