Сатанизм. История, мировоззрение, культ - Панкин С. Ф.. Страница 17

Учение о тождестве Атмана-Брахмана констатирует тот факт, что человек – это, говоря языком христианской догматики, носитель искры Божьей, душа которого озарена Светом Святой Троицы, поскольку он сотворён «по образу и подобию Божиему». И ни какой «хулы на Духа Святого», в становлении человека Богом, то есть, в Богореализации – нет и близко. Ведь ещё Григорий Богослов, один из наиболее авторитетных Отцов Церкви, говорил: «Уподобимся Христу, ибо и Христос уподобился нам, соделаемся Богами ради Него, ибо и он стал человеком ради нас».102

А вот низведение «историческим христианством» человека, сотворённого «по образу и подобию Божию», с душою, озарённой Светом Святой Троицы, до уровня жалкого и ничтожного «раба Божиего» - как раз и есть «хула на Духа Святого», за которую его адептам, извратившим Учение Спасителя, не будет прощения - «ни в сем веке, ни в будущем».

Христианским пастырям, видимо, уже полностью свыкшимся с мыслью, что человек – это «раб Божий», сам тезис о богоподобии человеческой души претит настолько, что вопреки Писанию, они твердят о её «богообразности». А. Кураев пишет в данной связи: «В душе можно заблудиться: она богообразна. В душе опасно заблудиться: она не есть Бог».103 Нечего сказать, хороши «духовные пастыри», которые боятся «заблудиться» в душе человеческой, то есть - и в собственных душах, и в душах своей паствы.104

Даже адепты Русского Православия, которое, по сравнению с другими христианскими конфессиями, сохранило, по нашему мнению, наибольшую преемственность по отношению к Учению Иисуса Христа, вынуждены констатировать: «Из всего богатства православного предания в предреволюционных наших семинариях прочнее всего укоренилась мысль о «ничтожности человека», о его смиренности».105

Всё правильно: как был во времена Иова человек для библейского Бога - «рабом Божиим», так он им и остался, ничего не изменилось. Прав был Преподобный Макарий Египетский: «так и ныне и Иов тот же, и Бог тот же, и диавол тот же».106 Вспомним слова Екклесиаста: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после». (Екклесиаст, 1:9-11. - Курсив – Библии).

Сакральное для Запада понятие - «раб Божий», это один из тех архетипов,107 которые выражают глубинную суть «коллективного бессознательного» Западных народов и определяют психотип человека Запада.108 Человеку Запада и в голову не может придти, что ни Бог, ни Дьявол, ни кто-либо вообще не может полностью и окончательно определить его «метафизическую судьбу». Ибо она определяется одним из всеобщих космических законов - законом Кармы, согласно которому только собственные дела человека, совершённые им как в этом, так и во всех предыдущих его метаперевоплощениях определяют в конечном итоге его положение на библейской «лестнице Иакова» - лестнице космической иерархии.109 Не случайно даже такой, сформировавшийся в лоне христианской культуры, но весьма просвещённый в эзотерическом отношении писатель, как Михаил Булгаков,110 сказал устами Воланда из «Мастера и Маргариты», что просто так, случайно, «кирпич ни с того, ни с сего, никому и никогда на голову не свалится».111 Кирпич падает лишь на того, на кого он и должен упасть, на того, кто заслужил именно такую смерть - умереть «не своей смертью» никто не может в принципе.112 Человек Восточной ментальности в этом абсолютно убежден. На Востоке это является бесспорной истиной: невиновные никогда не будут ввергнуты в пучину бед, поскольку, согласно Восточным представлениям, это противоречит одному из незыблемых всеобщих космических законов – закону Кармы.113

В «Прикладной эниологии» отмечается: «Никогда ничто не происходит случайно! Не случайно собираются пассажиры в самолет, которому суждено разбиться. Не случайно вышли в инкарнацию жители Хиросимы и Нагасаки, чтобы отработать свою карму в ядерном урагане. Поэтому и выпадает из общепринятой парадигмы японец, находившийся более часа в эпицентре практически сразу же после взрыва, породивший детей и внуков и проживший всю жизнь без признаков лучевой болезни. Не было обнаружено ни каких отклонений от нормы у его детей и внуков. Случайность - цепь не выявленных закономерностей, скрытых за порогом нашей собственной слепоты».114 Хиросима, Нагасаки, так же как и все прочие формы массовой гибели людей, – это, с позиций закона Кармы, лишь формы кармического возмездия за совершенные как в прошлых, так и в нынешнем воплощении злодеяния.

