Том 1. Стихотворения - Бунин Иван Алексеевич. Страница 105
22. VII.16
«Бледна приморская страна…» *
Бледна приморская страна,
Луною озаренная.
Низка луна, ярка волна,
По гребням позлащенная.
Волна сияет вдалеке
Чеканною кольчугою.
Моряк печальный на песке
Сидит с своей подругою.
Часы последние для них! —
Все ярче дюны светятся.
Они невеста и жених,
А вновь когда-то встретятся?
Полночная луна глядит
И думает со скукою:
«В который раз он тут сидит,—
Целует пред разлукою?»
И впрямь: идут, бегут века,
Сменяют поколения —
Моряк сидит! В глазах тоска,
Восторг и восхищение…
Жизнь промелькнула как во сне.
И вот уж утро раннее
Виски посеребрило мне
И стала даль туманнее.
А все в душе восторг и боль
И все-то вспоминается,
Как горьких слез тепло и соль
Со зноем уст мешается!
22. VII.16
В рощах Урвелы *
«Ты ль повинна, Майя, что презрел
Сын родной твое земное лоно, —
Рощи, реки, радость небосклона,
Красоту и сладость женских тел?
Ты ль повинна, Майя, что один
Человек отраву слез роняет?»
Майя очи долу преклоняет:
«Может быть, мудрей меня мой Сын?»
23. VII.16
«Нет Колеса на свете, Господин…» *
Нет Колеса на свете, Господин:
Нет Колеса: есть обод, втулок, спицы,
Есть лошадь, путь, желание возницы,
Есть грохот, стук и блеск железных шин.
А мир, а мы? Мы разве не похожи
На Колесо? Похож и ты — как все.
Но есть и то, что всех Колес дороже:
Есть Мысль о Колесе.
25. VII.16
Степь («Сомкнулась степь синеющим кольцом…») *
Сомкнулась степь синеющим кольцом,
И нет конца ее цветущей нови.
Вот впереди старуха на корове,
Скуластая и желтая лицом.
Равняемся. Халат на вате, шапка
С собачьим острым верхом, сапоги…
— Как неуклюж кривой постав ноги,
Как ты стара и узкоглаза, бабка!
— Хозяин, я не бабка, я старик,
Я с виду дряхл от скуки и печали,
Я узкоглаз затем, что я привык
Смотреть в обманчивые дали.
9. VIII.1916
«Качаюсь, плескаюсь — и с шумом встаю…» *
Качаюсь, плескаюсь — и с шумом встаю
Прозрачно-зеленой громадою —
В лазурь бы плеснуть моему острию,
До солнца! — Но я уже падаю.
И снова расту и, качаясь, бегу —
Зачем? Чтобы радостно вскинуться,
Блеснуть, вознестись на пустом берегу —
И в смертную бездну низринуться!
14. VIII.1916
«На всякой высоте прельщает Сатана…» *
На всякой высоте прельщает Сатана.
Вот всё внизу, все царства мира —
И я преображен. Душе моей дана
Как бы незримая порфира.
Не я ли царь и бог? Не мне ли честь и дань?
— Каким великим кругозором
Синеет даль окрест! И где меж ними грань —
Горой Соблазна и Фавором?
26. VIII.16
«Ночь и алые зарницы…» *
Ночь и алые зарницы.
Вот опять:
Блеск — и черной плащаницы
Ширь и гладь.
Поминутно камни, скалы,
Их отвес
Озаряет быстрый, алый
Свет небес,
Озаряет он, слепящий,
На морском
Побережье вал, кипящий
Молоком.
Озаряет, краткий, зыбкий,
Лица нам
И неловкие улыбки
Наших дам.
А над легкой, своенравной
Сей игрой
Дьявол катит гул державный
За горой.
<1916>
«Ты высоко, ты в розовом свете зари…» *
Ты высоко, ты в розовом свете зари,
А внизу, в глубине, где сырей и темней,
В узкой улице — бледная зелень огней,
В два ряда неподвижно блестят фонари.
В узкой улице — сумерки, сизо, темно,
А вверху — свет зари — и открыто окно:
Ты глядишь из окна, как смешал Петроград
С мутью дыма и крыш мглисто-алый закат.
<1914–1917>
В караване *
Под луной на дальнем юге,
Как вода, пески блестят.
Позабудь своей подруги
Полудетский грустный взгляд.
Под луной текут, струятся
Золотой водой пески.
Хорошо в седле качаться
Сердцу, полному тоски.
Под луной, блестя, чернеет
Каждый камень, каждый куст.
Знойный ветер с юга веет,
Как дыханье милых уст