Манускрипт (СИ) - Марченко Геннадий Борисович. Страница 40

Понятно, что я тут выпендривался и перед Варей в том числе. Лишний раз продемонстрировать свою брутальность перед объектом воздыханий не помешает. Но была в моих словах и своя сермяжная правда, от которой Медынцев не мог увернуться при всём желании. Опять же, в глазах моей возлюбленной он бы резко упал, а я видел, как майор пытается выгибать грудь колесом. Мужик-то ещё не старый, наверняка тестостерон остался в пороховницах.

- Чёрт с вами! - обречённо махнул рукой Медынцев. - Только я совершенно не понимаю, как вы собираетесь освобождать арестованных. Приедете в форме интенданта и потребуете отпустить всех на свободу? Лично мне больше ничего в голову не приходит.

- Почему же интенданта? Найдём кого-то повыше. Тем более эта форма мне не по размеру, как и проклятые сапоги, от которых ноги стёрлись уже до костей.

- Час от часу не легче.

- Теперь вопрос, куда нам деть Варвару... Раскатывать с ней в машине - будет выглядеть как минимум странно. Если бы мы её и впрямь везли в Ровно в комендатуру - другой вопрос.

- Я могу ехать под видом пленной, - вдруг заявила Варя. - Можете мне даже связать руки за спиной. А там уже, как до Ровно доберёмся, и решим, что делать дальше.

Мы с Медынцевым переглянулись, после чего несколько минут потратили на обсуждение этого предложения. И в итоге пришли к выводу, что такой вариант кажется не самым плохим. Руки я девушке связывал сам, но делал это нежно, чтобы ей было комфортно. Так и поехали, с ветерком, в обратную сторону, а после Изяславля свернули на северо-запад.

До Ровно добрались за несколько часов, всего пару раз встретив по пути немцев. Сначала это была небольшая колонна из трёх крытых грузовиков с солдатами и едущим впереди на 'Опеле', как мне пояснил Медынцев, штандартенфюрером СС. Обладатель лошадиной физиономии смерил нашу компанию косым взглядом и отметился вскинутой ладошкой, я же ограничился чуть более полноценным 'Heil Hitler!', что, наверное, соответствовало табели о рангах. Затем уже на подъезде к Ровно нам встретился патруль на двух мотоциклах 'BMW' с колясками. Из каждой коляски торчал ствол, что-то похожее на 'MG-42'. Остановились, пообщались. Мы рассказали, что везём партизанку из Изяславля в Ровно, а патрульные сообщили, что контролируют направление, по которому в последнее время курсируют русские партизанские отряды. Так и сказали 'русские', видно, для них все славяне таковыми и являлись. Подтвердили информацию, что в ровенской церкви содержатся схваченные подпольщики, и на послезавтра назначена показательная казнь на главной площади города. После этого мы с майором из двух стволов расстреляли патрульных. О плане действий мы с коллегой заранее договорились, ещё на сближении с патрулём. Я взял на себя экипаж первого мотоцикла, а он - второй. Отогнали технику с пустынной дороги в кусты, обыскали убитых, конфисковали около трёхсот рейхсмарок, а вот документы и письма из дома брать не стали. Правда, я с огромным удовольствием снял с одного из оберзольдат сапоги моего размера, а один из конфискованных 'парабеллумов' отдал Варе. Она сама нашла, где у оружия флажковый предохранитель, с деловым видом проверила полный, на 8 патронов магазин, и вогнала его обратно в рукоятку пистолета.

- Вот ведь дурачки, кто ж вас сюда звал-то, а? - грустно глядя на лежавшие в рядок трупы, покачал головой Медынцев. - Тевтонцев мы гнали, французов гнали, и вас погоним. Ничему история людей не учит.

На этот раз лопаты у нас с собой не имелось, поэтому просто закидали тела и мотоциклы сухим валежником, посрезав его при помощи ножей. Один из пулемётов с полной лентой установили на наш 'Хорьх', преобразив машину на пример тачанки, тут же показав Варе на всякий случай, как с таким пулемётом управляться. Мало ли, вдруг погоня, Варвара верёвки быстро стянет, освободит руки и начнёт отстреливаться. Хотя я надеялся, что до подобного сценария дело не дойдёт.

Вскоре добрались до окраины Ровно. В сам город въезжать не рискнули, припарковались в лесочке неподалёку и стали держать совет, по ходу которого становилось понятным, что с того времени, как решили ехать в Ровно, так никакого плана и не придумалось.

