Куда они уходят - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 62
– Цыц! Не видишь, сеанс провожу… – Ильин глубоко вздохнул, порылся в кармане жилетки и извлек из него смятый клочок бумаги. – Так. Мне тут диктатор инструкцию сунул… Надо свериться, а то вдруг чего забыли?
Любопытный мальчишка сунул нос в лежащую на ладони медика бумажку и забормотал:
– Вера, сердце, феникс, герой… Это что?
– Это список. Список составляющих. – Аркадий почесал в затылке. – Ну вроде все при мне. Только велено на лошади явиться! Стало быть…
– На лошади? – изумился Лир. – Да лошадь ноги переломает, отсюда спускаясь!
Недавняя симулянтка, очень верно истолковав заинтересованный взгляд двух пар глаз, попятилась…
– Лови, – сквозь зубы прошипел Ильин. – Сбежит – условие не выполним…
– Барбуз! – шепнул паренек, сигналя зевающему направо-налево людоеду. – Лошадь… Ло-ошадь!!
Куда там! Пока Аркаша пытался азбукой для глухонемых объяснить бородавчатому, что коня ни в коем разе отпускать нельзя, пока великан понял, чего от него хотят… Одним словом, пока они копались, лошадки и след простыл! Мул презрительно проводил глазами тающее вдали облачко пыли и плюнул себе под копыта.
И зря.
Потому что, кроме него, вариантов у бедового героя больше не осталось. Что мул, что лошадь – одна компания, решил Аркадий, и на ком из них конкретно он явится пред очи Белой Колдуньи, был для него вопрос непринципиальный. Конечно, сам мул так совершенно не считал, но его ценное мнение в расчет уже не шло…
– На изготовку! – звучно скомандовал вирусолог, разоружаясь. С трудом поборол желание оставить себе хотя бы маленький ножичек, но вспомнил условие – явиться без оружия – и нехотя побросал все причиндалы на землю…
Упирающегося мула потащили к краю трещины под его же дикий рев. Кое-как усадили в седло медика, сунули последнему в руки поводья и сообща благословили.
– Подумаешь, колдунья… – храбрился Аркадий, пытаясь смотреть на вещи оптимистично. – Могло быть хуже… Я же – герой! И я – прыгну!!
Мул мелко затрясся от негодования и громко фыркнул. Лир развел руками:
– Он говорит – ты герой, ты и прыгай!
– Передай ему – будет много разговаривать, пойдет зеленому на закусь! Умные все стали…
Вирусолог зажмурился, вцепился обеими руками в поводья и ударил пятками в ребристые бока «лихого коня»:
– A-a, Хилари нам Клинтон?! Н-но-о!!
Верный четвероногий спутник прекрасной Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара, закусив удила, рванул вперед.
На долю секунды распластался в воздухе над бездной, дернул всеми четырьмя копытами сразу и исчез в густом тумане… Стало тихо. Лир оттопырил ухо в сторону черной трещины, но ничего не услышал. Это показалось ему несколько странным.
– Может, не долетели еще? – предположил он, топчась на краю обрыва.
Барбуз меланхолично пожал плечами:
– Наверное…
– Или зацепились за что-нибудь и висят?
– Тоже может быть…
– Или там внизу вместо камней другое что! Сено там или вода?
– Опять же вероятно…
– Или, например…
– И такое случиться может, – машинально поддакнул людоед.
Горе-проводник сердито обернулся:
– Да я же еще не сказал ничего! Что ты головой киваешь? Сидит блох вылавливает, нет чтоб за товарища поволноваться!
– Это как ты, что ли? Бегать взад-вперед и вздыхать? – ничуть не смутился великан. – Да чего мне за него волноваться? Авось не пропадет! Он меня шлемом – знаешь как?!
– Ты себя с Белой Колдуньей-то не сравнивай!
– А я не сравниваю. Я вовсе даже и не сравниваю… Только волноваться за него все одно не стану! Вот если бы господин Хайден туда упал – тогда да! Он меня из тюрьмы вытащил, разрешил тюремщика немножко поесть… А этот ваш герой даже лошадь и ту пожмотничал!
– Мало того что людоед, – всплеснул руками Лир, – так еще и такой мелочный, что противно даже! А от Гнили тебя кто спас?!
– А из-за кого она меня чуть не съела?!
– А если б не Аркадий, я бы вообще в тюрьму бы не пошел! Потому что чудовищем бы до сих пор бегал!
– А я бы в ту тюрьму и не попал, если бы не он!
