Письма Махатм - Ковалева Наталия Евгеньевна. Страница 34

[Испытываемые Махатмой Кут Хуми сложности при ведении переписки с Синнеттом]

А теперь обратимся к более важным делам. Время дорого, а материалы (я подразумеваю письменные принадлежности) еще более драгоценны. «Осаждение» в переписке с вами становится незаконным; отсутствие чернил и бумаги не оставляет шанса для тамаши•, и я нахожусь далеко от дома и в таком месте, где магазины письменных принадлежностей менее нужны, чем воздух для дыхания, и наша переписка угрожает оборваться внезапно, если я не распоряжусь более рассудительно имеющимся под рукой запасом. Один друг обещает снабдить меня при крайней необходимости несколькими случайно уцелевшими у него листами, памятными остатками завещания его дедушки, на которых тот лишил его наследства и, таким образом, оставил ему «состояние» [82]. Но так как мой друг, по его словам, в течение последних одиннадцати лет не писал ни строчки (кроме одного раза, на такой бумаге, как эта «double superfine glace» [83], изготовленная в Тибете так примитивно, что вы бы непочтительно приняли ее за промокательную бумагу, а завещание написано на подобной же бумаге), мы могли бы с успехом сразу же перейти к вашей книге. Так как вы оказываете мне честь, спрашивая мое мнение, могу сказать вам, что создание такой книги – превосходная идея. Теософия нуждается в такой помощи, а результаты будут такие, каких вы ожидаете в Англии. Это также может помочь нашим друзьям, главным образом в Европе.

[Вопрос о возможности публикации писем Махатмы Кут Хуми; организационные вопросы]

Я не накладываю никаких ограничений на использование вами того, что я писал вам и мистеру Хьюму, полностью полагаясь на ваш такт и здравое суждение в отношении того, что и как должно печататься. Я только должен просить вас по причинам, о которых должен умолчать (уверен, вы будете уважать мое молчание), не использовать ни единого слова, ни единого отрывка из моего последнего письма вам без указанного числа – того письма, которое было написано после моего долгого молчания, а также из первого письма, переправленного вам нашей Старой Леди (я только что цитировал из его четвертой страницы). Сделайте мне одолжение, если мои скромные письма вообще стоит сохранять, отложите его в отдельном, запечатанном конверте. Вы можете его распечатать только по истечении некоторого времени. Что касается остальных писем, я предоставляю их кромсающим зубам критики. Также не хочу вмешиваться в ваш план, который вы мысленно уже набросали. Но я усиленно рекомендовал бы вам при его выполнении обращать величайшее внимание на малые обстоятельства (не могли бы вы снабдить меня каким-нибудь рецептом синих чернил?), которые способны служить доказательством невозможности обмана или тайного сговора. Поразмыслите хорошенько, каким смелым предприятием является приписывать Адептам феномены, которые спириты уже заклеймили как доказательство медиумизма, а скептики – как ловкий обман. Вы не должны пропускать ни йоты, ни крошечки косвенных доказательств для укрепления вашей позиции – это то, чем вы пренебрегли в вашем письме «А» в «Пионере». Например, мой друг рассказывает мне, что это была тринадцатая чашка [84], и притом такой формы, какой в Симле не найдешь:

«Так, во всяком случае, говорит миссис Синнетт. Я сам не обыскивал лавок фаянсовой посуды. Также бутылку я наполнил водой собственноручно, и она была только одной из четырех, имеющихся в корзинах у слуг. Эти четыре бутылки только что были принесены назад пустыми после бесплодных поисков воды, за которой вы посылали слуг в маленькую пивоварню с запиской. Остаюсь в надежде, что меня извинят за мое вмешательство.

С почтительным приветом леди

ваш «Лишенный Наследства».

Подушка была выбрана вами самим, и все же слово «подушка» встречается в моей записке к вам; аналогично этому слово «дерево» или что-нибудь другое было бы написано, если бы вы выбрали другое вместилище вместо подушки.

[Теософия и спиритуализм. Оккультные феномены]

Вы найдете, что все подобные пустяки послужат вам крепким щитом от недоверия и насмешек. Затем вы, конечно, будете стремиться доказать, что теософия не новый кандидат, предлагаемый мировому вниманию, а только новое изложение принципов, которые признавались уже в ранней истории человечества. Историческая последовательность должна быть сжато, но все же наглядно прослежена через этапы развития философских школ; она также должна быть иллюстрирована описаниями экспериментальных демонстраций оккультной силы, приписываемой различным тавматургам. Перемежающиеся вспышки и затихания мистических феноменов так же, как и их перемещения из одного населенного центра в другой, показывают игру борющихся сил духовности и животности. А под конец будет ясно, что нынешняя нарастающая волна феноменов с ее различными воздействиями на человеческое мышление превращает возобновление теософских исследований в неотложную необходимость. Единственная проблема, которую предстоит разрешить, это проблема практическая – как лучше способствовать необходимому изучению и сообщить восходящий импульс спиритуалистическому движению. Хорошим началом будет сделать прирожденные способности внутреннего человека более понятными, постижимыми. Изложить научное утверждение о том, что если акарша (притяжение) и пршу (отталкивание) являются законом природы, то не может быть взаимоотношений между чистыми и нечистыми Душами, воплощенными или развоплощенными; следовательно, девяносто девять из ста предполагаемых контактов с духами ложны. Это великий, требующий обоснования факт. Таким образом, хотя и можно было произвести лучший отбор иллюстрирующих эпизодов для «Теософа» в виде хорошо удостоверенных исторических фактов, все же мысль о необходимости направить умы любителей феноменов в полезные и поучительные каналы, отвращая от одной только медиумистической догмы, была правильна.

[Просветительская деятельность теософов, условия ее успешности]

Что я подразумевал под «отчаянным предприятием»? Это означало следующее: если рассмотреть великие задачи, стоящие перед нашими теософскими добровольцами, а особенно если взглянуть на множества активных сил, уже выстроившихся или собирающихся выстроиться, чтобы выступить против них, то мы вполне можем приравнять просветительскую инициативу теософов к тем отчаянным усилиям, направленным против подавляющего превосходства противника, на которые пускаются истинные солдаты во имя славы. Вы хорошо сделали, что усмотрели «большую цель» в маленьком начинании Теософского общества. Конечно, если бы мы собственной персоной взяли на себя его основание и управление, весьма возможно, что оно было бы совершеннее и сделало бы меньше ошибок. Но мы не могли сделать этого, и также это не входило в наши планы: задача была дана двум нашим сотрудникам [85], и им было предоставлено, так же как теперь и вам, делать все, что они могут при данных обстоятельствах. И многое было сделано. Под поверхностью спиритуализма прокладывает себе путь расширяющееся течение. Когда оно появится на поверхности, его эффект будет очевиден. Уже многие умы, подобно вам, размышляют над вопросом оккультных законов, побужденные к тому этой агитацией. Подобно вам, они не удовлетворяются тем, что было известно до сих пор, и требуют чего-то лучшего. Пусть это ободрит вас.

Не совсем правильно, что такие люди в Теософском обществе «находились бы в более благоприятных обстоятельствах для наблюдения» с нашей стороны. Лучше сказать, что присоединением других сочувствующих к этой организации они стимулируются к усилиям и побуждают друг друга к исследованиям. Единение всегда дает силу. А так как оккультизм в наши дни напоминает «отчаянное предприятие», то единение и сотрудничество необходимы. Единение в самом деле подразумевает сосредоточение жизненных и магнетических энергий против враждебных токов предрассудков и фанатизма.