Сумерки эльфов - Фетжен Жан-Луи. Страница 15

Окрик, раздавшийся впереди, отвлёк Ллевелина от его мыслей. Утёр и Тилль-следопыт нашли убежище, где можно было остановиться на отдых.

Это оказалась пастушья хижина, где зимой никто не жил, сложенная из грубых камней и почти не защищавшая от ветра и дождя. Однако на короткое время она могла бы дать иллюзию тепла и уюта.

Поскольку хижина была совсем маленькой, эльфы, для которых дождь совершенно не был помехой, остались снаружи вместе с лошадьми.

Гуирр – паж рыцарей – пытался разжечь в хижине огонь, что, учитывая окружающую сырость, было настоящим подвигом, и когда ему наконец это удалось, все собравшиеся наградили его аплодисментами. Мьольнир сменил промокшую одежду, но продолжал ворчать до тех пор, пока высокий паж гномов в красной ливрее не принёс первый кувшин вина из съестных припасов.

Вскоре из хижины послышался смех и весёлые возгласы. От небольшого костра вовсю валил дым. К нему примешивался дымок от трубки Цимми. Лёгкий медовый запах табака был приятным и успокаивающим. Эльфы, сидя у порога хижины, тоже ели и перебрасывались шутками, явно желая развеселить гномов; потом королева Ллиэн и сама рассмеялась, услышав смешную историю, рассказанную мастером-каменщиком Цимми, а следом за ней расхохотались и остальные.

Все ещё улыбаясь, Ллиэн протянула длинную изящную руку к Родерику, сидевшему недалеко от неё, по другую сторону порога, и прикоснулась к его руке, обтянутой прочным кожаным нарукавником.

– Могу я попросить у вас, рыцарь, серебряную монетку?

Родерик и другие участники экспедиции удивлённо взглянули на неё, но королева, продолжая улыбаться (при этом в уголке её губ появлялась лёгкая складочка, которую Утёр находил очаровательной), повторила:

– Пожалуйста, дайте мне серебряную монетку, мессир.

– Да, конечно, – пробормотал Родерик.

Он начал рыться в своей сумке, ища кошелёк, но Утёр, опередив его, протянул королеве свою монету.

– Пожалуйста, мадам.

Ллиэн поблагодарила его изящным кивком, взяла монету кончиками пальцев и показала её всем собравшимся.

– Вы видите её, мессиры? Серебряная монетка, совсем новая!

Она позвала в свидетели Фрейра, и варвар с довольным смешком подтвердил, что монета настоящая. Он даже попробовал её на зуб.

– Благодарю вас, господин Фрейр, – сказала Ллиэн, забирая монету и сжимая её в правой руке. – Значит, она не фальшивая? Настоящая королевская монета?

– Да, будьте уверены!

Королева с лёгкой усмешкой подмигнула Утеру, потом подняла левую руку и щёлкнула пальцами. Когда она разжала правую руку, на её лице появилось разочарование.

– Ах, какое несчастье, мессир Утёр! Ваша монетка… прекрасная серебряная монетка…

На её ладони лежал обычный медный грош.

– Ну и ну! – воскликнул Фрейр. – Вы это видели? Видели?

Ллиэн улыбнулась, но тут же укоризненно нахмурилась.

– Господин Фрейр! Как вам не стыдно! Вы забрали монетку мессира Утера?

– Я?

Эльфийка обошла вокруг костра, приблизилась к варвару-гиганту и запустила руку в его густую шевелюру.

– Вот она! – воскликнула Ллиэн, снова держа в руках монету из серебра.

Фрейр, как громом поражённый, посмотрел на неё, но потом оглушительно расхохотался, а к нему присоединились и остальные.

Цимми улыбался уголками губ – он был слишком ошеломлён, чтобы смеяться во весь голос. Конечно, это был нехитрый трюк, из тех, что показывают детям бродячие фокусники, но, однако, он не мог понять, как эльфийке это удалось. Он набивал трубку, продолжая размышлять над этим вопросом, не обращая внимания на смех и возгласы остальных.

Тилль-следопыт тоже не смеялся.

Он молча встал, принюхиваясь к запахам, принесённым ветром, словно гончая, и пристально вглядываясь в затянутый тучами горизонт.

Здесь кто-то был.

Ещё со вчерашнего дня он ощущал чьё-то чужое присутствие. Кто-то следовал за ними, держась на достаточно большом расстоянии, чтобы его не было видно сквозь туман, но всё же был здесь, скрытый и молчаливый.

