Мифы, Сновидения, Мистерии - Элиаде Мирча. Страница 37

Еще шире распространен обычай помещения только что рожденного ребенка на землю. Это до сих пор практикуется среди абруцци, которые кладут ребенка, как только его обмоют и оденут, прямо на землю. Такой ритуал встречается у скандинавов, немцев и персов, в Японии и в других местах. Затем ребенка поднимает отец(de terra tollere[205]),чтобы выразить свою благодарность.[206]

Марсель Гране изучал помещение ребенка на землю в древнем Китае и очень хорошо интерпретировал значение этого ритуала.[207]

«Умирающий человек, как и новорожденный младенец, — пишет Гране, —помещается на землю.После того, как замечено последнее дыхание и попытки вернуть обратно дыхание земли, которое уходит первым, оказываются тщетными, они плачут вокруг лежащего на земле тела (точно так же, как младенец три дня плачет на земле)… Родиться или умереть, войти в семью живых или в семью предков (или покинуть какую-либо из них) означает перейти один и тот же порог, порог натальной Земли. Это не только место, где начинается жизнь реальная и потусторонняя, это еще и великий свидетель введения в новый типсуществования: это верховная сила, выносящая приговор на Ордалии, который подразумевается таким введением… Когда новорожденного младенца или умирающего человека кладут на Землю, именно Она должна сказать: имеет ли силу их рождение или смерть, должны ли они быть приняты как нормальные или свершившиеся факты… Обряд размещения на земле подразумевает идею, что между Расой и Почвой имеется существенная тождественность. Эта идея действительно выражается в ощущении своих корней в родной земле, которое (ощущение) является самым ярким из тех, что мы различаем в началах китайской истории: в эту идею общности между страной и ее обитателями настолько глубоко верят, что она сохранилась в сердцевине религиозных обычаев и государственного права».[208]

Благодаря анализу Гране, мы можем понять сам процесс формирования образа Матери-Земли. Поначалу она появляется в «нейтральном выражении Священного места в качестве всеобщего единства». Немного позднее — «во всей сумме образов и концепций, определяемых организацией семьи, основанной на материнском родстве, отеческая же Земля наделялась характеристиками материнской и поддерживающей силы» (Гране, с.201). Весьма вероятно, что в древние времена умерших захороняли в пределах домашнего жилища(там же,с. 199), там где хранились семена. А хранение семян долгое время оставалось обязанностью женщины. «В эпоху Чань зерна, которыми должно было быть засеяно императорское поле, хранились не в палате Сына Неба, а в апартаментах Царицы»(там же,с.200). «Если в благородном доме отец семейства располагал свою постель в месте, где находятся семена и которое посещают души, значит он незаконно занимал место матери семейства. Были времена, когда семья была единоутробной, и когда муж в супружеском доме являлся лишь „сыном по закону“» (Там же, с.201). И лишь позднее, с возникновением семьи, с родством по мужской линии и феодальной власти Почва стала Богом[209].

Давайте отметим тот факт, что, прежде чем быть представленной матерью, Земля воспринималась как чистая космическая созидательная сила — бесполая или, если кто-то предпочитает, стоящая выше пола. Концепция мистической автохтонности остается такой же, как мы только что описали; считается, что дети «выходят» прямо из почвы. Очевидно, что Почва, которая порождает детей, как она порождает камни, ручьи и растения, всегда является Матерью, хотя женские атрибуты этого материнства могут присутствовать не всегда. В этом случае о ней можно говорить как обUr-Mutter,Изначальной Матери. Она, наверное, отражает смутные воспоминания о гермафродизме Матери Земли или о ее способностях к аутогенезу или партеногенезу; но это — важная проблема, к которой мы еще вернемся.

