Первородство - Мартынов Леонид Николаевич. Страница 16

И замер.

Как курок.

Вот точно так же —

Как курок

На взводе!

218

СТРАУСЫ

Когда

Пахнёт

Великим хаосом,

Тут не до щебета веселого,

И кое-кто, подобно страусам,

Под крылья робко прячут головы.

И стынут

В позах неестественных,

Но все-таки и безыскусственных,

Забыв о промыслах божественных

И обещаниях торжественных,

Бесчувственны среди бесчувственных.

И смутные,

Полу бесплотные,

Покуда буря не уляжется,

Одним тогда они встревожены:

А вдруг кому-нибудь покажутся

Ножнами их подмышки потные.

Куда, как шпаги, клювы вложены.

219

ЗАВОДЫ

Похолоданье.

Вихри пыльные.

И солнце, голову склонив,

Свои лучи, уже бессильные,

Дарит пространству сжатых нив.

Вода в канавах стынет ржавая,

Вот-вот замерзнут все пруды,

Но за заставой,

Величавые,

Шумят заводы,

Как сады!

220

Что-то

Новое в мире.

Человечеству хочется песен.

Люди мыслят о лютне, о лире.

Мир без песен

Неинтересен.

Ветер,

Ветви,

Весенняя сырость,

И черны, как истлевший папирус,

Прошлогодние травы.

Человечеству хочется песен.

Люди правы.

И иду я

По этому миру.

Я хочу отыскать эту лиру,

Или — как там зовется он ныне —

Инструмент для прикосновенья

Пальцев, трепетных от вдохновенья.

Города и пустыни,

Шум, подобный прибою морскому...

Песен хочется роду людскому.

221

Вот они, эти струны,

Будто мсдны и будто чугунны,

Проводов телефонных не тоньше

И не толще, должно быть.

Умоляют:

— О, тронь же!

Но еще не успел я потрогать —

Слышу гул отдаленный,

Будто где-то в дали туманной

За дрожащей мембраной

Выпрямляется раб обнаженный,

Исцеляется прокаженный;

Воскресает невинно казненный.

Что случилось, не может представить:

— Это я! — говорит. — Это я ведь!

На деревьях рождаются листья,

Из щетины рождаются кисти,

Холст растрескивается с хрустом,

И смывается всякая плесень...

Дело пахнет искусством.

Человечеству хочется песен.

222

♦

Вечерело. Луч закатный,

Удлиняясь мало-мальски,

Прямо в город необъятный

Глянул смутно, по-февральски.

Потеплел он

И смягчился,

Перестал на все коситься.

Наконец-то научился

К людям лучше относиться.

223

♦

В чем убедишь ты стареющих.

Завтрашний день забывающих,

Спины на солнышке греющих

И о покое взывающих!

Но не легко собеседовать

С юными, кто не успел еще

Все на земле унаследовать:

Капища, игрища, зрелища,

Истины обнаженные,

Мысли, уже зарожденные,

Кисти, уже погруженные

В краски, уже разведенные.

Да! Сговориться со старыми

Так же не просто, как с малыми;

Движутся старые с малыми

Будто музейными залами,

Глядя в безумной надменности,

Как на окаменелости.

На золотые от зрелости

Ценности

Современности.

224

УДАЧА

тизнь моя все короче, короче,

Смерть моя все ближе и ближе.

Или стал я поэтому зорче.

Или свет нынче солнечный ярче,

Но теперь я отчетливо вижу,

Различаю все четче и четче,

Как глаза превращаются в очи,

Как в уста превращаются губы,

Как в дела превращаются речи.

Я не видел все это когда-то,

Я не знаю... Жизнь кратче и кратче,

А на небе все тучи и тучи.

Но все лучше мне. лучше и лучше,

И богаче я все и богаче.

...I оворят, я добился удачи.

Мартынов

225

листья

Они

Лежали

На панели.

И вдруг

Они осатанели

И, изменив свою окраску,

Пустились в пляску, колдовские.

Я закричал:

—; Вы кто такие?

