Вавилон - Фигули Маргита. Страница 125

В шатре поднялась суматоха, Валтасар похолодел от ужаса. Вскочив с ложа, он приказал трубить тревогу.

Наби-Иллабрат предлагал прежде выяснить, по какой причине умерший помянул персов, чтобы зря не поднимать панику. Покажись персидское войско в виду лагеря — халдейские дозоры на Холмах давно бы уже дали о нем знать.

Но Валтасар кричал:

— Трубите тревогу!

Приказ был тотчас исполнен. В лагере затрубили горны. Полки во главе со своими военачальниками в положенный срок изготовились к бою.

Валтасар надел доспехи и собрался лично выступить во главе передового отряда. Все увещевания Наби-Иллабрата передать командование ему были тщетны.

— Ты легкомысленно подвергаешь себя опасности, — убеждал царя Наби-Иллабрат.

— А разве не ведомо тебе, что я сын богов, которые сотворили меня бессмертным? Или ты… — он лукаво сощурил глаза, — не надеешься на мою опытность?

— Нет, ваше величество. Но я знаю одно — в тяжкую годину Вавилония нуждается в царе, он — ее опора.

— Ты беспрестанно думаешь о моей смерти… А ведь у войны бывает два исхода — смерть или победа!

— Да ниспошлют боги тебе победу!

— Конечно, — кивнул Валтасар и крикнул слугам: — Котурны!

Ему натянули на ноги кожаные, обитые золотом котурны.

Когда их закрепляли, Валтасар спросил насмешливо:

— Разве у Кира такие есть?

Наби-Иллабрат промолчал. Он отвернулся от царя, и взгляд его упал на лицо мертвого, которого солдаты как раз выносили из палатки.

Вглядевшись, он узнал в нем одного из семерых лазутчиков, посланных Валтасаром на север. Наби-Иллабрат мучительно раздумывал — что же случилось, но суетня вокруг Валтасара нарушала ход его мыслей.

Царь велел подать самое роскошное свое ратное одеяние и, пока его облачали, похвалялся, оглядывая себя с довольным видом:

— Пусть Кир увидит, каков вавилонский царь. Пусть увидит, спесивец.

Мысли Наби-Иллабрата снова обратились к погибшему.

Действительно, случилось то, чего можно было ожидать — человек с изуродованным лицом был шпион, и не кто иной, как сам Забада, возглавивший после Устиги персидских лазутчиков в Вавилонии. Когда армия Валтасара двинулась на север, он тайком последовал за нею с четырьмя подкупленными халдеями, чтобы, улучив момент, обойти вавилонское войско и предупредить персов, но остановка Валтасара под Холмами помешала осуществить этот замысел. Из опасения попасть в руки лазутчиков Итары или дозорных какого-нибудь халдейского сторожевого отряда, Забада изуродовал себя и рискнул податься к Валтасару, надеясь обмануть его. Замысел удался. Заманив сопровождавших его солдат в ловушку, он убил их, а сам благополучно добрался до Персидского войска, находившегося между Сиппаром и Описом. Так Киру стало известно о намерении халдейского царя внезапным ударом остановить его продвижение на юг, и под утро вместо Забады к лагерю халдеев выступила часть персидского войска. Кир решил напасть на Валтасара, прежде чем тот снимется с бивуака, первым подняться на Холмы и, обрушившись на халдейское войско, стоявшее в долинах, потопить его в крови.

Халдеи — спутники Забады, троих из которых по совету Наби-Иллабрата оставили в качестве заложников, были приверженцами справедливого и милосердного царя Кира и ждали от него избавления. Забада без особого труда подбил их на измену своему царю. Лишь один, тот, что вместе с Забадой отправился к становищу Кира, заколебался и в последнюю минуту решил отколоться.

Всю дорогу угрызения совести мучили его, словно кошмары. Понимая, что, как только они доберутся до персидского лагеря, Забада велит убить солдат, он решил предостеречь Валтасара. Притвориться обессилевшим после столь утомительного пути не составляло труда. Забада попытался взбодрить его снадобьями, но, ничего не добившись, оставил распростертым под кустом. Едва они исчезли из виду, как немощный халдей припустился бежать назад к лагерю Валтасара, чтобы предупредить царя о коварстве Забады, однако умер, успев произнести лишь: «Персы!»

