Очи познания: плоть, разум, созерцание - Уилбер Кен. Страница 2

Ни одна из моих концепций не привлекла большего внимания и не привела к более интенсивной полемике, как «до/над-заблуждение», так что, пожалуй, мне стоит начать свой комментарий именно с нее. Я открыл «до/над-заблуждение» в результате анализа своих собственных ошибок. То есть это произошло, когда я осмыслил, почему романтические взгляды на мир поначалу кажутся довольно убедительными (и почему почти все люди начинают свое исследование духовности с романтического воззрения) и все же проявляют неспособность включить реальные эмпирические данные и свидетельства о филогенетическом и онтогенетическом развитии.

Общее воззрение романтизма довольно прямолинейно: согласно ему, младенцы и первобытный человек начинают свой путь с бессознательного единства с миром в целом (и чистым Я), будучи погруженными в нечто вроде первозданного рая (либо буквально земного Эдема, то есть фуражно-кормодобывающей экологической мудрости, либо «блаженного» младенческого слияния «с матерью и миром»). В ходе последующего развития сей первозданный рай неизбежно утрачивается, когда из этой первичной Основы возникает эго, разбивающее на осколки это «неотчужденное» состояние и создающее тем самым мир греха, страдания, экологической катастрофы, патриархальной жестокости и общей пагубности. Но личность (и человечество) могут отбросить свою излишне аналитическую, разделяющую и расколотую позицию, вернувшись обратно и восстановив целостность первоначальной погруженности (но теперь в зрелой и сознательной форме или на более высоком уровне). Изначальная целостность, объединенная теперь с аналитическими способностями, приведет к обновленному раю на земле, экологически защищенному и сбалансированному, породив освобожденное неотчужденное сознание, являющееся духовным в самом глубоком и истинном смысле этого слова.

Как я объяснил во введении ко второму тому своего собрания сочинений, я начал писать и «Проект Атман», и «Восхождение из Эдема», чтобы доказать концепцию романтизма. Во всяком случае, никоим образом нельзя утверждать, будто данное воззрение мне непонятно и, дескать, я никогда ему не симпатизировал. В своей фазе 1 я был его самым страстным приверженцем. Но чем больше я пытался приспособить романтический подход к тому, чтобы он объяснил реально имеющиеся данные, тем яснее вырисовывалась его несостоятельность. Во время длительного периода интеллектуального отчаяния я медленно, но верно пришел к отказу от позиции исключительного романтизма (сохранив при этом некоторые из его наиболее стойких истин), перейдя к единственному воззрению, которое, как мне показалось, было способно беспристрастно справиться с колоссальным количеством имеющихся данных. Таковым воззрением была модель развития, или эволюционная модель.

Изучив собственную раннюю и фанатичную приверженность романтизму, я смог реконструировать то, что, по моему убеждению, является интеллектуальными ошибками, приведшими к данному воззрению. Их можно обобщить в концепции «до/над-заблуждения» (ДНЗ) – или «путаницы „до“ и „над“». ДНЗ попросту означает следующее: в любой достоверно установленной последовательности развития, где развитие проходит от до-x к x и над-x, состояния «до» и состояния «над», поскольку и то, и другое являются состояниями не-x, как правило, смешиваются и приравниваются друг к другу просто по причине их кажущегося сходства. И дорациональное, и надрациональное суть нерациональное; и до-конвенциональное, и постконвенциональное суть неконвенциональное; и доличностное, и надличностное суть неличностное и так далее. И когда мы смешиваем «до» и «над», это приводит к одному из двух неприятных последствий: мы либо низводим надрациональные, духовные, сверхсознательные состояния до дорационального, инфантильного, океанического слияния (как поступал Фрейд); либо возвеличиваем инфантильные, детские, дорациональные состояния до трансцендентального, надрационального, надличностного сияния (как нередко поступали сторонники романтизма). Мы сводим «над» к «до» или же возносим «до» к «над». Редукционизм – довольно очевидное и хорошо изученное явление; а элевационизм (или неоправданное возвеличивание) был излюбленной вотчиной романтизма.

