Ирано-таджикская поэзия - Рудаки Абульхасан. Страница 64
*
Раз плут к ученому, что жил в соседстве,
Придя, сказал: «Увяз я в глине бедствий!
Меня терзает жадный ростовщик,
Тюрьмой грозит, хоть долг мой невелик.
Но срок прошел, и вымогатель старый
Взамен дирхемов требует динары.
Я по ночам не сплю! И каждый день
Он по пятам идет за мной, как тень.
Угрозами мне душу истомил он,
Дверь моего жилища сокрушил он.
Ведь он богат, но хищный, словно волк,
Содрать с меня он хочет этот долг.
Он в книге веры ничего не смыслит,
Он честь и разум лишь на счетах числит.
Чуть из-за гор возникнет солнца лик,
Стучится в дом мой этот ростовщик.
Как мне уйти от происков бесчестных,
Где взять мне два червонца полновесных?»
Ученый муж добросердечен был,
И два червонца плуту он вручил.
Как золото от радости сияя,
Ушел он, золото в горсти сжимая.
Хозяину сказали: «О мудрец!
Ведь это – попрошайка и хитрец.
Обманом даже льва он оседлает
И сам свои проделки прославляет!»
«О человек, ты лучше бы молчал! -
Ему хозяин в гневе отвечал,-
Ведь если впрямь попал он в сеть к невзгодам,
То честь его я спас перед народом.
А если он провел меня, ну что ж -
Я не жалею, ты и сам поймешь,-
Я дал червонец, честь свою спасая
От этого дрянного негодяя».
Зло отстраняй, мудрец, добро твори,-
И злым и добрым серебро дари.
Блажен, кто в круге мудрых и счастливых
Воспринимает прав благочестивых.
Когда ты мудр, то мудро и суди,
С благоговеньем внемли Саади.
Не о кудрях и родниках поет он,
О добрых нравах речь свою ведет он.
РАССКАЗ
В пустыне странник увидал усталый
Собаку, что от жажды издыхала.
Он в колпаке своем воды принес,
Но даже встать не мог несчастный пес.
И он простер собаке длань служенья,
Приподнял, напоил, принес спасенье.
Избранник видел все, что делал он,
И был тот муж во всех грехах прощен.
Ты, злой тиран, возмездья опасайся!
Стань щедрым, искупить свой грех старайся!
Собаку спасший был прощен. Итак,
Благотвори! Ведь выше пса – бедняк.
Будь щедрым, милосердным, сколько можешь,
Тем выше ты, чем больше щедрость множишь.
Пусть богачи кинтарами дарят,
Ты беден, но дороже твой кират.
Судья предвечный лишнего не спросит,
Пусть каждый в меру сил своих приносит.
Слона степной кузнечик тяжелей,
Коль им придавлен жалкий муравей.
*
Будь к людям мягок, мудрый муж, всегда,
Дабы найти защиту в день Суда.
Тот, кто от века стал щитом несчастных,
Тебя не бросит на путях опасных.
Не обижай и жалкого раба,
Вдруг сделает царем его судьба.
Униженных и слабых не гони ты,
Подай им помощь, не лишай защиты.
Круговращенья лет изменчив круг,
Не ждешь – и ферзем пешка станет вдруг.
И тот, кто судьбы взглядом презирает,
В сердца посева злобы не бросает.
Чтоб сохранить свой щедрый урожай,
Идущих вслед жнецам не обижай.
Не бойся к бедным щедрым быть, как море,
Чтоб самого себя не ввергнуть в горе.
Смотри: вчерашний царь в беде, а там -
Владыкою вчерашний стал гулам.
Не причиняй обид сердцам подвластным,
Страшись, чтобы не стал ты сам подвластным
РАССКАЗ
Дервиш, придя в суфийскую обитель,
Поведал: «Жил в Йемене повелитель.
Он счастья мяч перед собою гнал,
Он равных в щедрости себе не знал.
Весенней тучей над землей вставал он,
На бедных дождь дирхемов изливал он.
Но он к Хатаму неприязнен был,
С насмешкой о Хатаме говорил:
«Кто он такой? Мне он докучней тени!…
Нет у него ни царства, ни владений!»
Вот царь Йемена небывалый пир,
Как говорят, на весь устроил мир.
Вдруг раздалось Хатаму славословье,
Все гости стали пить его здоровье.
И зависть омрачила дух царя,
Раба он кликнул, злобою горя;
«Иди найди и обезглавь Хатама!
Со мною в славе спорит он упрямо».
В степь, где Хатам в ту пору кочевал,
Подосланный убийца поскакал.
И некий муж, как бы посланник бога,
Раба-посланца повстречал дорогой.
Сладкоречив тот муж, приветлив был,
Гонца к себе в шатер он пригласил.
Его в степи безлюдной обласкал он,
Вниманием его очаровал он.
А утром молвил: «Добрый гость, прости,
Но все ж у нас останься, погости!»
А тот в ответ: «Промедлить ни мгновенья
Нельзя!… Дано мне шахом порученье!»
Сказал хозяин: «Тайну мне открой,
Я помогу тебе, пойду с тобой!»
«О благородный муж! – гонец ответил.-
Ты доблестен, и тверд, и духом светел,
Ты тайну нашу сохранишь. Так знай,
Хатама я ищу в становье Тай.
Хоть муж Хатам прославлен во вселенной,
Убить его велел мне шах Йемена.
О добрый друг! Мне милость окажи,
Дорогу мне к Хатаму укажи!»
Хозяин рассмеялся: «Меч свой смело
Бери, руби мне голову от тела.
Ведь я – Хатам. Пусть я хозяин твой,
Я поступлюсь для гостя головой!»
Когда Хатам склонился добровольно
Под меч, посланец издал крик невольно.
Не в силах от стыда поднять зениц,
Перед Хатамом он простерся ниц.
И, руки на груди сложив покорно,
Сказал: «Когда бы умысел позорный
Исполнил я и пред тебе нанес,
Не человек я был бы, гнусный пес!»
И встал он, и, поцеловав Хатама,
Через пески в Йемен пустился прямо.
Султан Йемена меж бровей его
Прочел, что тот не сделал ничего.
«Где голова? – спросил.- Какие вести
Ты мне привез? Скажи во имя чести!
Быть может, в поединок ты вступил
И у тебя в бою не стало сил?»
Посланец пал на землю пред владыкой
И так ответил: «О султан великий!
Хатама видел я. Среди людей
Он всех великодушней и мудрей.
В нем доблесть, мужество и благородство,
Ему дано над всеми превосходство.
Груз милостей его меня сломил.
Великодушьем он меня сразил!»
Все рассказал гонец. Ему внимая,
Йеменский царь восславил племя Тая.
И щедро наградил султан посла…
Хатаму щедрость свойственна была,
Как солнцу – свет, цветам – благоуханье.
Хатаму славу принесли деянья.