Страсть по-флорентийски - Рид Мишель. Страница 9
Шеннон сидела, кутаясь в одеяло, и наблюдала, как Лука открывает дверцу холодильника. Секундой позже он поставил на стол чистый стакан и бутылку минеральной воды.
– Пей, – скомандовал он.
Шеннон открыла бутылку и, не обращая внимания на стакан, начала пить прямо из горлышка.
Ледяная вода была как нектар для ее пересохшего рта и горящего горла. Выпив полбутылки, она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, пытаясь осознать, что же произошло. Голова пульсировала после перенесенного напряжения, и она чувствовала себя такой уставшей, что могла заснуть прямо не сходя с места.
– Извини, я разбудила тебя, – пробормотала она.
– Я не спал, – ответил Лука, и по его тону она поняла, что он без сна лежал в кровати, думая о брате.
Ее сердце переворачивалось от чувства сострадания. Хотелось протянуть руку и мягко прикоснуться к нему, сказать слова, которые могли бы как-то облегчить его горе. Но слова утешения не шли на ум, а упоминать имя Анджело она не смела, потому что это приводило Луку в ярость. Да и не тот она человек, кому он мог бы доверить свою Душу А когда-то у Луки не было от нее секретов…
– Пей.
Ресницы Шеннон затрепетали. Подняв голову, она увидела, что Лука смотрит на нее. Его глаза были темные, как уголь, красивые и страстные, в них так и хотелось утонуть…
Шеннон поспешно отвела взгляд, чтобы не позволить чувствам возобладать над разумом.
Схватив бутылку, она выпила еще, надеясь, что холодная вода остудит нахлынувший жар. Ей не хотелось думать о том, каким человеком был Лука два года назад. Теперь все изменилось, и надо продолжать жить дальше, без него.
Сейчас Лука стоит рядом, но этот факт вовсе не означает, что так уж необходимо вызывать в памяти воспоминания о прекрасном мужском теле под коротким, наспех накинутым халатом. Лука привык думать только о сексе, а для Шеннон важны и другие ценности дружба, взаимоуважение, забота и внимание. Когда-нибудь ей непременно встретится мужчина, способный на серьезные чувства и отношения. Когда-нибудь…
Единственное освещение в кухне исходило от светильников, расположенных на стене. Все тонуло в мягком полумраке. И было тихо, так тихо, что ей казалось, будто она слышит биение сердца Луки.
Или это ее сердце так неровно и гулко стучит?
То, что Лука стоял так близко от нее, давило на мозг, не позволяло мыслить здраво.
Сделав еще один глоток воды, Шеннон отвела взгляд от Луки, но это не помогло. Ей было ни к чему смотреть на Луку, она слишком хорошо помнила его. Помнила каждый сантиметр великолепного тела, форму каждого позвонка на длинной, гибкой спине. Она знала чудесное ощущение от его атласной кожи под своими пальцами, знала, какой упругий у него живот, какие тугие мускулы на ягодицах…
Довольно! – отругала себя Шеннон, когда эмоции стали перехлестывать через край, заставляя ее съежиться на стуле. Отодвинься от меня! – хотела она закричать, но благоразумно промолчала, потому что иначе открыла бы Луке свои тайные мысли. Да она скорее даст отрезать себе язык, чем позволит Луке узнать, что творится у нее в голове.
Больше всего Шенной хотелось убежать обратно в спальню, зарыться головой в подушку и ни о чем больше не думать. Но ноги не слушались.
– Который час? – спросила она в отчаянии.
– Половина четвертого, – ответил Лука, и от его голоса все задрожало у нее внутри. Он был низкий, глубокий, зачаровывающий.
Лука играет на ее чувствах, поняла Шеннон и тихо вздохнула. Синдром первой любви, беспомощно подумала она. Настоящей любви. Говорят, от такой никогда не излечишься.
– Как нога?
Подобно деревянной марионетке, Шеннон потерла больную икру. Она все еще была напряжена, но больше не сведена судорогой.
– Нормально, – ответила девушка, с удивлением отметив, что Лука успел поменять пустую бутылку на полную. – Сколько мне нужно еще выпить, прежде чем ты позволишь мне вернуться в кровать?
Его хрипловатый смех вызвал мурашки по всему ее телу.
– Пока я тебя не остановлю, – ответил он.