— Мы листья,

Листья, листья, листья| —

Они в ответ зашелестели. —

Мечтали мы о пейзажисте,

Но руки, что держали кисти,

Нас полюбить не захотели.

Мы улетели.

Улетели!

226

КАМИН

н Коломенском осень...

нГшы бесплодным колосьям

итушки барокко, стремясь перейти в рококо.

на них поглядим, ни о чем объясненья не спросим,

понат невредим, уцелеть удалось им.

и так одиноко, и так это все далеко,

их злаков не косим.

Упаслоо тебя небо,

И пильщик к тебе не суров,

Золоченое древо

В руках неживых мастеров,

Где на сучьях качаются, немо и жалобно плача,

Женогрудые птицы из рухнувших в бездну миров...

Вот еще отстрелявшая пушка,

Вот маленький домик Петров,

Похдящий на чью-то не очень роскошную дачу...

Ну и что же еще?

Лик святого суров;

Тень Рублева

И Врубель в придачу,

Ибо

Врубелем сделан вот этот камин.

Это частный заказ. Для врача...

Что касается дат и имен — вы узнаете их у всезнаек,

227

А сюжет — богатырь. Величайшая мощь силача.

...Нет врача. И сейчас между тусклых

керамик и всяких музейных мозаик

Пасть камина пылает без дров, словно

кровь и огонь горячи

...Нет врача. Нет больного. Осталась лишь

правда жипан

Разве этот камин обязательно надо топить?

О, рванись, дребезжа, запотелое тело трамвая!

Много див ты хранишь, подмосковная даль снеговая!

На черту горизонта, конечно, нельзя наступить!

228

ночью

Этой

Ночью,

Ночью летней,

Вьется хмель тысячелетний

По железу,

По бетону.

По карнизу.

По балкону.

Что

Творится

Там, за шторой,

Той вот самой, за которой

В мученические позы

В мутных вазах встали розы?

Чем же

Тут могу помочь я?

Может быть, вот этой ночью

На балкон пробраться снизу

По железу.

По карнизу

Цепко, с выступа на выступ,

Взять и пыль

И хмель

На приступ,

У окошка очутиться,

Стукнуть, будто клювом птица,

Чтоб окно ты распахнула.

Ты бы встала

И взглянула —

Что за птаха залетела?

Ничего не разглядела,

У окна бы постояла,

А закрыть не — захотела.

И не надо,

И не трогай,

И напрасно закрывала:

Я иду своей дорогой

Как ни в чем и не бывало!

230

ЗЕМЛЯ

Одно

Волнение

Уляжется —

Другое сразу же готовится,

А мир еще прекрасней кажется.

Еще желаннее становится

Земля,

Укатанная гладкими

Посадочными площадками,

Увешанная виадуками,

Источенная водостоками.

Набитая золой и туками.

Насквозь пронизанная токами.

А там, вдали —

Вчера пустынная,

Земля целинная, былинная,

Забытая и вновь открытая,

Степными ливнями омытая,

Нигде как будто не кончается.

Над ней

Заря с зарей встречается.

Вот этим месяц май и славится,

И соловьями славословится.

Земля, великая красавица.

Еще прекраснее становится!

231

ВОДА

Вода

Благоволила

Литься!

Она

Блистала

Столь чиста.

Что ни напиться.

Ни умыться.

И это было неспроста.

Ей

Не хватало

Ивы, тала

И горечи цветущих лоэ.

Ей

Водорослей не хватало

И рыбы, жирной от стрекоз.

Ей

Не хватало быть волнистой,

Ей не хватало течь везде.

Ей жизни не хватало —

Чистой,

Дистиллированной

Воде!

232

И вскользь мне бросила змея:

У каждого судьба своя!

Жить извиваясь и скользя.

233

АНТАРКТИДА

Ни господ,

Ни рабов,

Ни царей,

Ни республик,

Ни древних империй,

Никаких базилик, алтарей,

Стародавних легенд и поверий,

Адских мук и блаженства в раю