По следу скорпиона - Федотова Юлия Викторовна. Страница 37

– Вот я не понимаю, – рассуждала девушка вслух, – Мангоррат был такой ужасный, за что же его любили боги? Где на свете справедливость?

– Они его вовсе не любили, это просто метафора, – объясняла Меридит. – Имеется в виду, что ему везло в жизни. До поры до времени.

– Вон оно что! Метафора! – Ильза сделала умный вид, будто что-то поняла. – Интересно, а меня любят боги и демоны? – Она украдкой покосилась на Хельги.

– Спроси уж прямо, любит ли тебя опаснейший из современных демонов-убийц, – ехидничала сильфида.

– Любит, – известил демон-убийца, – как родную.

Ильза тихо вздыхала. Она смутно понимала, что ей нужна совсем другая любовь, и философствовала дальше:

– Не понимаю, чего всем далась эта власть? Зачем так к ней рвутся? Лично мне и без власти хорошо живется…

– Ты уверена? – хмыкнул гном.

– Уверена! А что?

– Ты подумай хорошо. Нам ведь власть прибрать – раз плюнуть.

– Как это?! – опешила Ильза.

– Очень просто. У нас на руках столько магических артефактов, не говоря уж о собственном демоне, что ни одному великому магу не снилось. Разобраться, как они действуют, – и можем всем миром править.

– Ой, ой! – только и смогла сказать девушка.

– Не морочь человеку голову, – напустилась Меридит на гнома. – Не станем мы миром править, и без нас обойдется.

К слову, разобраться с артефактами было не так-то просто. Прежде чем выйти в путь, они старательно перерыли всю библиотеку в надежде почерпнуть сведения о свалившихся на их голову магических предметах. Но вот чудо – в лучшей библиотеке Староземья на эту тему не нашлось ничего, кроме бесполезных упоминаний. «Видит око, да зуб неймет», – говорила любительница народной мудрости.

Горное королевство Дефт пользовалось в Староземье дурной славой. Несколько столетий там правила династия колдунов, по меркам Коллегии, не слишком могучих, но злобных. Даже герб у них был неприятным – черный ворон, сжимающий в когтях человечий череп.

Энка, единственная из всей компании, кому случилось побывать в Дефте, была поражена мрачной атмосферой, царящей в столице.

По узким улочкам торопливо, будто опасаясь слежки, пробегают люди в темных одеждах с низко опущенными капюшонами. Не здороваются со знакомыми, не останавливаются поболтать, не поднимают глаз. Окна домов плотно зашторены, двери заперты на засовы. Не слышно обычного городского шума: криков торговцев и зазывал, пения менестрелей, брани портовых грузчиков, детского смеха или плача, конского ржания, блеяния домашней скотины, лая собак. Даже повозки не тарахтят по брусчатке, не скрипят на поворотах. Тягостное настороженное безмолвие давит предчувствием близкой опасности.

И как символ, как материальное воплощение беды, высится над городом зловещая громада королевского замка. Стая ворон кружит над крышей его, им одним позволено кричать в Дефте. Синие огни горят на его шпилях в бурные осенние ночи, будто на мачтах проклятого корабля. А каждую пятницу, как повествует народная молва, после захода солнца, облаченный в капюшон простого ремесленника, а то и вовсе в облике черного пса, сам король выходит из ворот его на городские улицы, и тогда вершатся в столице самые черные и страшные дела…

– Хочу в столицу! – захлопала в ладоши Ильза. – Я должна ее увидеть! Никогда не бывала в таком жутком месте!

– Нет уж! – оборвала ее Энка резко. – Хватит с нас и окрестностей. Дефт – не место для экскурсий. Чужих там не любят. Особенно нелюдей.

То ее единственное посещение Дефта окончилось заточением в темницу. Схватили на улице, без объяснения причин. Чтобы бежать, ей пришлось придушить охранника, молодого, неопытного, довольно симпатичного и незлобивого. Это было одним из самых тягостных воспоминаний в ее жизни. Очень грустно убивать тех, с кем только что мирно разговаривал.

Дефт – не то место, где можно постучаться в дверь сельского домика и спросить дорогу. Топор в руках хозяина как-то не располагает к общению.

