Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Мейендорф Иоанн Феофилович. Страница 14

Суть прав, признанных таким образом за епископом Рима, состоит в свободе выносить решение о том, следует или нет пересматривать результаты дел о низложении епископов. Папа не выносит приговор по апелляции; если он сочтет нужным, то может аннулировать решение суда и при желании направить легатов для участия в работе трибунала епископов из ближайших к месту конфликта областей для вынесения приговора по апелляции. Правом аннулировать это второе решение отныне папа не обладает. Монсеньор Батиффоль даже предполагает, что в Сардике папа был вообще лишен права судить по апелляции и что каноны в этом пункте являются плодом компромисса с Восточной Церковью [70].

Не разделяя точку зрения монсеньора Батиффоля до конца, мы полагаем, что проблема (которая, впрочем, ранее уже была предметом живого обсуждения в ходе дискуссии XVII–XVIII вв. между галликанами и ультрамонтанами) поставлена им верно: чем, по сути, являются каноны Сардикийского cобора: подтверждением уже существующего положения вещей или же принципиальным нововведением в сфере церковного права?

На наш взгляд, отвечать на этот вопрос следует исходя из смысла общепринятого понимания 6-го правила Никейского Собора. Отцы Сардикийского собора не ввели ничего нового: они лишь трансформировали «обычай» – о нем и писал папа Юлий восточным епископам – в каноническое правило. Этот обычай «почитал» уже апостол Петр: отцы пожелали дать этой практике подтверждение в виде четких правил. Они ясно осознавали, что могут обнародовать эти правила (они обнародовали то, что им было «угодно»), но при этом не могут привносить никаких новшеств в сферу церковного устройства. Власть обнародовать каноны принадлежала только соборам, и ограничивала ее только необходимость добиться одобрения решений и со стороны остальных Церквей.

Нашу интерпретацию сардикийских канонов можно подтвердить ходом разбиравшегося в начале V в. дела пресвитера Апиария, которое служит наглядной иллюстрацией того, как применялись в Церкви канонические нормы – в особенности те, что касались прав римской кафедры.

В это время на Западе, и в частности в Риме, циркулировали сборники с латинскими переводами правил Никейского Собора, куда входили и тексты решений, принятых в Сардике. Так, например, папа Зосима пытается применить на практике право кассации, данное ему по решениям Сардикийского собора, пребывая в полной уверенности, что он действует на основании правил Никейского собора. Когда в 418 г. к нему апеллирует пресвитер по имени Апиарий, отлученный африканским епископом Урбаном Сиккским, он решает отменить приговор суда и заставить пересмотреть его через Карфагенский собор, на котором должны будут присутствовать легаты, наделенные, в соответствии с буквой сардикийских канонов, всеми полномочиями и говорящие от его имени. В 419 г. Карфагенский собор под председательством Аврелия (и, возможно, в присутствии Августина, епископа Гиппонского) в письмах, адресованных Зосиме, а затем его преемнику Бонифацию, соглашается с данной процедурой, но только как с временной мерой – пока не будет выверен текст канонов Никейского Собора. С этой целью отцы, присутствовавшие на соборе, решают запросить исходный текст никейских правил в Константинополе, в Александрии и в Антиохии и то же самое советуют сделать папе. Кроме того, собор, проходивший в Африке, пересмотрел дело Апиария в его пользу.

Такая реакция африканцев показательна во многих отношениях. Что поражает в первую очередь – это абсолютный и исключительный авторитет Никейских канонов, которые епископами, собравшимися в Карфагене, при любом положении вещей соблюдаются до буквы. Они совершенно справедливо игнорируют то, что великий Вселенский Собор учредил право апелляции в пользу Рима, которое они годом раньше, в 418 г., официально запретили под страхом отлучения (Codex canonum ecclesiae Africanae, canon 125: «Ad transmarina qui putaverit appellandum, a nullo intra Africam in communionem suscipiatur» [71]). Вместе с тем они готовы изменить свое решение – они его даже меняют, правда временно, – если им будет доказано, что никейские каноны гласят обратное.

Вскоре в Карфаген были доставлены ответы свтт. Аттика Константинопольского и Кирилла Александрийского. Весьма сомнительно, чтобы в той версии Никейских канонов, которую они отослали африканским коллегам, фигурировали сардикийские каноны. Поскольку дело Апиария было уже улажено, пришлось оставить все как есть. Однако восемь лет спустя, в 426 г., этот пресвитер умудрился вновь навлечь на себя отлучение со стороны своего епископа, вновь направить апелляцию к папе Целестину и добиться права пребывать в общении с римской кафедрой. Целестин вновь направил в Африку своего легата Фаустина с просьбой к епископу Карфагена приступить к реабилитации Апиария.

Епископы африканских провинций в свою очередь направили папе соборное послание, в котором право апелляции к Риму открыто отрицалось. И отрицание это было четко доктринально обосновано.

Прежде всего иерархи сетуют на авторитарную манеру поведения легата, который заявил, что опирается на привилегии Римской Церкви («quasi ecclesiae romanae asserens privilegia») [72]; они заявляют, что Апиарий признался в отступничестве и, следовательно, вопрос о том, чтобы оправдать его, неуместен; наконец, они ссылаются на 5-е правило Никейского Собора (на сей раз достоверное, согласно которому Поместный собор рассматривается как высший трибунал для клириков провинции. Далее: отцы Никейского Собора предусмотрели, чтобы дела какие бы то ни было решались окончательно на тех самых местах, на которых были начаты: ибо ни одна область не будет лишена благодати Святого Духа (nec unicuique provintiae gratiam sancti Spiritus defuturam). <…> Кто поверит, что Бог наш может внушить справедливость в расследовании дела кому-то одному, отказав в этой способности многочисленным епископам, собравшимся на соборе?

К этому доктринальному аргументу против transmarinum judicium [73] отцы Карфагенского собора добавили довод о том, что судье, находящемуся далеко, разбирать дела в провинциях и практически будет довольно сложно [74].

В XVII–XVIII вв. галликане пытались использовать случай Апиария как аргумент против права апелляции к папе. И мы действительно можем сказать, что в Африке это право и не существовало как юридическая практика, поскольку в Африке не принимали решений Сардикийского собора. Однако там был известен обычай, о котором упоминал в своем письме к восточным Церквам папа Юлий, и случаи, когда к Риму обращались с просьбой вынести приговор, были нередки. Блаженный Августин говорит о некоторых из них в письме к папе Целестину (ок. 423). Но этот обычай был следствием авторитета римской кафедры, а не ее юридической власти: коль скоро собор не наделяет епископа Рима никаким правом, то он и не обладает этим правом ex sese [75], так как «ни одна область не лишена благодати Святого Духа»; Дух Святой с гораздо большей вероятностью действует через «многочисленных епископов», нежели через одного посредника.

Упомянув о том, что решения Сардикийского собора на Западе приняты не были, мы должны напомнить и о том, что в дальнейшем они были приняты на Востоке несмотря на свою «западную» окраску, которую порой так любят подчеркнуть. Это принятие было утверждено Трулльским собором и многократно воплощалось на практике – особенно в деле Фотия и Игнатия [76]: то, чего римские легаты в V в. не смогли добиться в Африке, они добились в IX столетии в Константинополе! Впрочем, как мы видели, отцы Карфагенского собора тоже были готовы согласиться с этим правом папы – при условии, что оно будет одобрено единодушно соборным решением.