- Наверное, мы с товарищем Медынцевым всё же наведаемся в комендатуру, предложил я вариант. - Как-никак там уже заждались интенданта, скажем, что заблудились. Там по ходу дела прикинем, что к чему.

- А мне что делать, здесь вас ждать? - спросила Варя, задумчиво теребя в пальцах верёвку, которой мы её якобы связывали.

- А есть другие предложения? Подождёшь до завтрашнего утра, если не объявимся - уходи на восток. Немного продуктов осталось, на пару дней тебе хватит. Да и оружие у тебя есть.

Варя хотела что-то ответить, но в этот момент в кустах позади неё обозначилось какое-то движение, и моя рука сама потянулась к 'люгеру'. Правда, под прицелом трёх винтовочных стволов и пары ППШ желание поднимать шум немного поутихло. При всей своей скорострельности я успею пристрелить максимум двоих из пятёрки одетых по рабоче-крестьянски мужиков, после чего нас всех здесь же и положат. А подвергать жизнь Вари опасности я не мог, уж лучше попробовать разобраться потом в ближнем бою.

- Hände hoch! - скомандовал обладатель одного из ППШ на довольно приличном немецком. - Waffen sorgfältig auf den boden gelegt.

Мы с Медынцевым переглянулись. Бандеровцы или... А почему бы и нет?

- Вы партизаны?

Мой вопрос, заданный на чистом русском, ввёл державших нас под прицелом в лёгкое замешательство. Затем тот же, что приказал поднять руки и положить оружие на землю, продолжил тоже на языке Пушкина и Тургенева:

- Смотрите-ка, товарищи, а фриц по-нашему неплохо шпрехает. Что, немчура, готовился к нападению на СССР заранее, вызубрил язык оккупированных территорий? Думаешь, сильно это тебе поможет? А баба из местных небось, за банку тушёнки отдаётся? У-у, немецкая подстилка!

- Да как вы смеете?!! - аж задохнулась от возмущения Варя.

- Ты, мужик, базар-то фильтруй, - в сердцах перешёл я на феню. - А то ведь поплатишься за свой длинный язык.

- А ну быстро оружие на землю! Ишь ты, угрожать вздумал... Я так думаю, это немец-перебежчик. Поволжский какой-нибудь, его Советский Союз кормил, поил, одевал, учил бесплатно, а он решил переметнуться к фашистам. Ну-ка, руки за спину! Изюмов, вяжи их... Только 'парабеллум' у барышни сначала конфискуй. И не вздумайте дёргаться!.. Ну что, Изюмов, надёжно связал?

- Вы же знаете, товарищ Леонов, что лучше меня узлы в отряде никто не вяжет.

- Знать-то знаю... Так, теперь вперёд, и не оборачиваться! И рот не вздумайте открывать, стреляю без предупреждения. Поняли меня? Идти не так уж и далеко. Власов! А ты автомобиль куда-нибудь поглубже в лес загони. Через топь он не пройдёт, но ещё может пригодиться.

'Не так уж и далеко', как выяснилось - это около пяти километров вглубь леса на своих двоих, а потом ещё и пару километров через топь. Чтобы не провалиться, приходилось идти след в след, а сохранять равновесие со связанными за спиной руками было довольно затруднительно. Неудивительно, что в какой-то момент Медынцев оступился, и его, нахлебавшегося ряски, едва вытянули за шкирку, ещё и пригрозив в следующий раз бросить в болоте. Мне, пусть и в уже нормальных сапогах, приходилось вдвойне нелегко. Я буквально чувствовал, как лопаются на ногах мозоли. Однако наши пленители устраивать привалов не собирались, так что пришлось мне терпеть страдания до самого лагеря, куда я ввалился с сапогами, полными болотной жижи.

Нашу группу встретили удивлённо-радостные взгляды, сопровождаемые возгласами плана: 'О, молодцы, немцев в плен взяли!' Тут было как минимум человек пятьдесят, каждый занимался своим делом. Один штопал штаны, второй чистил затвор от винтовки, третий брился, приспособив маленькое зеркальце на обрубок сучка на уровне головы. Попались на глаза и две женщины. Одна, коренастая и плотная, варила что-то в большом чане на костре, а другая, невысокая и смуглая, стирала бельё в корыте, используя стиральную доску. При этом крайне редко слышалась украинская речь.