Возможно, потрать они еще несколько дней, и храм был бы найден. Но, с одной стороны, рыцарь рвался в Сильфхейм на спасение Августуса. А с другой… Когда стая черных птиц атакует ковер, выстроившись четким боевым клином, это поневоле наводит на мысль о неслучайном характере их действий. И попробуйте от них отделаться, когда кое-кто из демонов-убийц вопит под руку: «Только не зашибите бедную птицу! Она невиноватая!» Пришлось удирать к границе.

В Эттелии они три дня прождали корабль до Сильфхейма.

Как ни злилась, как ни иронизировала Энка над душевными качествами гномов вообще и Орвуда Канторлонга в частности, тот стоял на своем: «Можешь сколько угодно считать меня трусом, но на поклеванной воронами тряпке, которой и без того пятьсот лет в обед, я над океаном не полечу.

Гнома поддержал эльф. Над поверхностью воды, сказал он, действие любых заклинаний, кроме специальных, ослабевают. Тем более ненадежны заклинания столь давние. И вообще, тише едешь, дальше будешь – гласит народная мудрость.

– Не все, сказанное народом, является мудростью. В народе полно дураков, – в сердцах заявила Энка.

Так или иначе, они не полетели.

За три дня Ильза успела ознакомиться со столицей вдоль и поперек. В отличие от мрачного Дефта, безумного Альтеция или гибнущей Хеммы, Эттелия была типичным староземским портовым городом со всеми его плюсами и минусами. Главным плюсом была чистота, дешевизна и отличная еда даже в самых захудалых тавернах. С главным минусом первым столкнулся Орвуд: не обнаружил кошеля на поясе. Да, Эттелия кишела уличным ворьем, не серьезными грабителями, а мелкими пронырливыми воришками. Хельги, наученный горьким опытом, изловил одного такого за руку в собственном кармане.

Загорелый до черноты, худой вертлявый парнишка беспомощно трепыхался в когтях демона-убийцы, но при этом – сдуру, от большой ли наглости, – еще пытался, по любимому выражению Макса, «качать права». Ничего ужасного Хельги не планировал. Ну, дал бы незадачливому воришке в лоб, да и отпустил на все четыре стороны. На беду, у того имелся брат-близнец. И в тот самый момент, когда Хельги уже подумывал избавиться от беспокойного пленника, Меридит за шиворот оттащила упомянутого брата от заплечного мешка Эдуарда!

– Ну, это уже вообщ-щ-ще! – От возмущения Хельги перешел на спригганское шипение. – Это уже предел наглости! Да чтоб у вас обоих рука отсохла!.. Ой, мамочки мои-и!!!

Вам когда-нибудь приходилось видеть, как у человека прямо на глазах сморщивается, усыхает и отваливается рука? Зрелище подходящее не для каждой нервной системы. Во всяком случае, демон-убийца при виде содеянного побледнел так, что Меридит испугалась, как бы ему не стало дурно за компанию с братьями-ворами, Ильзой и Эдуардом.

– Ты как нежная фея! – порицала Энка. – Никогда не видел, как ворам руки отрубают?

– Видел, – огрызался Хельги. – Одно дело, когда отрубают, другое – когда сама отваливается. Это страшно и непостижимо. Бедные, как они теперь жить будут?

– Пожалей их еще! Переживут как-нибудь. Они должны тебе спасибо сказать.

– За что?! – От удивления демон перестал дрожать.

– Как за что? Во-первых, ты мог сказать не «рука», а «руки». Во-вторых, есть разница между быстрым безболезненным отсыханием и кровавым отрубанием, как ты считаешь?

– В самом деле, – вмешался Орвуд, – надо было рубить. Слишком легко отделались, паразиты! Хельги, ты в другой раз помалкивай.

– Я теперь вообще слова не скажу! – заявил магистр Ингрем мрачно. – Даю обет молчания. Хотелось бы конечно… ммм… – Это Меридит закрыла ему рот ладонью.

Ильза ожидала, что в Сильфхейм опять придется проникать через отвратительный тоннель. И ошиблась. Энка на этот раз почему-то решила обставить их визит с помпой: провела через главные ворота, небрежно бросив на ходу стражнику: «Это со мной», изловила за ухо пробегавшего мимо ребенка, очень чистенького и благонравного на вид, и велела мчаться во весь дух к дому сенатора Валериания, сообщить, что его дочь Энкалетте направляется домой, и не одна, а с дорогими гостями. Пусть готовит встречу. Да с учетом, что двое из гостей – наследные принцы, а один – грозный и могучий демон.