Что ж, сторонники романтизма – и я в фазе 1… Чуть ниже я приведу пояснения, пока же отмечу, что подавляющее количество данных указывает на то, что младенцы (и ранние гоминиды) в общем обитали не в надрациональном раю, а в дорациональном забытьи. Пробуждение рационального, самосознающего эго от этой дорациональной и дорефлексивной дремы и вправду подразумевало мучительное прозрение относительно ужасов явленного мира, но прозрение это было не падением из предшествовавшего ему сверхсознательного состояния, а развитием вверх из подсознательной погруженности. Сама подсознательная погруженность уже есть падение: она уже существует в явленном мире голода, боли, конечности и смертности (просто не осознает в полной степени эти мучительные факты). Сходным образом рациональное эго, вовсе не являясь пиком онтологического отчуждения, в действительности в процессе развития находится на полпути к сверхсознательному пробуждению. (Эго на самом деле не является низшим адом; оно просто ощущается как таковой, – это аналогично обморожению, при котором затронутая им часть тела не болит, пока в нее не начнет возвращаться тепло.)

Но сторонники романтизма, правильно поняв, что Дух лежит за пределами исключительной рациональности и что рациональное эго стоит вне недвойственного духовного сознания (и даже противостоит ему), далее совершили классическое возвеличивающее ДНЗ: они посчитали, что доисторическая дрема в раю представляла собой первичную цельность, из которой человечество выпало и в которую оно должно вернуться, чтобы положить начало надрациональному раю. И данное глубоко регрессивное воззрение на потенциалы развития человека легло в основу всех прекрасно известных ограничений, можно даже сказать – ужасов, романтизма: от навязчивой одержимости собой и своими чувствами (сопровождающейся регрессией от мироцентризма к социоцентризму и эгоцентризму) до импульсивной безнравственности (сопровождающейся регрессией от постконвенционального сострадания к конвенциональной заботе и доконвенциональным влечениям). Все это объявлялось чем-то находящимся «за пределами рассудка», тогда как в большинстве случаев речь шла о том, что попросту было ниже его.

Все это стало мне очевидно, когда я реконструировал собственные ошибки. И все это разрешилось при помощи концепции заблуждения «до/над» (или «пред/пост»). Сама идея первоначально была представлена в «Проекте Атман», который был первой крупной работой, возвестившей идеи фазы 2. Она была детально проработана в очерке «До/над-заблуждение», включенном в настоящее издание.

В течение почти двадцати лет с момента публикации «Проекта Атман» в отношении до/над-заблуждения регулярно отпускались два типа критических замечаний. Низводящие редукционисты атаковали данную концепцию за то, что она в принципе допускает существование надрациональных и надличностных состояний (они все еще изо всех сил стараются низвести все «над»-состояния до ранга бурных прорывов инфантильной и дорациональной глупости). А возвеличивающие элевационисты с негодованием нападают на нее за то, что она утверждает, что младенцы и дети (а также первобытный человек) исключительно дорациональны и не имеют доступа к какого-либо рода духовным, или надличностным, состояниям. Оба типа нападок совершенно предсказуемы из логики самой концепции ДНЗ, если она как таковая верна; и все же стоит отметить, что обе стороны в своих презентациях преувеличивают жесткость моих взглядов, которые на самом деле гораздо мягче.

Во-первых, что касается редукционистов, я не считаю, что все или хотя бы большинство этих состояний, в отношении которых утверждается, будто они надличностны или духовны, в действительности являются таковыми. Способность человека к самообману слишком велика, чтобы принимать все подобные заявления за чистую монету. Крайне критичное, временами скептическое и, порою, даже полемическое отношение – вот что должно нас постоянно сопровождать на пути к истине любого рода. Похоже, что в духовных кругах и вправду более всего недостает здорового скептицизма, возможно по той причине, что его путают с отсутствием веры. Хотя данную позицию и можно понять, она, конечно же, ошибочна. Тем не менее, противостоя редукционистам, я – опираясь на колоссальный объем данных из различных культур – отказываюсь отрицать и отвергать все надличностные, надрациональные и мистические состояния, так, словно они являются исключительно раздражающими прорывами инфантильных и первобытных фантазий.