Подземное лоно зародыша

На данный момент давайте отметим, что концепция Земли как всеобщей Прародительницы подтверждается даже в том, что можно назвать геологической плоскостью существования. Если Земля — это живая и плодовитая Мать — то все, что она порождает, также является органическим и живым — не только люди и деревья, но и камни и минералы. Очень многие мифы упоминают о камнях как о костях Матери-Земли. Девкалион бросал через плечо «кости своей матери», чтобы снова населить мир. Эти «кости» были камнями; но в древнейших преданиях народов, занимающихся охотой — преданиях времен палеолита — кости представляли сам источник жизни; именно в костях была сконцентрирована первичная субстанция жизни; и именно из них возрождались как животные, так и люди. Разбрасывая камни, Девкалион в действительности сеял семена нового человечества.

Если Земля приравнивается к Матери, то все, что она носит в своем чреве, соответствует зародышам или живым существам в процессе «созревания», то есть в стадии ростаи развития. Эта концепция очень четко выражается в минералогической терминологии различных преданий. Например, индийские трактаты по минералогии описывают изумруд в его «материнской породе», в скале, как эмбрион. На санскрите изумруд называетсяacmagarbhaja,«рожденный камнем». Другой текст отличает алмаз от хрусталя как бы по разнице в возрасте, выражая это в логических терминах: алмаз являетсяракка,то есть «зрелым», в то время как хрусталь —kaccha«незрелым», «зеленым», недостаточно развившимся.

Такие концепции чрезвычайно древние. Шахты, подобно устьям рек, приравнивались клону Матери-Земли. На вавилонском языке терминриозначает как «исток реки», так и «влагалище», на египетском — словоbiозначает как «влагалище», так и «штольня шахты»; на шумерскомburuтакже означает «влагалище» и «река». Вероятно, руды, добываемые из шахты, приравнивались к зародышам. Вавилонское словоan-kubuнекоторыми авторами переводится как «эмбрион», а другими — «преждевременное разрешение от бремени». Во всяком случае, имеется скрытая симметрия между металлургией и деторождением. Жертвоприношение, иногда выполняемое перед плавильным горном, напоминало родовспомогательное жертвоприношение. Горн приравнивался к лону, именно там «зародышевые руды» должны были завершить свой рост и проделать это за значительно более короткий промежуток времени, чем тот, который потребовался бы, если они оставались бы скрытыми под землей. Металлургический процесс, во многом подобный сельскохозяйственному труду — и в такой же мере подразумевающий плодородие Матери-Земли — в конце концов, вызвал в человеке чувство уверенности и даже гордости: человек чувствовал, что может сотрудничать с Природой в ее работе, что способен ускорить процесс роста, происходящий в чреве Земли. Человек понуждает и ускоряет ритм этих медленных глубинных созреваний в некотором смысле, онзанимает место Времени.

Алхимия преследовала те же самые цели. Алхимик берется за работу Природы и завершает ее одновременно работая над «совершенствованием самого себя».[210]

Золото является благороднейшим из металлов, потому что оно полностью «созревшее». Если другие руды оставить в глубинном лоне, то они превратятся в золото, но лишь по истечении сотен тысяч веков. Как металлург, который превращает «зародыш» в металлы, ускоряя рост, начавшийся внутри Матери-Земли, так и алхимик мечтает интенсифицировать это ускорение до завершающего и последнего превращения всех более низших металлов — «низших», потому что пока еще незрелых — в «благородный» и полностью «созревший» металл, коим является золото. Вот что нам говорит Бенджамин Джонсон в Акте II, Сцене I своей пьесыАлхимик:Subtle:И то же самое мы говорим о свинце и других металлах,Которые бы стали золотом, будь у них время.Mammon:И что дальнейшее — дело нашего искусства.

Лабиринты

Но давайте вернемся к образу Земли как гигантской Матери. Понятно, что если штольни шахт и устья рек приравнивались ковлагалищуМатери-Земли, то тот же самый символизмfortiori[211]применим и к гротам, и пещерам. И мы знаем, что пещеры в период палеолита имели религиозное значение. В доисторические времена пещера, часто напоминающая или обрядово превращенная в лабиринт, служила одновременно сценой для инициации и местом захоронения умерших. Лабиринт, в свою очередь, приравнивался к телу Матери-Земли.[212]