Куда они уходят - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 60
Кошка за многие годы привыкла ко всему, но даже ей сейчас сделалось не по себе. За окном, где и без того всегда было сумрачно, заклубился-застонал настоящий Мрак…
Колдунья взяла с уже опустевшего столика каменную ступку с жерновом и, занеся ее над булькающим варевом, принялась медленно крутить ручку. Из маленького отверстия на дне ступки в кипящее зелье начали падать синеватые вязкие горошины.
– В каждой капле нечисти злобный рой, – продолжала старуха, – в каждом рое нежити ровный строй… Как песок зернистый на дне реки, ждите, вашей сущности вопреки, слова колдовского, каким я вас вызволю из плена в урочный час!
Кошка вспрыгнула на шкаф и, вытянув шею, заглянула в раскаленный котел. В багровой, с чернотой, мутной воде, теснясь, копошилось огромное скопище мерзких тварей, пришедших на зов Белой Колдуньи. Даже такие – еще полупрозрачные, до конца не материализовавшиеся, каждый размером, самое большее, с мизинец – они вызывали если уж не страх, то весьма неприятные чувства… Четвероногая советница гнусаво мяукнула, представив, что будет, когда вся эта орава вылезет наружу. Хозяйке-то ничего, ее не тронут, она Призывающая! А вот всем остальным…
– Мрр, – прищурилась кошка, – не хватит тут моих девяти жизней! Опр-ределенно не хватит…
Бросив прощальный взгляд на госпожу, кошка бесшумно соскочила со шкафа, приоткрыла лапой дверь – и была такова! Кошки – они сами по себе. Особенно когда им что-то угрожает…
– Пар-рдон м-муа, хозяйка! – негромко урчала беглянка, безошибочно пробираясь по затянутому плотным колдовским туманом Разлому к вожделенной границе. – Не волшебники м-мы… Так что не сер-рчайте, мрр!
Она вспомнила огромную Равнину и жалобно мяукнула, представив, во что превратятся ее шелковые лапки после недели пути на своих четырех… Даже мысль предательская закралась: а не вернуться ли? Пока не поздно… Бывшая советница колдуньи, уже почти достигнув верха Разлома, нерешительно обернулась назад. Дворца не было видно. Дна – тоже. И стен. Все заволокло клубящимся туманом. Туман копошился, менял форму, лип к лапам и мешал дышать…
– Н-ну нет! – махнула длинным хвостом кошка, опомнившись. – Лучше семь раз покр-рыться потом, чем один р-раз – инеем!
Гибкое черное тело подпрыгнуло вверх, уцепилось когтями за край огромной трещины, подтянулось и исчезло в предрассветных сумерках.
Солнце спряталось за тучи. То ли просто погода сегодня не задалась, то ли небесное светило так скорбело по своему детищу… Тем не менее небо было серым, ветер – холодным, а настроение у путников – препаршивым.
– Давайте я его понесу… – предложил Лир.
Аркаша хмуро мотнул головой:
– Ничего, не надорвусь… Оно только с виду тяжелое, а так не больше двух кило весит. – Вирусолог развернул вышитое полотенце, в которое раньше был завернут пшеничный каравай, и грустно посмотрел на глянцевый бок переливающегося бледным золотом яйца. – Эх, Феликс…
– Ты не расстраивайся, – тихо сказал горе-проводник. – Он же потом возродится!
– А зачем нам «потом»? Нам сейчас надо! – Ильин осторожно обернул яйцо полотенцем и спрятал в заплечный мешок. – И чего я теперь этой колдунье предъявлю? Герой, называется, самому за себя стыдно…
– Вот его и предъявишь, – заявил паренек. – Пусть сама разбирается! Просила феникса – вот ей феникс! Если ей так надо – подождет, пока он заново вылупится…
– Это-то да… – с сомнением протянул Аркадий. – Только вот, видишь ли, я собирался бабуле конкретно нашим клювастым дружком глаза отвести, а пока суть да дело – забрать Кармен да слинять отсюда подальше! А теперь что?
– Ну… мы справимся как-нибудь… – неуверенно замялся Лир.
Аркаша фыркнул:
– Никаких «мы»! Один пойду.
– А я?!
– Я тебя не для того от Гнили спасал, чтобы тебя в Разломе прибили! Вон Феликс уже доигрался в самопожертвование… И не надо из меня слезу давить!
