Полное собрание сочинений в трех томах. Том 3 - Мольер Жан-Батист. Страница 104
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Кризаль, Филаминта.
Филаминта.
Осталось выпустить еще вам много стрел?
Кризаль.
Со ссорой кончено. Положим ей предел.
Речь о другом сейчас: о дочках. Все яснее,
Что в старшей склонности нет к узам Гименея.
Она философ — пусть, не стану возражать.
Что ж, дочь вам удалось прекрасно воспитать.
Но младшая совсем в ином все видит свете.
Не худо б предложить, пожалуй, Генриетте
Супруга подыскать.
Филаминта.
Я думала о том
И о намеренье вам сообщу моем.
Тот Триссотен, что вас приводит в возмущенье,
Кому не повезло так сильно в вашем мненье, —
Его-то именно я ей в мужья и дам.
Ну а судить о нем пристало мне, не вам.
Излишне поднимать вам голос для протеста —
Все твердо решено, нет возраженьям места.
Ни слова дочери о выборе моем!
Я с ней поговорить хочу до вас о нем.
Принять мой план у вас есть много оснований,
Но с нею говорить не вздумайте заране! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Кризаль, Арист.
Арист.
Ну что? Жена ушла, мой брат, и ясно мне,
Что обо всем сказать успели вы жене.
Кризаль.
Да-да!
Арист.
А результат? Как с нашей Генриеттой?
Согласье есть у вас? И решено ль все это?
Кризаль.
Ну, не совсем еще…
Арист.
Отказ?
Кризаль.
Нет, не отказ…
Арист.
В сомнении она?
Кризаль.
Сомненья нет как раз.
Арист.
Что ж?
Кризаль.
Дочери она нашла другого мужа.
Арист.
Другого мужа? Ей?
Кризаль.
Да-да, другого.
Арист.
Ну же,
Кто он?
Кризаль.
Да Триссотен!
Арист.
Как, Триссотен? О нет!
Кризаль.
Он, этот латинист и заодно поэт.
Арист.
Вы согласились?
Кризаль.
Я? О боже! Нет, конечно!
Арист.
Каков был ваш ответ?
Кризаль.
Ответ? Я рад сердечно,
Что промолчал, и вот не связан я никак!
Арист.
Да, довод ваш блестящ: серьезный сделан шаг.
А о Клитандре вы словцо ввернули кстати?
Кризаль.
Нет, раз уж речь зашла об этом новом зяте,
Я думал, что молчать всего умней пока.
Арист.
Да, осмотрительность отменно велика!
Вам с вашей мягкостью разделаться пора бы.
Мужчина ль вы? И как могли вы стать так слабы,
Чтоб, полную во всем жене давая власть,
Так под ярмо ее безропотно подпасть?
Кризаль.
Мой бог! Легко вам, брат, твердить урок свой строгий,
Мне ж тяжелей всего домашние тревоги.
Ведь я миролюбив, и дорог мне покой,
Но у моей жены характер не такой.
Хотя она у нас философ пресловутый,
Но поминутно в гнев она впадает лютый,
И пусть ее мораль земных не знает благ —
Разлитьем желчи ей грозит любой пустяк,
А если кто ее не подчинится дури,
Неделю целую подряд бушуют бури.
Меня кидает в дрожь, чуть слышу этот тон.
Деваться некуда: не женщина — дракон!
И вот ее, с такой чертовскою ухваткой,
Голубкой, душечкой я называю сладко!
Арист.
Э, вздор все! Из жены — я прямо вам скажу —
Трусливо создали себе вы госпожу.
Своею слабостью вы власть ее взрастили.
Кто в сан владычицы ее возвел? Не вы ли?
Вы уступать во всем готовы ей сполна,
И за нос водит вас, как дурака, она.
Как! Вы не можете, хотя бы раз единый,
Решиться до конца явить себя мужчиной,
Набраться мужества, достоинства и сил,
Чтоб твердо женщине сказать: «Я так решил!»?
И не стыдитесь дочь отдать вы на съеденье
Безумию семьи, где властвуют виденья,
Бездельника своим обогатить добром
За шесть латинских слов и весь их лживый гром,
Педанта этого, арбитра всех вопросов,
Что вашею женой увенчан как философ,
Как ум блистательный, изящнейший поэт,
Меж тем как он — ничто, и это не секрет?
Ведь это просто стыд! Решиться не пора ли?
Вы трус и стоите, чтоб все вас осмеяли.
Кризаль.
Согласен с вами я и вижу, что не прав.
Пускай же мужеством мой закалится нрав.
Арист.
Прекрасно сказано!