Безграничная любовь - Фелден Джин. Страница 20

— Да, наверное, ты прав. — Киф не очень-то был убежден в этом, но почувствовал себя лучше. Теперь он может спросить Райля о Джинкс, он скажет ему правду. Но не успел он задать ему вопрос, как в библиотеку ворвался отец, в руках он держал письмо.

— Где ваша мать? — крикнул он. — Позвоните Пенфилду и скажите, чтобы он нашел вашу мать! Это письмо от Джинкс!

Киф побежал к колокольчику, а Митч надорвал конверт. Глаза его жадно читали написанное.

Внезапно улыбка его потухла, а голубые глаза помрачнели.

— Она беременна, у Джинкс и Эрика будет ребенок. — Он взглянул на Райля.

Райль побелел как полотно и схватился за ручку кресла, чтобы не упасть.

ДЖИНКС

Январь 1887

«Колдунья» поймала хороший свежий ветер, и команде был отдан приказ развернуть дополнительные паруса. Джинкс смотрела, как мужчины карабкаются по веревочным лестницам, и чувствовала, как ветер пронизывает ее насквозь. Ей нравилось глубоко вдыхать бодрящий морской воздух, и она жалела, что хоть ненадолго не может стать мужчиной.

Эрик подошел сзади, и она прислонилась к нему и потерлась щекой о его бороду. Сегодня было довольно прохладно, и прежде чем выйти на палубу, она набросила на себя легкую шаль.

Руки его скользнули ей под платье.

— М-м-м-м. Отличное ощущение, — сказал он, и она почувствовала, как он навалился на ее бедро.

— Ты грязный старик, — засмеялась она. Его пальцы нащупали ее соски и начали нежно массировать их.

Он нежно покусал ей ухо.

— М-м-м. На вкус тоже неплохо. — Его руки двинулись вниз к ее округлившемуся животу.

— Я написал для тебя стихи, — сказал он.

— Стихи? Для меня? — Она накрыла свои руки его руками и взглянула ему в глаза.

С горящими глазами он начал читать:

— Ах ты, дьявол! — засмеялась она. Но ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел боли в ее глазах.

Не проходило и дня, чтоб она не думала о Райле. Ни дня, когда б она не вспомнила того, что произошло той июльской ночью и что он ее собственный брат, которого она никогда не должна видеть, чтобы не согрешить снова.

Эрик хорошо относился к ней, и он нравился ей, но она не любила его. Ей нравились вещи, которые они делали в постели, потому что он был отличным любовником. Он знал, как раздразнить ее так, чтоб она себя не помнила от желания, и как потом удовлетворить ее. Но несмотря на все мастерство Эрика, несмотря на его доброту и заботу, он не был Райлем. Райль был всем для нее — Райль и ребенок, которого она носила.

«О Боже, — молила она, — сделай так, чтобы ребенок не страдал из-за того, что мы согрешили. Не наказывай нас за то, что мы совершили неверный поступок по незнанию».

МИТЧ

Февраль — июнь 1887

Митч все пытался вспомнить, оглядываясь назад, с чего же все началось. Он решил, что с того, что Джинкс поехала в Миллтаун. Именно это было первым звеном в цепи событий, сделавших их несчастными. То июльское утро, когда Джо объявила, что она берет выходной.

— Пусть с моими пациентами произойдет что угодно, но я проведу этот день с тобой.

Она даже надела старые бриджи и куртку, которые были на ней в ту далекую зиму, когда они высадились в горах, где в первый раз любили друг друга.

«Да, — подумал Митч, — именно тем июльским утром и начались их мучения, утром того дня, когда Джо выглядела такой же красавицей, как и четверть века назад, — точно такой же молодой и привлекательной в своих уютных бриджах и с веснушками на носу».

И она сделала в то утро еще одну вещь, которая так нравилась ему, — распустила свои волосы так, что они прикрыли ее талию. Женщины обычно никогда не распускали свои волосы в общественных местах, и в последнее время Джо стала чересчур обращать внимание на условности. Но в то жаркое июльское утро она, сознавая, что это очень нравится ему, позволила своим рыже-золотым волосам свободно спадать на спину и флиртовала с ним как молодая девушка.