– Но…
– Цыц, мелкий! – свел брови вирусолог. – Меня из-за птички совесть уже почти насмерть загрызла, тебя еще не хватало. Доберемся до пункта назначения и расстанемся… Барбуз, что там с транспортом, в конце-то концов? У меня ноги уже отказывают!
– Лежит… – отозвался людоед, пожимая плечами, на которых, свесив ножки, возлежала с закрытыми глазами лошадь.
После того как на болоте ею попользовались в оборонительных целях, животина для себя решила одно – не подавать никаких признаков жизни, покуда не доберется до родной конюшни… Пробовали тормошить, дергать за хвост, пинать и орать в ухо – не помогло. Так и пришлось тащить дальше на загривке, в надежде, что сама очнется…
– Бросай ее к черту! – решил Ильин. – А то устроилась, посмотрите-ка… Бросай-бросай, ты из-за нее еле ползешь. А уже утро…
Болото давно осталось позади. После той пирровой победы над злобными караконджалами путешественников больше никто не беспокоил. Семь миль отшагали беспрепятственно, даже в трясину ни разу не провалились… Правда, времени много потеряли – весь день и часть ночи. Как до Равнины добрались – рухнули прямо на грязный песок и уснули, не заботясь о собственной безопасности… Хотя Равнина в этом смысле была местом относительно спокойным. Это обусловливалось и непригодностью ее для жизни, и близостью Зияющего Разлома. Зверья здесь не водилось, люди сюда не заглядывали, а нечисти хватало болота и Гнилых пущ…
Утром, продравши глаза и пересчитав спутников по головам, Аркадий постановил – идти! Обратного пути у товарищей все равно не было, с фениксом или без него. Кроме того, у вирусолога перед глазами все время стояло смуглое личико бессовестно обманутой королевой испанки… Какое там – «повернуть назад»?!
Барбуз с видимым облегчением опустил свою тяжелую ношу на землю и потянулся:
– Эхх! Так-то лучше! Но ведь долго идти пешком-то!
– А ты что предлагаешь? – Медик пожал плечами. – С этой клячей на горбу мы вообще до самой пенсии тут бродить будем… Ладно, в конце концов, его величество прямо сказал – пока птичка у нас, старуха Карменситу не тронет. Значит, лишних два-три дня ситуацию не меняют… А там, глядишь, и клювастый вылупится! У них ведь все это быстро, а, Лир?
– Точно не знаю, – задумчиво ответил паренек, – но если легенду вспомнить, то феникс всего-то в нашем мире две недели проводит… Он тут уже давно, стало быть…
– У нас есть шанс! – закончил за Лира Аркадий. – К тому же я не думаю, что…
Что именно он «не думал», так и осталось невысказанным. Вирусолог приостановился, сделал ладонь козырьком и уставился куда-то вперед. На горизонте темнела черная точка. Точка двигалась, подпрыгивала и постепенно увеличивалась в размерах.
– Мужики, вам это ничего не напоминает?
– Лошадь? – пробасил Барбуз, приглядываясь.
Лир сощурился и звонко расхохотался:
– Мул! Это же мул!
– А Кармен там не видно, нет? – заподпрыгивал Аркаша.
Паренек с сожалением покачал головой:
– Нет… Один он… Но это тоже хорошо!
– Чем же конкретно?
– Он нас сам отвезет куда надо, – улыбаясь, пояснил потомок лесных князей. – Даже карта больше не нужна, наверняка Кармен его у самого Разлома оставила, дорогу он найдет!
Паренек сунул два пальца в рот и громко протяжно свистнул. Точка вдалеке на мгновение замерла, издала пронзительно-радостный рев и запрыгала с удвоенной скоростью…
– А с этой что делать? – спросил Аркадий, глядя на неподвижно лежащую лошадь.
Лир пожал плечами:
– Да тут оставить, что же еще…
– Можно съесть! – облизнулся людоед. – Пока свежая…
– Дров взять негде, – оглядываясь по сторонам, вздохнул вирусолог, который, чего греха таить, сейчас тоже от хорошей отбивной не отказался бы. – А так и вправду подзакусили бы…
– А зачем дрова? – удивился великан, примериваясь, с какой части лошади начать завтрак. – И так хорошо! Даже и сочнее…
– Барбуз, фу! – рявкнул медик. – Еще чего не хватало! Она же живая!
– А что с того толку?! – в свою очередь возмутился людоед. – Живая она… Конь должен возить людей! И если он этого делать не хочет, а пристрастился в обратку на людях ездить, то таких коней…