Три приятеля (сказка) - Квентор Игорь. Страница 15

– Стоять всем! Замочу гадов!

Но, увидев, что никто им не угрожает, протёр глаза и с удивлением спросил.

– Что такое? Уже прилетели?

– Почти, – ответил Мокасин и рассказал о воздушных пируэтах и вынужденной посадке.

Эдик нахмурил лоб и стал сверяться по карте. Выходило, что пролетели они за сегодня всего лишь треть от намеченного на день. Это, конечно, маловато, но не смертельно. Особенно торопиться было некуда. Надо как-то приводить в чувство пипла. Индеец решил поискать знакомые травки и углубился в лесок. Эдик достал припас, пытаясь покормить Гашу щами деда Анисима. Но это было бесполезно. Гаша сжал зубы и лишь отрывисто икал.

Вскоре из леска послышался тонкий свист. Это был индеец. Он явно что-то нашёл. Эдик оставил пипла под присмотром Змея и скрылся среди деревьев. Мокасин стоял у большой сосны и внимательно за чем-то наблюдал. Эдик подошёл ближе, стараясь ступать тихо и незаметно. Мокасин молча указал в глубину леса.

Эдик открыл от удивления рот. Не очень, правда, широко. На миг ему показалось, что он всё ещё спит. Посреди круглой поляны стояла натуральная избушка на самых, что ни на есть, натуральных курьих ногах. Ноги иногда переминались и почёсывали одна другую. Было прикольно. И странно. Внезапно кто-то положил им на плечи тяжёлые руки и по-хозяйски произнёс:

– Здорово, сынки. Каким ветром сюда занесло?

Парни не испугались. Только Эдик сильно побледнел, а Мокасин ещё сильнее удивился: кто это сумел подкрасться к нему сзади, а он и не почувствовал? Перехитрить шамана совсем не просто. Они медленно обернулись и обомлели.

– Ну, ни хрена себе! – вырвалось у Эдика и он тут же извинился. Перед ними стояла дама. Правда, весьма своеобразная, но всё-таки дама. Это была настоящая баба Яга.

– Конечно настоящая! – уверенно произнесла она, прочитав их мысли. – Только не Яга, а Марфа Кузьминишна. Но во всём остальном самая настоящая. Можете потрогать.

Эдик почему-то смутился. Тётка была, конечно, в годах, но выглядела вполне сносно. Принадлежность к колдовскому роду выдавала лишь метёлка, вовсе неуместная в лесу, и разноцветные глаза. Один был совершенно чёрный, а второй – самого обычного василькового цвета.

– Что, парни, языки проглотили?

Эдик опомнился первым. Всё же дамы были его стихией. Он вежливо расшаркался и произнёс приветственную речь, по привычке сдобрив её испанскими оборотами. Бабку это нисколько не впечатлило, и она повторила свой вопрос:

– Ну, так чего тут забыли? Только не говорите, что заблудились. По вашим хитрым физиономиям вижу, что это не так.

– Правда ваша, мадам. Мы, знаете ли, путешественники. А на ваш островок залетели сугубо по аварийным причинам. С товарищем нашим худо. Морская болезнь у него и даже алкогольные микстуры не помогают. Только ещё хуже стало.

– Ну, от этой гадости кому хошь плохо сделается. И где этот ваш товарищ?

– А на берегу, вместе со Змеем.

– Какой ещё Змей? Уж не Горыныч ли?

– Он самый. А откуда вы его, простите, знаете?

– Да вот бабка моя, тоже потомственная колдунья, рассказывала мне как-то про одного Змея. Только тот в пещере далёкой был конкретно заколдован. Никак ей не удавалось его расколдовать. Так и оставила его там. Как же у вас это получилось?

– Да он сам к нам прибился. Сказал, что колдовство то временное было. Вот и кончилось. Теперь он свободный Змей.

– Ладно, топайте на берег, а я сейчас кое-чего прихвачу, да приду, посмотрю вашего страдальца.

Бабка пошла к избушке пешком, не желая летать на метёлке при посторонних. Индеец восхищённо смотрел ей в след и чувствовал, что шаманить она тоже умеет крепко. Вообще-то с такой надо держать ухо востро. Женщины-шаманы – шибко хитрый народ. На всякий случай он переломил четыре рыбьих кости и, поплевав на них, кинул на четыре стороны. Не ахти, какой приёмчик, но всё спокойнее. На берегу Змей широко раздувал ноздри и тревожно принюхивался.

– Что там, в лесу? – спросил он.

– Ты не поверишь, Горыныч, но встретили мы там натуральную бабку Ягу. Марфой Кузьминичной кличут. И что самое интересное: она тебя знает!

– Этого-то я и боялся, – сокрушённо выдохнул Змей и весь как-то сник.

– Что такое, Горыныч? Ты чего это, а?

– Крандец мне, парни. Кончилась моя свободная житуха. И нафига я попёрся с вами? – с тоской в голосе произнёс Змей.

– Да объясни ж, наконец, в чём заморочка?

– Давным-давно меня заколдовала именно бабка Яга. Я в той пещере целых триста лет простоял, как статуй. Триста лет!!! Вы можете себе представить, что это такое, когда триста долгих лет по тебе безнаказанно прыгают блохи и кусаются, падлы. А ты не можешь даже пошевелиться! Я чуть не сдох от злости.

– Но, Горыныч, это ж так давно было. Та Яга уже в пыль превратилась. А эта, вроде бы, вполне современная ведьма. Говорит, что бабка её расколдовать тебя пыталась, да только не вышло что-то. Ты не боись. Мы тебя в обиду не дадим.

Индеец подошёл к Змею и что-то прошептал в самое ухо. Тот недоверчиво посмотрел на него и покачал головой. Однако сделал, как сказал Мокасин: задвинул одну лапу за другую и тихо стал постукивать ею по земле. Рот крепко сжал, а взгляд сделал рассеянным. Индеец до кучи прошептал несколько заклинаний и сунул под каждое крыло по амулету.

Вскоре из лесу показалась Марфа-Яга. Шла она пешком, чтобы не тратить зазря метёлкину силу. В руках несла дымящийся котелок и что-то тихо в него шептала. Пахло из котелка очень даже приятно и сытно. Ни на кого не глядя, бабка подошла к скрюченному Гаше и, пристально посмотрев ему в глаза, требовательно приказала:

– Ешь!

– Не могу, – простонал Гаша, пытаясь разглядеть слезящимися глазами женщину. В затуманенном мозгу вяло пронеслось: « – Во, опять Дон Хуан нарисовался. Под ведьму косит. Пожалуй, своим Союзникам сдаст, если я не соглашусь сожрать эту отраву».

– А, давай сюда своё варево. Хуже не станет. Хуже уже некуда. Дальше лишь понос и смерть.

Парни решили тоже перекусить и сели возле корзины на молодой травке. Змей всё постукивал лапой и недоверчиво косился на бабку. Та, чтобы не смущать его, подошла к мужикам и спросила:

– А, может, погадать кто желает? Судьбу там узнать, то, сё, сколь проживёшь, когда помрёшь, где зароют, а?

– Мне гадать категорически нельзя, – сказал Эдик. – Иначе мне придётся тут же тебя застрелить. Агент я тайный. Ясно тебе?

– Конечно, ясно! Чего ж тут не ясно. Ну, а ты, пришелец из далёких земель, не желаешь ли Судьбу узнать?

Индеец был слегка удивлён её проницательностью и с интересом согласился. Бабка походила вокруг него, посмотрела и так, и эдак. Понюхала воздух. Пару раз крепко зажмурилась, и на лице её отразилось недоумение.