Они поехали в горы, где он занялся своим делом, а потом отпустили лошадей домой.

«Именно Джо, — вспомнил он, — предложила остановиться, чтобы быстро искупаться в пруду».

— Помнишь, как мы частенько плавали в Литтл Блу? — засмеялась она. — Ты — в одной бухте, а я — в соседней. Сейчас нам уж не придется так делать.

Он любил ее в воде, под пение птиц и шепот ветерка в деревьях. Ее текучие груди встречались с его губами, ноги обвивали его бедра, прижимая его во время толчков. Она заставила его забыть о том, что ему пятьдесят четыре года, заставила его почувствовать себя молодым и сильным. А потом, когда они отдыхали на берегу ручья, а мох ласкал их оголенную плоть, Джо завела разговор о Джинкс.

— Я волнуюсь за нее, — сказала она. — Она думает, что всех что-то ждет впереди, только ее — нет. Она взрослеет, Митч, и мы должны начать думать о подходящем замужестве для Джинкс. Я подумываю о том, чтоб позволить ей поехать в Миллтаун погостить у Эйлин и Уилли.

«Вот с этого все и началось», — подумал Митч. А потом все пошло круче и круче. Во-первых, эта глупая горничная, Сюзанн, забеременела, и Митчу пришлось отправить ее на аборт. И то была уже третья девушка, которую Карр вверг в беду, по крайней мере третья, о которой он знал. Может быть, были и еще. Он был прав в том, что отправил Карра на лесозаготовки. Это, и только это могло заставить мальчика измениться. Учитывая, что он был все таким же карликом, работал он удивительно хорошо. Митч подумал, что это неплохо, что он не исключил Карра из своего завещания, как обещал.

Но исправление Карра было единственным положительным моментом в их жизни.

Единственным ярким пятном за весь год было признание Райля в любви к Джинкс. Но не успел Митч насладиться открывающейся возможностью того, что Райль станет настоящим членом семьи Хэрроу, как эта идиотка Джинкс взяла и сбежала с Эриком Магилликутти, да еще и забеременела.

Первой реакцией Митча после побега Джинкс было послать за ними корабль, арестовать Эрика в Гонолулу и привезти Джинкс домой. Но Джо не одобрила этого.

— Ей ведь будет шестнадцать в следующем месяце, — сказала Джо. — Достаточно взрослая, чтобы иметь свое собственное суждение. Если она отдала свое сердце Эрику, она имеет на это право. Нет никакого смысла идти наперекор сердцу женщины, Митч, тебе следовало бы знать об этом.

Митч думал даже, что Джо была рада тому, как все получилось. Но вскоре он заметил перемену в ней и понял, что она совсем не обрадована.

Она с детства мечтала о том, что будет лечить людей. И если уж потеряла к этому интерес, значит, ее действительно глубоко ранило что-то.

Он попытался заговорить с ней об этом — ведь они могли всегда говорить о чем угодно. Но она выстроила между ними стену, преодолеть которую Митч был не в состоянии.

Райль тоже ушел в себя и целиком погрузился в дела, которыми занимался столь интенсивно, что времени на обдумывание своей сердечной боли у него практически не оставалось.

Митч от всей души хотел помочь ему, облегчить каким-то образом его боль, но ничего не мог сделать, кроме того как надеяться на чудо, что Джинкс вернется домой к все еще ожидавшему ее Райлю.

Но на Рождество их настиг последний удар — то, что Джинкс ждет ребенка от этого легковесного Магилликутти, — и, вероятно, даже не будучи за ним замужем.

А теперь вот Райль убежал, и куда — Бог знает.

Митч надеялся на то, что Джинкс хватит благоразумия, чтобы заставить Эрика жениться на себе, как она написала им в первом письме, но он все же сомневался в этом. Эрик был любителем женщин, и в каждом порту его ждала девушка. Джинкс ни словом не обмолвилась о замужестве во втором письме — написала только о том, что ждет ребенка и надеется на то, что дома все в порядке. Она писала о том, что скучает по Хэрроугейту, по всем им.