Всегда вчерашнее завтра - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 34

Но спустя год уже не вызывало сомнений полное крушение восточного блока, и западные страны резко осудили, когда в Вильнюс снова ввели русские танки и войска. Но на этот раз Горбачев твердо решил не отступать. Единство Советского Союза – последняя карта, еще остававшаяся в его руках.

Однако январские события в Вильнюсе заставили руководство КГБ пересмотреть свои планы. Стало ясно, что в любой момент может произойти общая дестабилизация ситуации и Литва выйдет из страны. Именно тогда принимается секретное решение об «агентах центрального подчинения». Во всех республиках, особенно в Закавказье и Прибалтике, наиболее склонных к сепаратизму, создавались организации такого рода, куда входили и прежние «агенты центрального подчинения», которые и раньше давали информацию напрямую в Москву, минуя местные органы безопасности. Теперь этим агентам предстояло сформировать местные резидентуры и быть готовыми функционировать в условиях отделения их собственных республик от единой страны, в условиях автономного существования.

Для организации такого рода резидентуры и упорядочения координат «агентуры центрального подчинения» в каждую республику засылалась специальная группа КГБ. Это произошло уже после мартовского референдума, на котором подавляющее большинство населения Союза проголосовало за единую страну. Имея подобный результат народного волеизъявления, руководство КГБ начало действовать более активно.

В Вильнюс, Тбилиси и Ереван, как столицы самых опасных республик, были командированы наиболее опытные профессионалы для проведения сверок по работе «агентур центрального подчинения». В то время в этих трех республиках у власти уже находились оппозиционные группировки, возглавляемые такими сепаратистами, как Ландсбергис, Гамсахурдиа и Тер-Петросян. При этом в Литве все еще функционировала республиканская служба КГБ, не подчинявшаяся местным властям, а в Грузии и Армении продолжали оставаться достаточно большие силы для нанесения ответного удара победившим сепаратистам.

В Литву отправилась самая опытная группа в составе Савельева, Лозинского, Потапчука и Семенова. Они проживали на конспиративной квартире и почти не имели контактов с местными офицерами КГБ, общались с ними через посредников, одним из которых, и самым важным, был полковник Лякутис.

Документы готовились больше двух месяцев, с июня по август. Одновременно и параллельно в республике работали специальные группы Главного разведывательного управления Генерального штаба СССР и оперативная группа Министерства внутренних дел, которое к этому времени возглавлял беспощадный к компромиссам и твердый в отстаивании собственных взглядов генерал Пуго.

Возглавлявший группу полковник Игнат Савельев считался опытным офицером КГБ. Он готовил не просто агентов, он готовил глубоко эшелонированную агентуру, способную действовать в течение многих десятилетий в автономных условиях независимого существования. Похоже, Савельев и ему подобные офицеры предугадывали возможные варианты развала Советского Союза.

Шестнадцатого августа все было готово. Но Савельев принял решение выехать девятнадцатого, чтобы успеть сдать документы к двадцатому числу. Они рассчитывали еще поработать в субботу и воскресенье. Уже восемнадцатого начали поступать неясные сведения, заставившие предположить возможную активизацию действий КГБ, и не только в странах Прибалтики.

Вечером семнадцатого Савельев выехал в Ригу, чтобы встретиться в гостинице «Латвия» с одним из агентов, уже давно сотрудничавшим с КГБ. Завербованный еще в годы своей работы в России, он, переехав в Вильнюс десять лет назад, все так же исправно давал информацию, которая оплачивалась из специальных целевых средств КГБ. В отличие от агентуры МВД, почти не получающей денег, так как она в основном состояла из уголовников и сутенеров, а выделявшиеся средства часто присваивали сотрудники уголовного розыска, агенты КГБ вознаграждались аккуратно.

Агент по кличке Маркиз ждал полковника Савельева в номере люкс на девятом этаже. Эти номера располагались несколько в стороне от общего коридора, где всегда находился дежурный администратор. В номер можно было попасть прямо с лестницы, что Савельев и сделал, войдя в комнату без стука. Большой номер люкс состоял из гостиной, спальни и двух туалетов, один из которых располагался у входа.

