- Клюев Николай Алексеевич. Страница 120
Сердцу будет веселей!
<1926>
447
Не буду петь кооперацию:
Ситец да гвоздей немного,
Когда утро рядит акацию
В серебристый плат, где дорога.
Не кисти Богданова-Вельского —
Полезности рыжей и саженной,
Отдам я напева карельского
Чары и звон налаженный.
И мужал я, и вырос в келий
Под брадою отца Макария,
Но испить Тицианова зелия
Н^дит моя Татария.
Себастьяна, пронзенного стрелами,
Я баюкаю в удах и в памяти,
Упоительно крыльями белыми
Ран касаться, как инейной замята.
Старый лебедь, я знаю многое,
Дрёму лилий и сны Мемфиса,
Но тревожит гнездо улогое
Буквоедная злая крыса,—
Чтоб не пел я о Тициане —
Пляске арф и живых громах.
Как стрела в святом Себастьяне,
Звенит иное в стихах.
Овчинный омут полатей,
В ночи стокрылый петух,
И за лыками дед Кондратий,
Провидец бурь и зас^х.
В удоях кедры-коровы
Рогатей купальских лун,
В избе же клюевословы
Мерят зарю-зипун.
Но в словесных взвивах и срывах,
Себастьянов испив удел,
Из груди не могу я вырвать
Окаянных ноющих стрел!
1926
448—451. Новые песни
I
Ленинград
В излуке Балтийского моря,
Где невские волны шумят,
С косматыми тучами споря,
Стоит богатырь — Ленинград.
Зимой на нем снежные латы,
Метель голубая в усах,
Запутался месяц щербатый
В карельских густых волосах.
Румянит мороз ему щеки,
10 И ладожский ветер поет
О том, что апрель светлоокий
Ломает по заводям лед,
Что скоро сирень на бульваре
Оденет лиловую шаль
И сладко в матросской гитаре
Заноет горячий «Трансваль».
Когда же заря молодая
Багряное вздует горно —
Великое Первое мая
20 В рабочее стукнет окно.
Взвалив себе на спину трубы,
На площади выйдет завод.
За ним Комсомол краснозубый —
Республики пламенный мед.
И Армии Красной колонны,
Наш флот — океану собрат —
Пучиной стальной, непреклонной
На Марсово поле спешат.
Там дремлют в суровом покое
30 Товарищей подвиг и труд,
И с яркой гвоздикой левкои
Из ран благородных растут.
Плющом Володарского речи
Обвили могильный гранит...
Печаль об ушедших далече,
Как шум придорожных ракит.
Люблю Ленинград в богатырке
На каменном тяжком коне;
Пускай у луны-поводырки
40 Мильоны сестер в вышине, —
Звезда Октября величавей
Стожаров и гордых комет...
Шлет Ладога смуглой Мораве
С гусиной станицей привет.
И слушает Рим семихолмный,
Египет в пустынной пыли,
Как плавят рабочие домны
Упорную печень земли,
Как с волчьей метелицей споря,
50 По-лоцмански зорко лобат,
У лысины хмурого моря
Стоит богатырь — Ленинград.
Гудят ему волны о крае,
Где юность и Мая краса,
И ветер лапландский вздувает
В гранитных зрачках паруса.
2
Застольная
Мои застольные стихи
Свежей подснежников и хмеля.
Знать, недалеко до апреля,
Когда цветут лесные мхи...
Мои подснежные стихи!
Не говори, что ночь темна,
Что дик и взмылен конь метели,
И наш малютка в колыбели
Не встрепенется ото сна...
ю Не говори, что жизнь темна!
О, позабудь глухие дни,
Подвал обглоданный и нищий,
Взгляни, дорога и кладбище
В сосновой нежатся тени%..
О, позабудь глухие дни!
Наш мальчуган, как ручеек,
Журчит и вьется медуницей,
И красным галстуком гордится —
Октябрьский яростный дичок...
20 Наш мальчуган, как ручеек!
Ах, в сердце ноет, как вино,
Стрела семнадцатого года,
Когда весельем ледохода
Пахнуло в девичье окно...
Ах, сердце — лютое вино!
Не говори, моя Сусанна,
Что мы старей на восемь лет,
Что оплешивел твой поэт
От революции изъяна...