Ussr (СИ) - Рок Сергей. Страница 54

-Молодец, - сказал Дро.

-Жрать хочу, - сказал я.

-Почему?

-Не знаю.

-Сходи. Пока он доедет до места встречи, ты успеешь сбегать в магазин.

И конечно, я вышел, потому что у нас ничего не было, а киберформирователем пользоваться - себя не уважать. Нет, мы в нём кое-что делали, конечно. Например, Клинских любил фарш из мяса буйвола. Конечно, мы ему говорили - мол, бедный буйвол, но, впрочем, какой он там, буйвол, в этой машине. Но, что касается документации, там утверждалось, что прибор универсален. Мы делали креветок, делали мидий, делали жареное мясо слона, делали молоко верблюда, делали суши и роллы. А вот пасту "Океан" покупали в магазине. Но дело не в этом. Если ты живёшь в СССР, в лучшем мире, то какие могут быть киберформирователи? Что вы?

Я пошел в продмаг. Это был длинный продмаг. Это магазин на первом этаже длинного пятиэтажного дома, и он - длинный. Сначала - отдел хлеба. Потом - отдел молока. Потом - бакалея, и в ней - кафетейрий.

Вот там, в кафетерии, я выпил стакан винца. Самостоятельно. Ни у кого не спрашивая. Здесь уже были и местные бухарики, и они мне предложили:

-Слышь, гаси.

-Чо гасить?

Оказалось, они брали барматуху, но пили еще и своё - самогон какой-то.

-Я приду, - сказал я, - дождитесь.

Конечно, я не пришел. Взял колбасы по 4.40, палочку. Взял копченой ставриды. Взял баночку томатной пасты. Баночку томатного соуса. Взял баночной морской капусты. Взял сухих супов. Взял две бутылки перцовки. Взял хлеба. На выходе я встретил бухариков.

-Чо ты, в натуре? - спросил один.

-Чэ? - возмутился я. - Фары потуши.

Нет, ничего больше не было. Бухарики были жиденькими. Лишь проводили меня глазами. Когда я пришел назад, ничего нового не было. Хотя наши бандюки, сотрудники, так сказать, уже были на пути к кафе "Березка".

-Твои прогнозы, - сказал Дро.

-Чую что-то не то, - ответил я.

-Почему? Ты считаешь, что они не справятся?

-Да зачем. Только Мизия попадает в прицел дрона, тут же гасим.

-Может, всё кафе разнести? - спросил Дро.

-Может, - ответил я, - пару античастиц.

-А посторонние жертвы?

-Спишем, - сказал я, - представь, если нас после этого хотя бы и не выгонят, то как будут смотреть в глаза. И все будут. Прикинь?

-Чо? - спросил он.

-Прикинь, что может быть позорней?

-Не знаю. Но когда ты рубака, а не профи - это правда жуткий пассаж. Ладно. Тогда твои мысли?

-Просто предчувствие.

-Тебя же оно не обмаывает.

-Ну, может, Мизия не придёт.

-Может.

Мы пообедали. А как там Клинских? Холодно, небось, неверху? Ну конечно, коты - ребята шерстяные. Всё им ни по чём. И одежда им не нужна. Но, по идее, должны же они одеваться. Впрочем, тут всё дело в шерсти. Человек бы тоже мог привыкнуть ходить голым. Главное - начать. Но всё это неудобно как раз в плане осязания окружающей среды. И почему так бог придумал? Разные ранние модели людей были покрыты волосами, но затем бесшерстым приматам приходилось компенсировать это дело, натягивая на себя чужую шкуру.

И здесь бы спросить - для чего весь этот сложняк? Хорошо ли быть лысым? Но всё это относительно. Может быть, и лучше.

-Давай еще по одной, - сказал Дро.

-Давай.

Водка была хорошей, качественной. Лучшая водка навсегда есть только в СССР. Больше нигде. Если говорить о вискарях всяких, то это ерунда - это другого рода высоты или низоты. А вот сигареты советские были, конечно, весьма вонючими. Главный выход тут - болгарский табак. И по качеству упаковки он также был впереди прочих предприятий.

-Приехали, - сказал Дро.

Увеличили картинку. Во втором телевизоре появилось изображения внутренностей кафе. И он был там.

-Смотри, - сказал Дро.

-Морда, - ответил я.