В соответствии с законом Кармы - «За все в этом мире приходится платить. И, к сожалению, для многих не общепринятыми «фантиками» (то есть – деньгами – С. П.), а значительно более высокими категориями. Когда наступает момент возврата кармических долгов, многие почему-то обижаются и удивляются. За что, мол, такое свалилось на их головы? Законы Абсолюта в нашем Мироздании гласят следующее: добро, созидание - норма жизни; зло во всех своих формах и проявлениях - наказуемо. Поэтому нечего ждать вознаграждения за добрые дела, а зло по закону «бумеранга» обязательно вернется к его породившему».115

Восточное мировоззрение - это мировоззрение духовно зрелых людей, полностью осознающих, что за свою метафизическую судьбу они самостоятельно несут всю полноту ответственности, в соответствии с законом Кармы, действующим с железной непреклонностью всеобщего, объективного космического закона.116

Мировоззрение людей Запада – это мировоззрение вечных «духовных недорослей», инфантильно надеющихся, что, не смотря ни на что, в конце концов, Бог их всё равно «спасёт». Яркая тому иллюстрация – «трактовка образа» гётевского Фауста христианскими пастырями. Известный популяризатор православия диакон Андрей Кураев пишет о сюжете «Фауста» Гёте: «Он (сюжет – С. П.) начинается с того, что Бог говорит Мефистофелю: «Тебе позволено. Ступай и завладей его душой. И если можешь, поведи путем разврата за собой». То есть Бог снимает Свою защиту со свободы человеческой души Фауста. И тот оказывается бессилен перед духом злобы. Фауст не свободен в своем странствии. И кончается вся история его страшным поражением – на нем человеческая кровь, смерть стариков во 2-й части. Он умирает растертый в грязь, совершенно растоптанный. И когда Мефистофель готовится взять свою законную добычу, Богородица упрашивает Христа спасти Фауста, потому что он сам не виноват в своем бедствии, - он был пленен Мефистофелем с разрешения Господа. И по молитвам Богородицы сонм Ангелов приходит и выхватывает погибшую душу Фауста из рук Мефистофеля. Так что не Фауст себя спасает. Он побежден, но любовь Христова окажется сильней.

И вот этой диалогичности и сложности религиозного сюжета не заметили «рериховцы». Как не заметил этого и Лев Толстой в своем взгляде на Евангелие, где оказывалось, что всего-навсего был такой человек – Иисус, Который не был Богом, Который не воскрешал людей, да и Сам не воскрес».117

В чём же здесь «диалогичность и сложность религиозного сюжета»? Оказывается, в том, что когда Бог перестал «водить на помочах» Фауста («Бог снимает свою защиту со свободы человеческой души Фауста»), тот полностью подпал под власть Сатаны, поправ при этом главные религиозные заповеди («на нем человеческая кровь, смерть стариков»), и вместо того, чтобы понести за это заслуженное наказание, был по просьбе Богородицы спасён Христом, поскольку - «он был пленен Мефистофелем с разрешения Господа».

Сразу же, как и в случае с «многострадальным Иовом», возникает резонный вопрос: может ли вообще, в принципе Светлый Бог «дать разрешение» на «пленение» кого-либо Духом Зла?! Не может ни при каких условиях, поскольку это противоречит его метафизической сущности. Так же, как и не может Светлый Бог «водить на помочах» богоподобное создание, которое, в силу данной ему свободы воли должно самостоятельно сделать выбор между Добром и Злом. В противном случае это - отнюдь не «наделенное свободой воли богоподобное создание», а лишь жалкий и ничтожный «раб Божий», каковым и является человек в рамках сакральности Запада.