Избранные произведения в двух томах.Том 2.Стихотворения (1942–1969) - Друнина Юлия Владимировна. Страница 6
1945
«После тревоги, ночью…»
После тревоги,
ночью,
Крепок тяжелый сон.
После тревоги,
ночью,
Занервничал телефон.
Подхожу:
«Товарищ,
срочно
С вещами
в райком».
Иду в предрассветном тумане.
Долго ль собраться мне —
Билет комсомольский
в кармане.
Дорожный мешок
на спине.
В райкоме
взволнованно
Сказал секретарь:
— Комсомольцы
мобилизованы
На фронт. —
Январь,
Снегами заметенный.
Промерзших голосов прибой:
— Э-ше-лон
за э-ше-ло-ном,
Э-ше-лон
за
э-ше-ло-ном
В бой!
Все пройдет.
О многом — забудешь.
Но об этом — никогда:
Баррикады.
Суровые люди.
Осажденные города.
Не гудок, а беда кричит.
Словно в песне, встают заводы.
Москвичи.
Москвичи.
Москвичи.
Молодежь сорок первого года.
Над убитыми ветер ахал
У дымящегося села.
По чужим громыхающим шляхам
Комсомольская рота шла.
Мой ровесник солдат!
Оглянись!
Только двое дошли до Буга…
Где ж теперь, вы,
ребята,
Влюбленные в жизнь
И конечно, немного друг в друга?!
1945
ПЕСНЯ УЗНИКА
А небо над Оршею сине —
Сквозь прутья решеток видать…
Прощай, дорогая Россия,
Прощай, ненаглядная мать!
Пройтись бы по улицам Орши,
Пройтись бы единственный раз!..
Нет мысли больнее и горше,
Чем та, что не вспомнят о нас.
О тех, кто сражался в подполье,
О тех, кто не встретит зарю…
И все же за трудную долю
«Спасибо!» тебе говорю.
Тебе, дорогая Россия,
Тебе, ненаглядная мать!..
А небо над Родиной сине —
Сквозь прутья далеко видать.
1945
«Через щель маскировки утро…»
Через щель маскировки
утро
Заглянуло в продрогший дом.
Грею руки над газом,
будто
Над походным костром.
И опять —
сторона глухая,
Партизанский лесной уют.
А на улице —
тишь такая,
Словно бой через пять минут.
1945
СТИХИ О СЧАСТЬЕ
I
За окошком веселится снег.
Ты сидишь, спокойно напевая…
Не могу забыть я о войне
И все чаще, чаще вспоминаю,
Как грохочет черная земля,
Как встают пылающие зори.
Может, к счастью не привыкла я
Или счастью не хватает горя?
II
Мы с тобою — искренние люди.
Что ж, сознайся:
разошлись пути.
Нам от ветра
собственною грудью
Захотелось счастье защитить.
Только разве это в нашей власти?
Разве ты не понимаешь сам,
Как непрочно комнатное счастье,
Наглухо закрытое ветрам?
1945
«Я боюсь просыпаться ночью…»
Я боюсь просыпаться ночью,
Не уснешь до утра потом.
Будешь слушать, как мыши точат
Одряхлевший, холодный дом.
Будешь слушать, как ветер вьюжит,
Голосит про окопный край…
Отчего же такая стужа,
Словно кто-то не верит в май?
Словно я перестала верить,
Что в одну из весенних дат
Неожиданно охнут двери
И, бледнея, войдет солдат.
1945
«Я — горожанка…»
Я — горожанка.
Я росла, не зная,
Как тонет в реках
Медленный закат.
Росистой ночью,
Свежей ночью мая
Не выбегала я в цветущий сад.
Я не бродила
По туристским тропам
Над морем
В ослепительном краю:
В семнадцать лет,
Кочуя по окопам,
Я увидала Родину свою.
1945
«Над твоей Прибалтикой туманы…»
Над твоей Прибалтикой туманы.
Снежный ветер над моей Москвой.
Не дотянешься до губ желанных,
Не растреплешь волосы рукой.
С головою зарываюсь в книги,
Под глазами темные круги.
На вечерних тротуарах Риги
Слышу одинокие шаги.
Вижу я балтийские туманы.
Видишь ты метели над Москвой.
Не дотянешься до губ желанных,
Не растреплешь волосы рукой…