На Маркиза возлагались особые надежды по дальнейшему функционированию местной агентуры КГБ. Из-за конспирации Савельев не имел права встречаться с агентом в Литве, и для этой цели полковник прилетел на один день в нейтральную Ригу, откуда поздно ночью собирался вернуться в Вильнюс на автобусе, чтобы уже в понедельник отправиться с готовыми материалами в Москву. Внедренный в руководство «Саюдиса» еще на первом этапе его зарождения, Маркиз входил в высшее руководство организации, столь активно выступающей против Москвы. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Практически по всей территории Советского Союза оппозиционные коммунистической партии народные фронты формировались под неусыпным наблюдением всевидящего ока КГБ СССР.

Тогда еще никто не подозревал, что искусственно создаваемые партии и блоки вскоре возглавят национальные движения в своих республиках, а бывшие агенты КГБ окажутся просто вынужденными встать во главе этих процессов, не в силах остановить или повернуть их обратно. Первоначально в руководство оппозиционных народных фронтов подбирались либеральная интеллигенция, густо нашпигованная агентами КГБ, и местные националисты-истерики, уже давно находившиеся под плотным контролем контрразведки. Но в силу общего развала процесс пошел совсем в другую сторону. И хотя в самом «Саюдисе» больше половины его руководства так или иначе находилось в связи с агентурой КГБ, тем не менее именно эта организация возглавила национальное движение народа за независимость. Выстраданная народом свобода не подчинялась воле нескольких человек, пусть даже очень авторитетных и признанных в республике.

Маркиз, красивый, холеный мужчина лет сорока пяти, в свое время вместе с семьей был выслан в Сибирь, где его завербовал КГБ еще в совсем молодые годы. Теперь, ожидая визита полковника, он нервно курил, сминая уже пятую сигарету.

– Добрый вечер, – поздоровался полковник, войдя в комнату.

Маркиз быстро поднялся, кивнул. Агенты обычно за руку с офицерами КГБ не здоровались. Сказывалась определенная дистанция в общении.

– Когда вы прилетели из Вильнюса? – поинтересовался Савельев, усаживаясь за столик.

– Вчера вечером. Обычно я останавливаюсь в этом отеле. – По-русски Маркиз изъяснялся с легким акцентом, несмотря на годы, прожитые в России.

– Я знаю, – кивнул Савельев. – Мы считали целесообразным встретиться именно здесь, чтобы не подвергать вас ненужному риску. Сейчас в самом Вильнюсе достаточно неспокойно.

Маркиз достал очередную сигарету.

– Я об этом хотел с вами поговорить. В ближайшее время руководство «Саюдиса» планирует проведение широкомасштабных акций протеста. Они не пойдут на подписание союзного договора ни при каких вариантах. Этого не будет никогда. Литва откажется подписать такие документы.

Оба собеседника знали, что девятнадцатого августа в Ново-Огареве намечено подписание Союзного договора, юридически закрепляющего новое положение республик. И если для одних это была необходимая формальность, то для других – почти революционный шаг вперед. Но только не для Литвы, уже год назад провозгласившей свою формальную независимость от Советского Союза.

– Может, стоит поговорить с другими деятелями «Саюдиса», – предложил Савельев, – постараться убедить их в целесообразности такого шага?

– Нет, – возразил Маркиз, – это очень серьезно, и они никогда не согласятся. Договор наша республика не подпишет.

– Но это донкихотство, – поморщился Савельев, – вы же понимаете, чем все это может кончиться. Танки и спецподразделения снова войдут в Вильнюс, только на этот раз более основательно. И просто сметут весь «Саюдис».

– Вполне вероятно, – согласился Маркиз, – но есть идеалы, которыми наша республика не станет торговать. Это принципы независимости и суверенитета. Мы не подпишем Союзный договор.