Следопыт вернулся к хижине и слегка дотронулся до плеча королевы Ллиэн.

– Нас кто-то преследует, – сказал он. – Скорее всего, человек. Он один, едет верхом на лошади.

– Ты уверен?

Следопыт улыбнулся, и Ллиэн пожалела о своём вопросе. Тилль никогда не ошибался.

– Убить его? – спросил он.

– Зачем? Может быть, это просто совпадение. Какой-то путешественник едет той же дорогой, что и мы. И потом, раз уж речь идёт о человеке, то пусть решение принимают люди. Мы докажем, что не собираемся ничего предпринимать втайне от них… Мессиры!

Королева обернулась к людям и гномам, сгрудившимся вокруг костра, чтобы захватить последние ускользающие крохи тепла. Они, улыбаясь, смотрели на неё в предвкушении нового фокуса, но при виде её серьёзного лица их улыбки исчезли.

Кажется, какой-то человек верхом на лошади

едет по нашему следу, принимая все предосторожности, чтобы мы его не заметили.

Утёр и Родерик переглянулись. Слова, произнесённые королевой, разом положили конец веселью. Взаимная подозрительность сгустилась в воздухе, словно тёмная туча.

Мьольнир с наигранной улыбкой поднял указательный палец.

– Кажется, вас и так трое, – сказал он, обращаясь к рыцарям. – Разве этого недостаточно?

– Если даже за нами едет человек, он явно не собирается иметь с нами дела, – ответил Родерик, вставая.

Юный рыцарь передёрнул плечами, и от этого движения по его доспехам заструились дождевые капли. Ему было не по себе.

– Я пойду попрошу этого человека присоединиться к нам и разделить с нами трапезу, перед тем как он отправится своей дорогой.

– Хочешь, Фрейр пойдёт вместе с тобой? – спросил варвар, не находивший никаких поводов для тревоги и больше занятый содержимым своей миски, но всё же считавший своим долгом составить компанию товарищу, с которым несколько дней ехал бок о бок.

– Благодарю тебя, Фрейр, – ответил Родерик, улыбаясь. – Но я думаю, нет ничего опасного в том, чтобы позвать одинокого путешественника на ужин.

Варвар пожал плечами и попросил пажа налить ему пива, чтобы не отстать от гномов, опустошавших свои глиняные кружки одним глотком.

Родерик покинул хижину и скрылся в тумане. Утёр вышел следом и опустился на землю рядом с королевой Высоких эльфов.

– Вы ведь не подумали, что…

– Я ни о чём не подумала, дорогой рыцарь, – прервала Ллиэн. – Но Тилль никогда не ошибается. Сле дом за нами едет человек, и он прячется. Почему, как вы думаете?

Утёр попытался улыбнуться, затем встал и сделал несколько шагов в том же направлении, где только что скрылся его друг за пеленой дождя. Он встряхнул головой, и с волос его полетели брызги, как с мокрой отряхивающейся собаки. Вокруг расстилалась пустынная равнина, на которой, если не считать пастушьей хижины, не было ни единого человеческого жилища, ни пригорка, ни дерева. Дождь не переставал ни на минуту вот уже много часов – мелкий, еле-еле моросящий, но холодный и проникающий, казалось, до самой глубины души, не оставляя места для тепла и веселья. Из хижины донёсся раскатистый хохот Фрейра, и Утёр обернулся. Эльфы сидели снаружи, прислонившись, к каменным стенам, бледные и неподвижные в своих муаровых одеждах переменчивых цветов. Ему показалось, что Ллиэн смотрит на него, но было слишком далеко, чтобы сказать об этом с уверенностью.

– Утёр! Ко мне!

Рыцарь мгновенно повернулся и бросился на зов. Он узнал голос Родерика, звучавший, однако, как-то странно: одновременно яростно и слабо, клокочуще и сдавленно.

Несмотря на тяжёлые железные пластины, укреп ленные на его кожаных доспехах, рыцарь бежал быстро и ещё успел услышать удаляющийся лошадиный топот, когда оказался рядом со своим другом.

Тот стоял к нему спиной, пошатываясь, одной рукой схватившись за горло.

– Родерик! – воскликнул Утёр.

Рыцарь попытался повернуться, но вместо этого резко покачнулся, выронил меч и рухнул на землю. Послышался глухой металлический лязг доспехов. Утёр опустился на колени рядом с ним и увидел ужасную рану на его шее. Длинный кинжал проткнул её насквозь, и конец лезвия, покрасневший от крови, торчал с другой стороны над погнувшимся металлическим отворотом кольчуги.