Затем снова наступила тишина. С каждой секундой сердце Шеннон билось все сильнее, ритм дыхания нарушился настолько, что она беспокойно заерзала на стуле. Тонкая лямочка ее топа соскочила с плеча. Еще немного, и обнажится грудь.
Шеннон рывком вернула лямку на место – и столкнулась с длинными загорелыми пальцами, которые собирались сделать то же самое.
Они оба замерли. Жар охватил тело Шеннон.
Она инстинктивно подняла глаза, и из ее груди вырвался нервный вздох.
Лука скользил горящим взглядом по ее гладкому белому плечу и округлым формам полной груди.
– Нет, – неуверенно прошептала она и неловко вцепилась в одеяло, но оно соскользнуло с плеч на колени.
Бездонные глаза прожигали Шеннон насквозь.
Все, связанное с ним, становится темным, вяло подумала она. Темные глаза, темное сердце, томительная темная страсть, окутавшая их обоих.
Никакого света, ласки, нежности. Он хочет ее, но и только. К ней вернулось чувство обиды.
Пальцы Луки с дразнящей медлительностью начали двигаться по ее плечу, достигли длинной шеи, затем скользнули вбок, убирая спутанные волосы. Шеннон затаила дыхание. Лука, наоборот, сделал глубокий вдох, наклонился и легонько куснул белыми зубами обнаженную матовую кожу Шеннон.
Чувственные ощущения пронзили ее, как тысяча булавок; она задохнулась и задрожала, а потом прикоснулась щекой к его лицу. Как ластящаяся кошечка, откликающаяся на зов требовательного самца. Его ладони скользнули под ее руки и подняли Шеннон со стула. Она стояла на одной ноге, щадя свою сведенную судорогой ногу, в то время как сама погружалась во всепоглощающую страсть его поцелуя.
Искра, вспыхнувшая между ними с момента появления Луки на пороге ее лондонской квартиры, теперь превратилась в яркое пламя. Они целовались долго, глубоко и не сдерживаясь. Руки Шеннон обвились вокруг его шеи; одеяло упало к ее ногам, халат на Луке распахнулся.
Стон, сорвавшийся с ее губ. Лука принял за отказ.
– Ни за что, – пробормотал он.
Шелковые пижамные штанишки скользнули вниз, и Шеннон ощутила всю мощь его желания.
Вскоре верхняя часть пижамы последовала за нижней, освободив полную грудь Шеннон. Лука прикоснулся к ней, и Шеннон перестала себя контролировать. Она запустила пальцы в волосы Луки. Лука подхватил ее и понес, не прерывая поцелуй, пока не опустил на разобранную кровать.
Сейчас он повернется и уйдет, в ужасе подумала Шеннон. Это было бы наказанием с его стороны. Но Лука скинул халат с мощного торса, лег рядом и вновь приник к ее губам.
Когда терпеть напряжение стало невмоготу, он вошел в нее одним мягким толчком. Шеннон закричала, Лука откликнулся на ее крик рычанием, которое вырвалось из глубины его горла. Она обхватила бедра Луки ногами. Он двигался ритмично, и его грудь терлась об ее грудь.
Ни о какой любви не могло быть и речи. Это было животное совокупление двух диких существ, не желающих думать ни о прошлом, ни о будущем. Они просто нуждались друг в друге здесь и сейчас.
Освобождение нахлынуло с такой силой, что Шеннон потеряла связь с реальностью. Удушье, стоны и содрогание все это оставило их опустошенными и потрясенными.
Когда к Луке вернулись силы, он схватил свой халат и выскочил из комнаты. Шеннон свернулась клубочком и разрыдалась.
Он ненавидит ее… и презирает себя за то, что все-таки не сдержался и овладел ею.
Когда она открыла глаза, бледное солнце просачивалось сквозь окно. Ее тело безумно болело, а сердце едва билось.
Вспомнив о Кейре, Шеннон прогнала мысли о Луке и поспешила в ванную.
Вытащив первое, что попалось под руку, Шеннон натянула джинсы и чистый голубой топик, затем снова упаковала чемодан. Прочь отсюда! Она не останется здесь еще на одну ночь.
В коридоре аромат свежесваренного кофе ударил ей в нос. Значит, Лука уже встал, а ей хотелось улизнуть, не встречаясь с ним. Но незаметно миновать кухню не удалось. Она вошла и поставила сумки на пол у двери.