Нет, Мизия был не то, чтобы морда. В чертах его лица имела места грешная, порочная красота. Мы бы могли сравнить его жизнь и его фейс с игрой актера, который пытается изобразить некоего демонического циника, который пришел в этот мир, чтобы быть подлым красавцем. Я думаю, он был чем-то похож на Алена Делона как раз того периода. Хотя не исключено, что Мизия менял внешность и мог представать перед людьми в самых различных вариантах.

Мизия!

Я уже точно не помню, с чего он начинал. Потому что на данной стадии ненависти и необходимости уже никто не изучал его биографию. Все просто говорили - Мизия. И - словно бы речь о каком-то протухшем продукте. При этом, продукт этот был мобилен. Он ходил и излучал вред. Но что могло быть в его голове? Должно быть, он размышлял о своём пути, возможно, он до сих пор считал, что весь мир существует лишь для того, чтобы им пользоваться.

Любой агент может стать таким, как он - потому что в нашем распоряжении слишком много ключей. Здесь и время, и пространство, и жизнь, и смерть. Но никто почему-то этого не делает. Это даже не приходило в голову. Во всяком случае, мне. Можно было спросить у Дро. Нет, у Клинских. Мол, Клинских, представь себе, ты убегаешь и становишься царём какого-нибудь забытого государства в любую из эпох. Хотя дурной пример. Он же кот. Кто ж его будет слушать?

Мизия повернулся, встречая барыганов. Александр Савельев, Игорь Днепров, Гурген, Цмыкало. Стрелка, как стрелка. Даже если предположить, что он заподозрит неладное, нам ничего не грозит. Наша группа - лишь пушечное мясо.

Динамик кашлянул.

-Не сгорел? - спросил Дро.

-Братишечка, - проговорил Сачик, пританцовывая, - ну чо ты, чо ты?

-А ты вроде опух? - осведомился Мизия.

-А хрен его знает, братишечка.

-Надо бы здоровье поправить, - заметил Гурген.

-Бреешься? - спросил у него Мизия.

-Да.

-А не надо бы. В питомник примут бесплатно.

-А? - не понял Гурген.

-Сухумский обезьянный питомник, - сказал Мизия, - тебя ждут!

Гурген замялся. Нет, надо было играть, а не мяться. Тем более, он не один, и задание четко и понятно.

-Ну, - сказал Мизия.

-Не знаю, - ответил Гурген, - о чем ты, типелло?

-О том, давай, садись. Побазарим.

Я взял листочек, на котором были выведы электронные чернила - это был ипровизированный тачпэд, с помощью которого можно было манипуляровать прицелом дрона. Но смотреть нужно было сразу на три телевизора, и один из них был черно-белым. Наши магнитофоны записывали показания в виде кодированных пакетов. Все эти кассеты и катушки следовало после, в виде отчета, отправить в центр. Но всё это и так понятно.

-Помехи, что ли? - сказал я.

-Чего там?

-Прицел не появляется.

-Сейчас появится. Задержка сигнала.

Нет, я все же думаю, идея с разносом кафе была бы верной. Гуманизм тут ни для чего. Жалко, конечно. Там девушка на буфете. Там на кухне пара тетечек, толстых, как урожай 1962-го года (пшеница, рожь, помидоры). Но никто нам бы их не приписал. Вопрос о неумелом использовании ресурсов. Даже не так позорно, если тебя поймают в парке и окажется, что ты - экгибиционист, и ты вышел настречу прогуливающимся студенткам и болтал. Болтал, того мать. И тебе скажут на комиссии:

- Откуда у вас такие пристрастия?

-Не знаю.

-Так сильно хочется? Именно так? Демонстрация половых органов беззащитным?

-Да!

-Ладно, давайте выпишем вам билет в санаторий, на два месяца. Отправляйтесь.

Но это предположение. Когда ты чувствуешь, что дело пойдет не так, то это ни о чем не говорит. Всё еще может сложиться и хорошо.

-Давай, - сказал Дро.

Мы чокнулись. Водка, слеза. Перец. Но я уже понимал, что дело не клеится - будто бы некоторая часть моего разума была немного в будущем.

-Ну что, шавки? - сказал Мизия, открывая водку.

-Кого ты шавками назвал? - осведомился Днепров.

-Вот тебя, в частности. И тебя. И тебя.

-Охренел, паря.

Вот тут, вот тут всё было очень быстро, очень плохо. Потому что он вынул нож и порезал их буквально секунд за десять. Никто даже ничего не понял. Никто ничего не сказал. Никто, конечно, не попытался защититься или бежать. Это было серьезнее, чем нарезка цыплят на птицефабрике для праздничного обеда.