Первое послание к Коринфянам - Прайер Дейвид. Страница 16

Мудрость мира сего (3:18–23)

Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. 19 Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: «уловляет мудрых в лукавстве их». 20 И еще: «Господь знает умствования мудрецов, что они суетны». 21 Итак никто не хвались человеками, ибо все ваше: 22 Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, – все ваше; 23 Вы же – Христовы, а Христос – Божий.

Заключительные строки гл. 3 вновь возвращают нас к теме мирской мудрости и тщетности любого восхваления стоящих у власти. Мир, конечно же, думает иначе, однако мудрость мира сего есть безумие пред Богом (19). Истинно мудрые в глазах Божьих – те, кто сознательно отвергает эту мирскую мудрость и по отношению к людям и вещам занимает такую позицию, которую всякий назовет безумием (18). Согласно такому представлению, для восхваления себя или кого-либо другого нет никаких оснований, потому что все и вся – это Божий дар недостойным грешникам, включая таких почтенных апостолов и учителей, как Павел, Аполлос и Кифа, не говоря уже о мире, жизни и смерти, настоящем и будущем. Следовательно, совершенно неуместно хвалиться людьми или вещами, которые щедро дарованы нам великодушным Богом. И действительно, заключает Павел, тот факт, что они даны нам как дар Его благодати, должен постоянно осмысляться в контексте того, что мы принадлежим Самому Христу (…вы же – Христовы, 23). Он доводит свою аргументацию до логического конца, подчеркивая, что Христос – Божий (23), и, видимо, тем самым указывая на зависимость Сына от Отца и на Его послушание Отцу (ср.: 1 Кор. 15:28).

Служители и домостроители (4:1–7)

Итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих; 2 От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным. 3 Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. 4 Ибо, хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь. 5 Посему не судите никак прежде времени, пока не приидет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога.

Если у коринфян сложилось совершенно неправильное представление о том, кто такие Павел, Аполлос и Петр, то кто же они на самом деле? Итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих (1). Ориентированные на людей, коринфяне выражали им свою преданность. Это была преданность людям Божьим, но всего лишь людям. Именно так поступал и учил мир – и так происходит в нем и поныне, не в последнюю очередь благодаря мощному влиянию телевидения. Каждый раз, когда церковь следует каким-то известным именам и начинает ориентироваться на человека, она необдуманно подражает миру. Нет, говорит Павел, не превозносите людей: вы – не их слуги, а вот они – ваши служители. Слово, переведенное как служители, необычно, и буквально означает второстепенного гребца, то есть того, кто просто следует указанием вышестоящего и выполняет свою работу. Этот вышестоящий – Иисус Христос.

Второе слово, домостроители, для Нового Завета довольно обычно. Греч, oikonomos представлял собой эконома-домоправителя (управителя) или надзирателя (нередко из рабов), задача которого состояла в том, чтобы снабжать господ большого имения пищей и всем необходимым. Он нес ответственность не перед товарищами, а перед своим господином. От него не требовалось проявления собственной инициативы и, тем более, власти. Он просто исполнял повеления своего хозяина и следил за его делами. Таким образом, Павел считает, что он несет ответственность не перед коринфянами или другими людьми (3), а только перед Господом (4). Он прекрасно понимает, что должен дать отчет в своем домостроительстве, и острое осознание этого заставляет его не просто внимательно относиться к нуждам коринфян. Он не собирается ими повелевать. Он не намерен заискивать перед ними. Он не намерен поступать безответственно, равно как не намерен лишать их того, что дал Бог. Подобно хорошему домостроителю, он хочет сделать так, чтобы в нужное время они получали правильное питание. Он должен им давать только то, что сам получил от своего хозяина. Как Божий служитель, он прежде всего руководствуется мыслью о том, что однажды ему придется предстать с отчетом перед Богом (ср.: Евр. 13:17; Иак. 3:1).

Воспринимая себя и других в качестве домостроителей, Павел призывает коринфян воздерживаться от оценок: не осуждайте нас, но и не превозносите. Предоставьте это дело Господу: Ему предстоит вынести окончательное решение. Если кто-нибудь окажется достойным похвалы за свое домостроительство, Господь Его похвалит (5). Не судите никак прежде времени, то есть до тех пор, пока все не станет ясным, а это произойдет лишь тогда, когда придет Господь. Он осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечное намерение (5), причем доброму служителю или управителю не следует бояться этого. Павел не чувствует за собой никакой вины за то, каким образом он до сих пор совершал свое управление, домостроительство (4), однако сама по себе чистая совесть не тождественна полному оправданию: только Бог, праведный Судья, может и наказать, и оправдать. Павел с радостью готов предоставить решение Богу.

Особый интерес вызывает ст. 4. Его первую часть можно истолковать примерно так: «Моя совесть чиста, однако я не оправдываюсь на этом основании». О том, как Павел понимал роль совести, сказано в Послании к Римлянам. «Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, – вдень, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа» (Рим. 2:14–16). Павел сам однажды сказал Феликсу, правителю Иудеи: «Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми» (Деян. 24:16). Однако даже если бы совесть и мучила его, он знал две ободряющих и очищающих тайны, суть которых кратко выражена в следующих отрывках: «Кольми паче Кровь Христа… очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному» и «…Бог больше сердца нашего и знает все» (Евр. 9:14; 1 Ин. 3:20).

Греческие и римские философы (например, Платон и Сенека) полагали, что совесть – это верховный судья. Однако Павел считает, что такая прерогатива принадлежит одному лишь Богу. Основная причина, по которой Павел может ощущать свою совесть, заключается в том, что силой Христова креста Бог «оправдывает нечестивого» (Рим. 4:5), поэтому, когда в ст. 4 апостол говорит, что ничего не знает за собой, он не оправдывается, но тем самым указывает на единственную причину оправдания и единственный источник чистой совести – на «Иисуса Христа, и притом распятого». Нет ничего удивительного в том, что именно это он и сделал по сути основой своей проповеди.

Интересна заключительная фраза ст. 5, потому что в оригинале ударение падает на первое и последнее слово: Тогда… от Бога, то есть истинный Суд будет именно тогда, когда придет Иисус, а не раньше и уж точно не сейчас, когда всякий суд является нечем иным, как «предубеждением»; а что касается похвалы, то она будет от Бога, а не от кого-либо другого, будь то в Коринфе или где-либо еще.

Через учение, изложенное в этом отрывке, христианам открывается путь к истинной свободе. В прошлом Павел был жестоким гонителем христиан, как сам он позднее с готовностью признавался (15:8,9), однако он пережил столь глубокий опыт прощающей Божьей благодати, что смело мог сказать:…я ничего не знаю за собою (4). Всю свою оставшуюся жизнь (после втречи с Господом на пути в Дамаск) он посвящает служению Христу и домостроительству тайн Божьих [47]. Он знает, что критерием оценки его служения для Господа будут не успех или популярность, а верность: От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным (2) [48].