Ussr (СИ) - Рок Сергей. Страница 52

81. Инструктаж

Мы все были готовы начинать именно сейчас. Возможно, вылет из данной реальности лишь на короткий срок освежил кровь, и теперь она пропускала в себя все виды странных лучей. Во всяком случае, раньше эти лучи останавливались, превращались в дым и ухолили обратно.

В некой котельне дежурил некий Шура. Я вообще давно не помнил, чтобы кого-то называли Шурой. Но надо помнить - это был лучший мир. СССР. Место, где человек человеку не волк, но товарищ, при чем - очень часто. Где есть перманентное жигулевское. Можно представить себе жигулевского бога. Он горьковатый и золотистый, и кругом подле него - сушеная рыба. И тут она всякая - и сухая, и совсем деревянная, и нежный балык, и нормальный в принципе лещ, и классически общеклассовая густера, и всякий принесенный с рыбалки пескарь.

С Шурой, конечно, решили не церемониться. Котельная, кстати сказать, еще не работала, но какие-то дела там делались? Даже и не спрашивал. А почему не церемонились? А потому что Клинских пошел с нами. Закончилось это тем, что Шура сидел на крохотном стульчике в уголку. Там, на трубах, была горка всяких фуфаек, всяких ковриков. И из-за них выглядывали глаза девушки - впрочем, такой же, как Шура, по возрасту - лет уже сорока пяти.

Я разложил карту. Клинских встал на стул и был словно командир.

-Надо, чтобы кто-то на вокзал метнулся, - сказал Сачик, - жрать охота. В Хаосе проголодался. А?

Он посмотрел на Ованеса. Я кивнул. Дро выдал ему деньги, и он отправился - ибо где еще купить жратвы и выпивки в восемь часов вечера? Впрочем, конечно, можно было взять и в ресторане, на кухне, ибо и у него, как у такого же барыгана, все везде было схвачено. Ждать же его возвращения не стали, принялись за план.

-Вот здесь он, в "бабьих слёзах" сидит, если что промозговать надо, - сказал Гурген.

-А как определить, будет он там или нет? - спросил я.

-Надо, чтобы дело было.

-А как это сделать?

-Позвонить. Предложить, например, дело.

-А что именно?

-Ну, например, Комок ему предлагает новых баб.

-Баб?

-Ну да. Ну, он паря важный, что он будет заморачиваться. Комок звонит, надо нормальную мочалку? Надо. Приходят, трещат, потом он к ней едет, вроде знакомы через знакомого. Он таких, породистых подбирает.

-А еще?

-Запчасти.

-А у него тачка есть?

-Да. Тачка. Черная. Баржа.

-Круто живёт.

- Будет скоро менять.

-И чо делать, командир? - спросил Сачик.

-Сейчас Ованес приедет, расскажу.

-Он, кстати, Шершавый, а не Ованес. А то вы, начальник, прямо как в конторе.

-Это верно, - сказал Клинских, - что на вы. Ты знаешь, он может один армию США разгромить.

-Ну если с дронами только, - сказал я, - а потом - шумят выгоны, сосны, лобзики, керзачи.

-А у вас лагеря есть? - спросил Сачик.

-Для лагерей используют спайку, - ответил Дро, - это очень жестоко. Вот допустим, вывезли тебя в тайгу. В Магадан. Ну и что же? Очень плохо. Ну тебе может и неплохо, если всё по понятиям. Днём работаешь, вечером в карты играешь. И вся жизнь. И ты тоскуешь - лагеря, мол. А в спайке - это, значит, настоящий размер помещения - метр на метр. Но для тебя это - камера, там есть тебе и душ, и сортир отдельный, и беговая дорожка. Зато ты оттуда не убежишь, и воздуха свежего не увидишь. А если что-то поломается, то ты оттуда не выберешься никогда. А что тайга? Убежать всегда можно. Вертолёт из бензопилы соорудил и полетел. А случаи такие были, когда спайку использовали незаконно. Но ты об этом не думай. Сейчас надо поработать.

Тогда приехал Ованес. Разложили колбасу, картошку с ресторана, водку, пиво, иваси, хлеб белый, это тот, что по 20 копеек. Были и сигареты. Были "Боржоми". План был прост.

- Вот это - кафе "Березка", - сказал я, - Днепров приезжает сюда и получает оружие.

-А чо за оружие? - спросил Цмыкало.