Впрочем, и этого слова оказалось достаточно. Послушные тревожному сигналу горнов, полки Валтасара выстроились в боевом порядке, чтобы, пробравшись меж Холмами, как гром среди ясного неба, поразить Кира в самое сердце.

Наконец Валтасар вышел из шатра и сел на коня. который, как и он сам, был увешан золотом. Горя желанием собственноручно прикончить Кира, он, наперекор всем доводом, принял на себя командование центральным отрядом. Наби-Иллабрат возглавил отряд на правом крыле, его помощник Аскудам — на левом.

Объехав выстроившиеся ряды солдат, царь направился к центру и обнажил меч, подавая знак горнистам.

Едва он обнажил меч, как впереди раздались крики.

Подняв голову, царь увидел на склоне холма всадника и несколько пеших солдат.

— Что это? — удивился один из приставленных к нему военачальников.

— Это наши дозорные, — успокоил его Валтасар.

— А мне сдается, это…

— …персы, — подхватил другой военачальник.

— Да, да, это персы, ваше величество, — решительно подтвердил первый.

— Пер-сы?.. — ужаснулся царь.

Не успел он произнести это слово, как из-за гребня Холмов лавиной хлынуло вражеское войско.

На этот раз Валтасар быстро пришел в себя и отдал приказ идти на сближение.

С воинственным ревом, под оглушительный рык горнов, халдейского войско ринулось на врага.

Впереди персидских полков хорошо была видна фигура наместника Гобрия, который изменил вавилонскому царю, переметнувшись на сторону Кира, и теперь командовал его отрядами.

Завидев перебежчика, Валтасар вскричал:

— Вперед! — пришпорил коня и очертя голову понесся на атакующих персов.

Казалось, стороны вот-вот сойдутся, но Гобрий ловко уклонился и ударил по левому флангу, которым командовал Аскудам, сочтя его наиболее уязвимым. Валтасар оказался лицом к лицу с персидскими всадниками, с головы до пят защищенными броней. Гарцуя на холеных жеребцах, они прокладывали дорогу к вавилонскому царю, рассчитывая взять его живым.

Наби-Иллабрат мужественно отражал натиск превосходящих сил неприятеля.

Несметные полчища персов потоками свергались вниз по склонам, стремительные, как ураган, от которого нет спасения.

В передних рядах наступали союзники Кира — мидийцы в чешуйчатых доспехах, в шлемах и со щитами, на которых еще сверкали гербы покойного царя Астиага. За ними двигались рослые персы в одеждах из звериных шкур и овчины. Низкие шлемы надежно защищали их шеи. Орудуя легкими и тяжелыми копьями не хуже, чем луками, они метали их столь проворно и метко, что ни одно не пропадало зря. Прославленная лидийская конница глубоко вклинилась в боевые порядки Валтасара. Увидев, что лидийцы, братья халдеев, сражаются на стороне Кира, Наби-Иллабрат едва не выронил меч. В какой-то миг ему показалось, что все кончено, что спасения нет. Но он снова и снова, напрягая последние силы, продолжал сдерживать натиск врага. Теперь некогда было смотреть, каких племен воины мелькают перед глазами, и лишь в подсознании пульсировала мысль: весь мир поднялся против Халдейского царства, весь мир вышел на бой, чтобы истребить племя Мардука.

Жаркая сеча длилась уже несколько часов, когда на правый фланг пришла весть о том, что Аскудам убит. Копье одного из военачальников Гобрия проломило ему череп. Лишившись командующего, войско стало в беспорядке отступать, на место погибшего заступил его помощник, и халдеи снова воспрянули духом. Однако персам мало-помалу удалось взять левый фланг в клещи. В жестоких схватках шло время, и хотя халдеи защищались до последней капли крови, у них не было ни малейшей надежды на спасение, а тем более на победу. Потеряв свыше половины своих солдат, левый фланг вынужден был в конце концов сложить оружие.

Стало ясно, что и центр, под главенством царя Валтасара, долго не продержится, уступит превосходству персов. В рядах халдеев поднялась паника.

Опасения Набусардара сбывались. Единственное, что еще можно было сделать, это отдать приказ об отступлении и тем спасти хотя бы остатки войска. Но Валтасар кричал как одержимый: «Вперед! Вперед!» — и уже не десятки, не сотни, а тысячи лучших воинов полегли подле него.