– А… А ну тебя к хмырям болотным! Струсил, так сразу и скажи!
– А ты не струсил, да?! То все: «Я с вами, я с вами…» – а как до дела дошло, так только ручкой вослед и помахал!
Отпрыск лесных князей покраснел, засопел и отвернулся. Потом посмотрел на черный туман, вспомнил заброшенное поместье, долгие тоскливые ночи в лесной чащобе, вирусолога, медленно опускающего тесак…
– Сэра Хайдена стыдил, – тихо пробормотал он. – Не по чести, мол, не по совести… А сам? Ведь действительно струсил, струсил же!
– Вот-вот! – обрадовался Барбуз. – А меня попрекаешь! Эй, ты куда?!
Горе-проводник решительно занес ногу над пропастью, храбро зажмурился и ухнул вниз. Черная пелена беззвучно разошлась в стороны и так же беззвучно накрыла паренька с головой.
Людоед подхватился с камня, на котором сидел, и заверещал на пол-Равнины:
– Стой! Куда?! А я?! А меня? Как я тут один?! – Он бестолково заметался по краю Разлома, горестно причитая: – Люди… Всегда они так! Сначала шлемом по башке, потом жены законной лишают, потом лошадей бешеных натравливают, в тюрьму сажают, по болотам заставляют бегать, не кормят… а потом – раз! – и нету их! Прыг – и поминай как звали! Что один, что другой… Ну и катитесь, да! Без вас даже и лучше! Да я теперь свободный людоед, никто мне не указ, что хочу, то и буду делать… А-а-а, а что же я делать-то теперь буду-у?! Лир! Аркадий! Подождите меня-а-а!!
Колдунья с удовлетворенной улыбкой смотрела в котел, на кишащую в его чреве нежить. Картина эта радовала ее черную душу, как обычного человека радует ясное солнечное утро. Кончики пальцев покалывало от искр Силы. Силы собственной власти над Призванными. Силы повелевать. Силы разрушать. Пришло ее время!
– Кошка!
Никто не ответил.
– Кошка! Куда опять запропала?!
Старуха, во второй раз не дождавшись отклика, обернулась к эбонитовому столику. Черной советницы не было. В приоткрытую дверь залы колышущейся вуалью просачивался серный туман. Все еще не веря мелькнувшей мысли, колдунья повысила голос:
– Кошка! Ко мне, немедленно! Совсем распустилась!
Голос старухи одиноко пронесся по темным коридорам пустого дворца, гулким эхом отражаясь от стен. Разумеется, на зов никто не отозвался…
– Сбежала, мерзавка… – поняла госпожа, до знакомого треска сжимая в руках деревянный посох. – Вот как… Никому верить нельзя! Я это всегда знала! А уж кошкам – в особенности…
Она посмотрела в котел, снова не удержавшись от довольной ухмылки, и взяла с полки зеркало.
– Границы сотри, сквозь стены смотри… – привычно забормотала колдунья, – того, что велю, покажи, не соври! Героя мне! Быстро!
Зеркальце послушно затуманилось и через мгновение выдало картинку: сквозь черную муть верхом на какой-то странной лошади пробирался долгожданный герой. Судя по мимике, непрерывно ругаясь.
– Как?! – обмерла старуха, поднося зеркало к самым глазам. – Так он уж здесь?! А феникс где?! Неужто с пустыми руками пришел?! Да не может того быть! Зеркало! Дай-ка поближе…
Картинка сию минуту укрупнилась, и стало видно, что молодой человек прижимает к груди какой-то закутанный в белое полотенце овальный предмет. Колдунья замерла.
– Это не феникс… – тоскливо пробормотала она. – Чего же он мне притащил-то, стервец?
Край полотенца сполз, на мгновение обнажив переливающуюся солнечным золотом поверхность чего-то очень знакомого…
– Дак это ж яйцо! – прозрела старуха. – Яйцо фениксово! Птицу живьем не донес, гаденыш! Гер-рой, язви его в печень, с большой буквы «Г»!!
Она уже размахнулась, чтобы швырнуть ни в чем не повинное зеркало в стену, но вдруг замерла. Глаза Белой Колдуньи вспыхнули от внезапно пришедшей в голову догадки.
– Ведь птица феникс умереть не может! Живое оно, яйцо-то! Стало быть… – Она захохотала, потрясая над головой крючковатым посохом. – Стало быть, недолго ждать мне осталось, недолго в застенках томиться! Теперь-то я всем покажу!!