-Ножи. Обычный нож не подойдет, у Мизии может быть защита. Это бронепрожигающий. Распишешься за получение инвентаря. Что еще?

-Что? - спросил Сачик. - Ты думаешь, тут олени?

-Почему олени? - осведомился Клинских.

Было видно, что Шура совсем потерялся. Бедный, в принципе, человек. Но ничего. Я, например, один раз был в ситуации, когда у меня также был шанс потерять дар речи. И это было на море. Ни на каком ни на задании. Мы с Лилей и загорали, и пили лимонад, и квас, и ели мороженое, и катались на банане, и на мотодельтаплане, и на шаре, и собирали под водой ракушки, и вообще - кругом народ был так част, как частик (ну, я имею в виду, частота залегания частика в банке консервной). И вечером, забравшись в горы, совсем невысоко, мы встретили там приведение Элвиса. Нет, конечно, можно было подумать, что это был переодетый человек. Но он сел в серебристый диск и улетел.

-Ты как? - спросил я у Лили.

-А ты?

-Ты точно видела?

-Ну и что. Я всякое вижу.

-И я всякое вижу.

-Как ты думаешь, что это?

-Элвис.

-А что он тут делал?

-Да откуда я знаю?

Но, конечно, глупо было предполагать, что я так уж надеялся на барыганов. Нет, надо было просто взять его, Мизию, на прицел, наведя дрона. Выстрел, если что, за нами. Ну, и если они его порежут раньше, то и пусть. А нам лишь останется собрать манатки и отправиться домой.

Лили, наверное, не будет. Но надо будет, конечно же, разобраться, что там у неё происходит. Да и пора отдохнуть.

Что до наших новых сотрудников, то тут, возможно, требовалась зачистка. Но кого послать?

А, змея!

Чёрт, но где же змея? Где она?

82. Ожидаемый аудиодневник

Близка ночь. Конечно, сама по себе - ночь. Надо напоминить, как правильно спать. Дро, впрочем, сказал, что не надо паковать вещи, пока дело не сделано. Но их в любом случае надо паковать, так как, если что-то пойдет не по плану, мы упустим нашего приятеля, и вряд ли нам нужно будет здесь оставаться. Но я точно знаю, что он умрёт. Это - особый вид внутренней уверенности. Если взять шире, то и я умру, и ты, и он, и она. И с какой-то высоты все мы уже умерли. От этой мысли становится спокойно и где-то даже умилительно. Ты чувствуешь себя маленьким камешком, то есть, песчинкой, которая попала в раковину. Жизни уже не будет, но в этом новом периоде из тебя вырастет жемчужина. Значит, мы и не живёт.

Но что сказать? Я расскажу свой опыт нахождения в ССР.

Значит, приезжаю я на партсъезд 39-го года. И там что-то все выступают, выступают. Ну и что, и ничего. И выступают. Потом какой-то парень, депутат, что ли, такой выступает, рассказывает - мол, что завещал Максий Горький. И долго так выступает, что хотелось подойти к нему - то ли руку пожать, то ли по лицу дать, чтобы меру знал.

Потом, в перерыве - перерыв. Буфет. А я занимался какими-то складами. По жизни. Якобы. Может быть, я и раньше занимался, но просто сам этого не знал. Склады, знаете. Хозяйственная деятельность. Оказалось, конечно, что у меня был предыдущий прототип, и там я набрался опыта - так как есть огромная сходство от СР - до ССССССССР. Везде - социализм, но - строительство светлейшего. То есть, летающие города, счастье, коммуны, дети - часть общества, но не семьи, радость любви по согласию (чуть ли не на улице), но - бесплатно.

Потом, после перерыва, выступил Алексей Толстой. Мы говорили о пролетарской литературе.

После чего я поехал домой. На Украину. Я уже не помню, точно ли так она называлась. Но точно - ну УССР, а, кажется, УСР. Хотя, по логике.... Хотя нет.... Зачем - логика?

И вот, утром 41-го, нет, никого не бомбили, просто едва два поезда не столкнулись. Какой-то работник проявил героизм, поезда не столкнулись. Тут везде стояли наши войска. И вот, рано утром на подбитом мессере прилетел немец-перебезчик. И он говорит - в 4 часа будет война, вот тут всякие карты. Но потом, потом оказалось, что это - не настоящий ССР, а тренажёр.